Охота на охотника

– Давайте отойдем немного, – попросил я. – Не люблю, когда посторонние пялятся.

Торчавшие поблизости на остановке люди глазели на меня, словно я был как минимум сбежавшим из цирка верблюдом.

Она согласилась, и мы направились в парк, холодно чернеющий, мокрый, почти совсем безлюдный.

– Может, зайдем в «Айнаву»? – предложил я. – А то я как раз шел туда.

– Но если там у вас назначена встреча, я могу помешать, – предположила она.

– Вовсе нет, какая там встреча, – энергично заверил я. – Просто мороженого захотелось.

Алина заливисто расхохоталась, да так, что остановилась посередине дорожки и не могла шагу ступить.

– Что с вами? – искренне удивился я.

– Нет, не могу… – сквозь смех отрывисто проговаривала она. – Это потрясающе… вы – и мороженое… просто вот шел… мороженым полакомиться… перепрыгнул через такси… вы только не обижайтесь…

– А я не обижаюсь. Вы правы, и впрямь забавно.

Отсмеявшись, она отогнула рукав и взглянула на часики, простенькие никелированые, отечественного производства. Помнится, я еще подумал, что если женщина вечером отчищает своб куртку, чтобы наутро просушить ее, то ли феном, то ли утюгом и снова надеть, гардероб у нее скорей всего небогат.

– Вы куда-то спешите? – спросил я.

– Пожалуй, полчаса у меня есть, – поразмыслив, сказала она.

Эти полчаса растянулись до следующего утра.

То было в начале января, с тех пор прошел месяц странной, бесснежной и дождливой рижской зимы. Блаженный, удивительный месяц, украденный у этого сволочного мира. Что ж, не украдешь – не проживешь, недаром говорится.

Я не имел никакого права ни приходить к ней на выручку, ни проявлять свой рукопашный почерк без крайней необходимости, ни узнавать ее на следующий день. Я не смел давать ей свой телефон, поддерживать отношения, хоть что-либо рассказывать о себе. Вот и сейчас, припарковывая машину возле ее дома на улочке Гану, в двухстах метрах от того самого двора, где вырубил двоих, я допускаю грубейшее нарушение дисциплины. И если это дойдет до Командора, а он вездесущ и всеведущ, не сносить мне головы.

2

Я поднимаюсь по лестнице. Кравцовой звонить два раза. Фамилия у нее по мужу, после развода не стала менять. Звоню.

Алина открывает, она в простеньком сером платье из полушерсти, косметики минимум, слегка подкрашены ресницы.

– Какой ты молодец, что быстро приехал, – хвалит она.

Вхожу, снимаю куртку, оставляю ее на вешалке, возле холодильника. Здороваюсь с соседкой Зинаидой Григорьевной. Сия грузная энергичная вдова всегда находит повод прошествовать по коридору, якобы в кухную или ванную, когда к Алине приходят гости. Неизвестно, почему она считает своим долгом осуществлять учет и контроль на данной жилплощади. Я отказываюсь понимать, зачем ей это надо, видимо, с подобными задатками следует родиться. Сын Зинаиды Григорьевны офицер, служит где-то в Заполярье. И правильно делает, характер у его матушки еще тот.

Алина занимает небольшую комнату в конце коридора. Меблировка самая непритязательная: шкаф, застекленная книжная полка, у окна письменный стол, он же при случае обеденный. Как всегда, на столе стоит видавшая виды пишмашинка «Украина» со здоровенной канцелярской кареткой. Старенький раскладной диван застелен пледом, перед ним журнальный столик, на коем сервирован чай с печеньем. А в глубоком старомодном кресле, где я так полюбил сиживать, расположилась неизвестная мне особа.

– Знакомьтесь, – произносит Алина. – Это Саша, а это Регина.

На вид Регине крепко за тридцать. Высокая блондинка с правильными нордическими чертами. В свое время, надо полагать, она пользовалась немалым успехом и сохраняет доныне манеры капризной красавицы. Когда к подбородку и скулам начинает ощутимо подкрадываться дряблость, такое поведение не прибавляет женщине шарма.

Одета она с головы до пят в броский импорт, близкий к крикливому; на запястьях золото, на шее золото. Широченное обручальное кольцо, а на левой руке посверкивает голубыми лучиками солидный бриллиант. Никак не ожидал, что у Алины может найтись такая вот подружка.

