Побег от прошлого

- И вы тоже, - улыбаюсь я и отключаю связь.

В гостиной, да и вообще по всему первому этажу снова идут ремонтные работы, а посему копошатся многочисленные рабочие. Эль, видать, решил, что такая резкая смена интерьера может вызвать ненужные подозрения как у моих друзей, так и у других личностей, бывающих в моем доме, той же Наоми, например. Так что первый этаж дома медленно, но верно приобретает свой изначальный вид, что не может не радовать – все же тут я какой-никакой, а все же консерватор. А сам Эль, как и его брат, мирно дрыхнут в гостиной, не обращая ни малейшего внимания на стоящий вокруг гам. Честно говоря, у меня были некоторые опасения, что рабочие начнут задавать вопросы относительно всех этих якобы кровавых пятен в гостиной, которые там были повсюду, но обошлось. Эль, похоже, нашел именно тех, кто готов работать в любых условиях, лишь бы заплатили.

Плюнув на все эти рассуждения, я поднимаюсь наверх, в свою комнату, с разбегу плюхаюсь на кровать, незамедлительно отозвавшуюся возмущенным скрипом, и благополучно проваливаюсь в сон.

Надобно сказать, свой план относительно спанья двенадцать часов я даже перевыполняю, потому что когда, наконец, открываю глаза, солнце уже практически полностью скрылось за горизонтом. Давненько за мной такого не водилось. Обычно считалось, что я из породы «жаворонков». Но видать стресс, полученный ночью, подействовал лучше любого снотворного.

Когда я снова спускаюсь на первый этаж, никаких рабочих там уже нет, а гостиная и все прочие помещения выглядят так, словно никаких изменений с ними вообще не происходило. И только отчетливый запах краски и обойного клея выдает ремонт, но тут уж ничего не поделаешь. Разве что проветрить надо будет, когда обои высохнут.

Братьев я нахожу на кухне. Эль с преувеличенным интересом читает вечернюю газету, пробегая глазами статьи подозрительно медленно – уж я-то знаю, что он способен на большее. А Бейонд сидит, ссутулившись, и сверлит мрачным взглядом содержимое кружки, которую он держит перед собой обеими руками. Впрочем, мой приход тут же возвращает их к жизни. По крайней мере, Эль тут же откладывает в сторону бульварное чтиво, а Бейонд переводит взгляд с кружки на меня.

- Наконец-то, Кристен, - говорит Эль. – Смотрю, ты не дура поспать. Мы уж было решили, что ты решила посвятить этому увлекательному занятию всю оставшуюся жизнь.

- Глупости говоришь, - безапелляционно заявляет Бейонд. – Мы сами-то встали только полчаса назад.

- Часом раньше, часом позже, какая разница, - беззаботно отмахивается тот, и я только изумленно качаю головой.

Давненько я видела Эля таким непринужденным. Да что там давненько! Вообще никогда! И в добавок к этой непринужденности прибавилась еще какая-то невероятная легкость. Кажется, что он может буквально взлететь, наплевав на все законы гравитации. Бейонд тоже качает головой, но это скорее не жест удивления. А больше всего это похоже на снисходительный взгляд выпускника старшей школы на новичка-первоклашку.

«Да, кажется, все это время я знала и общалась с совершенно другим человеком», - мысленно отмечаю я.

Странно, но эта мысль почему-то внезапно укладывает на мое сердце маленький, но вполне ощутимый камешек. Странно даже, вроде бы ничего такого из ряда вон выходящего не случилось… Так что я решительно зафутболиваю его куда подальше и сажусь на свободный стул.

- Ну и? – я вопросительно смотрю на братьев, не зная, как бы сформулировать свои мысли поточнее.

- Что «Ну и?», Кристен? – весело усмехается Эль опять-таки в совершенно несвойственной ему манере, и по моей спине ползет стая мурашек. Даже не одна.

- Что мы сейчас намерены делать? – пожимаю плечами я, стараясь не обращать внимания на все эти нелепые переживания на пустом месте.

- Ну, сейчас мы будем сидеть тут и пить чай, - отвечает он. – А потом пойдем ко мне и повторим эту процедуру, но вместе с Ватари. Потом перетащим барахло Бейонда в дом Ватари и будем жить долго и счастливо. Возражения есть?

