Страница 5 из 13
Джилли с усилием сглотнула.
– Мне никогда не было так холодно в моей жизни, – призналась она. – Даже сейчас, в такую погоду. Я нашла канализационную трубу в канаве, она была довольно большая, так что я залезла внутрь и там провела ночь. Мне было очень страшно. Иногда рядом кто-то проходил, но я не хотела, чтобы меня нашли. По их голосам не было похоже, что они могут мне помочь.
Райли закрыла глаза, представив девочку, которая прячется в тёмной трубе. Она прошептала:
– И что было потом?
Джилли продолжала:
– Я свернулась клубочком и просидела там всю ночь. Я не сомкнула глаз. Следующим утром я вернулась к дому и стала стучать в дверь и звать папу, я просила его впустить меня. Он меня игнорировал, как будто его там и не было. Тогда я и пошла на стоянку фур. Там было тепло и там была еда. Местные женщины были добры ко мне, так что я решила, что буду делать всё, что угодно, чтобы остаться там. Той ночью ты меня и нашла.
Джилли стала спокойней, рассказав историю. Ей полегчало после того, как она выговорилась. Но теперь плакала Райли. Она с трудом могла поверить, что бедной девочке пришлось через это пройти. Она обвила Джилли рукой и крепко прижала её к себе.
– Больше никогда, – сказала Райли сквозь рыдания. – Джилли, я тебе обещаю, что с тобой никогда не повторится такого!
Это было громкое обещание, и теперь Райли чувствовала себя маленькой, слабой и хрупкой. Она надеялась, что сможет его сдержать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Женщина продолжала думать о бедном Коди Вудсе. Она была уверена, что к этому моменту он уже мёртв – более точно она узнает из утренних газет.
Она сердилась в ожидании новостей в той же степени, в какой наслаждалась горячим чаем и мюсли.
«Когда уже принесут эту газету?» – гадала она, глядя на часы на кухне.
Разноска почты с каждым днём появлялась всё позже и позже. Конечно, заведя электронную подписку, она бы не сталкивалась с такими проблемами. Но ей не нравилось читать новости с экрана. Она любила устроиться поудобней в кресле и получить удовольствие от ощущения газеты в своих руках. Ей даже нравилось, как газетная бумага иногда прилипает к её пальцам.
Но газета запаздывала уже на четверть часа. Если всё будет продолжаться в таком духе, ей придётся пожаловаться на разносчика, а ей ужасно не хотелось этого делать – это всегда оставляло неприятный привкус у неё во рту.
Так или иначе, узнать о Коди она могла лишь из газеты. Звонить в Центр реабилитации было нельзя – это выглядело бы подозрительно. Кроме того, весь персонал больницы считал, что она уже в Мексике со своим мужем и не собирается возвращаться.
Или точнее, что Хэйли Стиллианс в Мексике. Ей казалось немного грустным то, что ей никогда больше не придётся быть Хэйли Стиллианс – а ведь она очень привязалась к этому псевдониму. И её «коллеги» из центра были так милы, что устроили ей сюрприз с тортом в последний день работы.
Она улыбнулась от воспоминания об этом. Торт был украшен яркими сомбреро и на нём было написано: «Доброго пути, Хэйли и Руперт!»
Рупертом звали её вымышленного мужа. Ей будет не хватать тёплых разговоров о нём.
Она доела мюсли и теперь пила вкусный домашний чай, сделанный по старинному семейному рецепту – не по тому, которым она поделилась с Коди, – в нём, конечно, не было специального ингредиента, добавленного ради него.
От нечего делать она запела…
Как Коди нравилась эта песня! Как и всем другим её пациентам. А скольким пациентам она ещё понравится… От этой мысли на сердце у неё стало тепло.
Тут она услышала стук в дверь. Она подбежала, открыла дверь и выглянула наружу. На холодном крыльце лежала утренняя газета. Дрожа от возбуждения, она подняла её, вбежала обратно на кухню и открыла газету на странице с некрологами.