Пепельница полна окурков с коричневой помадой Регины на фильтре. Крепко пахнет сигаретным дымом и отнюдь не самыми дешевыми духами.

Сажусь на диван, Алина наливает чай в приготовленную для меня заранее чашку. «Покрепче?» – «Да, покрепче». – «Сколько тебе ложек?» – «Спасибо, положу сам».

Помешиваю сахар, тем временем Регина напряженно поедает меня глазами. Алина явно ожидает от меня расспросов, но я не спешу делать первый ход.

Наконец молчание нарушает Алина.

– Саша, дело очень серьезное, – сообщает она. – Очень, очень серьезное. Регине надо помочь.

– Пожалуйста, – киваю я. – Чем могу?

– Пусть она сама расскажет. Регина, расскажи все, и как можно подробнее.

Дама нервно разминает сигарету, я беру со стола спички и даю ей прикурить.

– Спасибо, – говорит она, выпуская струйкой дым. – Скажите, вы умеете хранить тайну?

– Никогда не пробовал. Но обещаю постараться для вас.

Она курит «Pall Mall», рублей двадцать за пачку, впрочем, тут я не знаток.

– Алечка мне рассказывала, что вы настоящий супермен, прямо-таки Рэмбо…

– Совсем нет, – возражаю я. – По духу мне гораздо ближе Штирлиц.

– Как? А, понимаю, шутка. Не знаю даже, с чего начать. Понимаете, я… боюсь. За себя, за дочку, мне… страшно. Я думаю, это мафия. Понимаете?

– Пока не понимаю.

– Да расскажи ты по порядку, – требует Алина. – Саша, дело в том, что у нее муж уехал в Америку, он сейчас в Нью-Йорке… Ну, расскажи сама.

– Юзик уехал в октябре, Юзик – это мой муж, понимаете, у него дядя живет в Нью-Йорке, давно живет, уже совсем старенький, – рассказывая, она затягивается глубоко и резко, пепел падает на меланжевые трикотажные рейтузы, она этого не замечает. – Ну вот. А нам с дочкой он уже оттуда прислал вызов, с оказией. Он там на полгода, в гости, но…

Регина, запнувшись, бросает взгляд на Алину.

– Говори все, как есть, – поощряет та.

– В общем, он сюда не вернется и хочет, чтобы я с дочкой приехала к нему, – выпаливает Регина. – Мы так решили еще давно, когда появилась возможность получить приглашение. Я сейчас оформляю документы, с билетами дико трудно, прямо ужас, очередь на два года, но мне пообещали ускорить, ну, вы понимаете, как это делается, были бы деньги.

– У Юзика отличная профессия, – вставляет Алина. – Он зубной техник, лучший в Риге.

– Да, он там уже устроился, – продолжает Регина. – Пока нет гражданства, приходится выкручиваться, как-то там полулегально, но он говорит, что все будет о’кей, со временем… На той неделе я ему звонила, мы наговорили рублей на двести, так я по нему соскучилась…

Не могу сказать, что я в восторге от этого знакомства. Нью-Йорк, зубной техник, мафия и Рэмбо, которого кличут на выручку. Ничем утешительным тут не пахнет.

– Так какая же мафия вам угрожает? – интересуюсь я, воспользовавшись крошечной паузой. – Сицилийская, албанская или с Брайтон-Бич?

– Нет, наша, простая советская мафия. Я так думаю.

– Вы думаете? Или она угрожает?

Регина гасит сигарету в пепельнице и откидывается на спинку кресла.

– В общем, тут замешан камень, – говорит она. – Я держала его в руках, это целое состояние. Понимаете, я держала у себя на ладони дом в Америке. За него там можно купить дом.

– Бриллиант?

– Нет, изумруд. Вот такой, – Регина сооружает из пальцев колечко и показывает мне.

Невольно воображаю граненое зеленое мерцание меж ее согнутых холеных пальчиков. Да, размеры воистину внушительные. Если это действительно изумруд и вправду мафия, моей собеседнице не позавидуешь.

– Но мы его не купили, – продолжает она. – Юзик очень долго думал, ведь такой соблазн, и отказался. Понимаете, если бы камень нашли на таможне, вы же понимаете…

– Разумеется.

– А теперь оказалось, что эту старушку убили, а меня вызывали к следователю, я в пятницу у него была… – Регина вытаскивает из пачки новую сигарету и начинает разминать ее по чисто отечественной, излишней в данном случае привычке.