Я опять удивленно таращу глаза на не в меру веселого Эля. Кажется, его это здорово забавляет, да и не только это. Чувствуется, что еще немного, и его смех перейдет в какое-то истеричное хихиканье. А я внезапно осознаю, что ужасно хочу перекреститься, и еще, что сэр Макс из Ехо меня бы сейчас определенно понял…

Бейонд трагическим жестом закрывает глаза ладонью и опять снисходительно качает головой, а потом, наконец, подает голос.

- Не получится, - мрачно говорит он, и Эль, наконец-то затыкается. Даже ухмыляться перестает. – Я не буду жить с тобой и Ватари. – И, чтобы заблаговременно пресечь все вопросы, добавляет. – Не имею права. Только не после всего, что я сделал.

- Э-э-э… – на большее ни меня, ни Эля не хватает.

- Что же тогда получается? – наконец, спрашиваю я. – Все, что мы делали, зря? Да и к тому же, тебя ведь самого уже тошнит от одиночества. Или я не права?

- Конечно, ты права, - Бейонд говорит таким тоном, каким маленькому ребенку объясняют, сколько будет два плюс два. – Но дело не в этом. Вы оба правы. Я был полным идиотом все это время и делал ужасные вещи. Можете смеяться сколько угодно, но даже мне не чужда совесть. И если я вдруг забуду все содеянное и стану жить, будто ничего и не было, это будет неэтично…

- Ну и выраженьица у тебя, - морщусь я, а про себя удивляюсь, как сильно они оба с Элем изменились за одну-единственную ночь. Казалось бы, ничего такого из ряда вон выходящего не случилось, а они стали буквально другими людьми. И, кажется, мне вновь придется потратить немало времени, чтобы узнать их получше.

- Хорошо, - довольная ухмылка вновь возвращается на лицо Эля, и он согласно кивает. – Если тебе нужно время, чтобы все обдумать и переосмыслить, будет тебе время. Я никуда не спешу.

- А стоило бы, - с нажимом говорю я. – Потому что Миками Теру и Мисора Наоми никуда не делись. И если четвертого убийства не было, это совсем не значит, что они закроют дело и оставят все, как есть. И да, что будет с моими друзьями?

- А что с ними не так? – в один голос спрашивают братья, после чего удивленно смотрят друг на друга, и Эль опять усмехается, а Бейонд лишь легко улыбается уголками губ.

Я же оставляю это без комментариев и продолжаю развивать свою мысль, отчаянно пытаясь донести до них обоих всю серьезность сложившейся ситуации.

- Что будет, когда они обо всем узнают? – я пристально смотрю то на Эля, то на Бейонда, но в лице они не меняются.

- Думай шире, Кристен, - наконец, говорит Бейонд. – Кто сказал, что они узнают?

- Я сказала, - твердо отвечаю я. – Не поймите меня неправильно, но я не собираюсь бесконечно им врать.

«Забавно, Кристен, что ты это говоришь, - внезапно подключается к беседе ехидный внутренний голос. – Учитывая, что в последнее время ты только этим и занималась».

- И что ты предлагаешь? – по-доброму хмыкает Эль. – Собраться всем вместе и заново познакомиться. Это будет забавно. – И тут соскакивает со стула и начинает активно жестикулировать руками. – «Знакомьтесь, ребята, это мой брат Бейонд. Он же Гарвардский палач. Мы с ним вчера поговорили по-свойски, так что он обещал исправиться. Прошу любить и жаловать. Так что ли?»

- Ненавижу это прозвище, - тихо, но отчетливо говорит Бейонд, закатывая глаза.

Я, выслушав этот идиотизм, не выдерживаю и прыскаю.

- М-да, это будет чудный вечер, - замечаю я. – Но все же… Если серьезно… Я уверена, что рано или поздно они все поймут… и тогда выяснится, что я все это время их обманывала. Вам не кажется, что это попахивает каким-то совсем запредельным свинством?

- Пожалуй, - соглашается Эль. – И, тем не менее, я не думаю, что они готовы принять такую правду сейчас.

- Значит, мы опять увидим то, что увидим? – вздыхаю я.

- Вот именно, - спокойно подтверждает Бейонд.

Когда этот завтрак для нас и ужин для всех нормальных людей заканчивается, Бейонд решительно встает из-за стола.

- Мне пора, - твердо говорит он. – Во-первых, меня ждут мои животные, а во-вторых, вам двоим явно есть, о чем поговорить. Или я не прав? – и смотрит лукаво-лукаво, словно видит нас насквозь.