И точно, вот оно:
Сиэтл – Коди Вудс, 49, родом из Сиэтла…
Она на мгновение остановилась. Странно. Она готова поклясться, что он говорил ей, что ему пятьдесят. Затем она дочитала…
… умер в больнице Саус Хиллс, Сиэтл, Ваш.; Бюро похорон и кремации Саттон-Бринкс, Сиэтл.
На этом объявление заканчивалось. Слишком кратко – даже для некролога.
Она надеялась, что в ближайшие несколько дней появится более красивый некролог. Но её беспокоила мысль, что его может и не быть – кому его писать?
Он был один во всём мире, по крайней мере, насколько ей известно. Одна жена мертва, другая ушла, а двое детей с ним не разговаривают. Обо всех остальных – друзьях, родственниках, коллегах – он почти не упоминал.
«Кому есть до него дело?..» – подумала она.
Она почувствовала в горле знакомую горькую ярость.
Ярость по отношению ко всем людям из жизни Коди Вудса, которым было плевать, жив он или мёртв.
Ярость по отношению к улыбчивому персоналу в Центре Реабилитации, которые притворялись, что им нравится Хэйли Стиллианс и что они будут по ней скучать.
Ярость по отношению ко всем людям с их ложью, секретами и подлостью.
Как она часто делала, она представила как парит над миром на чёрных крыльях, сея смерть и разрушения на грешников.
А грешниками были все.
Все заслуживали смерти.
Даже Коди Вудс был грешником и заслуживал смерти.
Ибо каким должен быть человек, чтобы оставить после себя мир, в котором никто не испытывает к нему любви?
Ужасным, естественно.
Ужасным и злобным.
«Получил по заслугам», – прорычала она.
Тут она стряхнула свою ярость. Ей было стыдно, что она сказала это вслух. На самом деле она вовсе так не думала. Она напомнила себе, что чувствует лишь любовь и доброжелательность по отношению абсолютно к каждому.
Кроме того, ей уже почти пора на работу. Сегодня она будет Джуди Брубейкер.
Оглядев себя в зеркале, она тщательно убедилась, что каштановый парик сидит на ней ровно, а челка естественно свисает со лба. Парик был дорогим, и никто даже не догадывался, что это не её натуральные волосы. Короткие светлые волосы Хэйли Стиллианс под париком теперь были выкрашены в тёмно-каштановый и по-новому подстрижены.
От Хэйли не осталось и следа – ни в гардеробе, ни в манерах.
Она взяла стильные очки для чтения и повесила их себе на шею на блестящей цепочке.
Женщина удовлетворённо улыбнулась. Было мудрым решением достать правильные аксессуары, а Джуди Брубейкер заслуживала лучшего.
Джуди Брубейкер любили все.
И все любили ту песню, которую Джуди часто пела – и которую громко пела и сейчас, одеваясь на работу.
Она излучала покой, которого хватило бы на весь мир. Она принесла покой Коди Вудсу.
А скоро принесёт его кому-то ещё, кто в нём нуждается.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
У Райли заколотилось сердце, а лёгкие её обожгло быстрое и глубокое дыхание. В голове крутился знакомый мотив.
«По жёлтой кирпичной дороге…»
Несмотря на то, что она устала и запыхалась, Райли невольно удивилась. Было холодное раннее утро, она бежала десяти километровую полосу препятствий в Квантико. Этот маршрут, как ни странно, назывался «Жёлтая кирпичная дорога».
Назвали её так морские пехотинцы, которые её и построили. Моряки через каждый километр вставили по жёлтому кирпичу, а курсантам ФБР, справившимся с полосой, в качестве награды давали по жёлтому кирпичу.
Райли свой кирпич выиграла много лет назад, но время от времени она снова пробегала полосу препятствий, чтобы убедиться, что всё ещё в форме. После эмоционального стресса последних пары дней Райли требовалось немалое физическое напряжение, чтобы очистить голову.