Побег от прошлого

В результате меня еще и выставляют из кабинета, аргументировав это тем, что присутствовать при допросе посторонним нельзя. Я возмущена до крайности, но отлично понимаю необходимость подобных мер, и поэтому держу свое недовольство при себе. Сидение в коридоре и попытка вслушивания в разговор, происходящий в кабинете, с треском проваливается. По ходу тут звуконепроницаемые стены, так что неудивительно, что там внутри была такая тишина.

В напряженном ожидании проходит почти полчаса. Я сижу на стуле возле двери в кабинет, пью дешевый кофе, купленный в автомате, и грызу ногти. И ведь не сказать, что я так уж сомневаюсь в способностях Эля запудривать мозги собеседнику – еще бы я в них сомневалась! – но ожидание того, что вот-вот произойдет что-то ужасное, никак не желает оставить меня. Но, в то же время, Миками Теру никак не похож на человека, которого можно легко сбить с панталыку. Стоит только вспомнить тот раз, когда он допрашивал меня в «Золотых листьях», как по спине бежит холодок.

Когда ногти объедены до корней, а из-под их жалких остатков по капельке сочится кровь, мимо меня внезапно проносится какой-то полицейский с коробочкой в руках и без стука залетает в кабинет Миками. Я лениво отмечаю, что, скорее всего он явно получит выговор от главного следователя за эту выходку, но не тут-то было. Вместо этого он и Миками выходят в коридор и, начисто игнорируя меня, словно я предмет мебели, начинают обсуждать свои проблемы. Причем, на лице Миками такая степень заинтересованности, какая бывает у охотника, который вот-вот ухватит за хвост свою добычу.

- Волос, говоришь? – спрашивает он, наседая на младшего коллегу. – Выяснили, чей? Какой длины? Возможна ли идентификация по ДНК?

- Да, сэр, - кивает полицейский. – Волос определенно женский, пробиваем по базе. Нашли на спинке сидения водителя в той самой машине. Не могу сказать многого, но его обладательница определенно брюнетка с длинными волосами. Определенно, азиатка.

Я удивленно выпучиваю глаза и вслушиваюсь в каждое их слово.

«Женщина… Азиатка… – мысленно повторяю я. – Брюнетка с длинными волосами… Мисора Наоми? Ничего не понимаю… Уверена, речь идет о ней… У Киоко волосы были короткие, так что это не может быть ее волос. Что же получается? У дома Эля найдена машина с его отпечатками пальцев на ключе и с волосами Наоми на сидении водителя? Она-то тут при чем?»

И только спустя несколько минут, когда изрядно озадаченный свежими новостями Миками приказывает младшему служащему продолжать анализ ДНК и немедля сообщить ему, когда будут результаты, после чего удаляется в свой кабинет, до меня доходит, в чем заключается план Бейонда. Он вовсе не собирался вешать свою вину на Эля, заставив его отдуваться за чужие прегрешения, совсем нет. Он опять просто игрался, с целью заставить брата, ну и меня заодно, нервничать. А на самом деле пытался подтасовать все так, чтобы подставить Наоми, словно за рулем сидела она и сейчас подогнала к дому Эля машину, чтобы, в свою очередь подставить его. Лихо!

Очень скоро дверь кабинета снова открывается, и выходит уже Эль, все такой же невозмутимый, как и до этого, а за ним выходит и Миками, кажется, недовольный итогами разговора.

- Не покидайте город, - говорит он Элю, сверля его тяжелым взглядом. – Возможно, мне еще придется задать вам несколько вопросов. В конце концов, на ключе были ваши отпечатки.

- Я, кажется, уже сказал, что этот ключ вообще не от этой машины, - возражает Эль. – Он от одной из машин Ватари, уж поверьте мне. А если у вас есть что спросить, спрашивайте сейчас. Я не намерен буду забивать голову вашим расследованием во время выпускных экзаменов.

Его последнее замечание звучит настолько нелепо, что я кое-как удерживаюсь от смеха. Уж о чем Эль никогда не переживал, так это о своей учебе, поэтому для сведущего человека вроде меня его возмущение звучит, мягко говоря, фальшиво. Но Миками, который явно не вникал в его личное дело, к таковым не относится, а потому только недовольно кривится, видимо, не зная, что сказать.

- Если в чем-то сомневаетесь, можете проверить меня на детекторе лжи, - предлагает Эль, и уже не только Миками, но и я удивленно на него вытаращиваюсь.

Потому что одно дело – допрос, и совсем другое – машина, фиксирующая все изменения в человеческом организме. Нет, я, конечно слышала, что обмануть ее можно, но для этого нужна солидная практика и идеальный контроль над своим телом. И Эль может? Хотя, чему я, собственно, удивляюсь, если уж он, будучи девятилетним мальчишкой, водил за нос ищеек из Скотланд-Ярда?

Недовольно вздохнув, что явно не предвещает ничего хорошего, Миками все же отпускает нас на все четыре стороны, сказав, что «не смеет больше нас задерживать».

- Дело плохо, - негромко, чтобы никто, кроме меня, его не услышал, говорит Эль, - он непременно посадит кого-нибудь нам на хвост.

- Ты ведь говорил, что после разговора с тобой, он перестанет тебя подозревать, - с упреком напоминаю я. – А в результате, как я и говорила, начал подозревать еще больше.

- Он перестанет, - спокойно возражает он. – Не думаю, что слежка продлится долго. Пару дней от силы. Если вести себя естественно, как положено студенту-отличнику, то подозрения будут сняты, верь мне.

- Немного невовремя, тебе так не кажется? – мое настроение ни в какую не думает подниматься, заняв твердую позицию на отметке «Отвратительное». – Через пару дней будет уже тридцатое число. Да и к тому же, неизвестно, что предпримет Мисора Наоми, если узнает, что в машине были найдены ее волосы…

- А там были найдены ее волосы? – удивленно смотрит на меня Эль, не слышавший разговора детективов в коридоре.

Я коротко пересказываю ему имеющиеся у меня факты, чтобы в результате лицезреть его в высшей мере озадаченное лицо. Вот уже не думала, что это возможно…

- Ну, начнем с того, что нам доподлинно неизвестно, ее ли это волос был найден, - обстоятельно говорит он, в задумчивости прикусывая ноготь на большом пальце. – Но если это так, то дело приобретает странный оборот… Но с другой стороны… Все довольно логично. Характер ран на жертвах, разбитое лицо Эни, излишняя жестокость… Типично женский почерк.

- Он действительно хочет во всем обвинить ее? – я недоверчиво качаю головой. – Бред-то какой… У нее явно есть алиби на время всех убийств. Неужели он, правда, считает, что это может сработать?

- Сомневаюсь, - отвергает мое предположение Эль. – Разумеется, он не может всерьез думать, что вот так повесить свою вину на детектива такого уровня получится у него, как нечего делать. Но скорее всего он просто хочет выиграть немного времени, пытаясь натравить полицию на ее след, чтобы тем самым отвлечь ее от нас.

- Он просто псих, - деревянным голосом говорю я, пожимая плечами.

Эль открывает, было, рот, явно, чтобы заступиться за брата, но вовремя передумывает и не говорит ничего. Оно и правильно – неподходящий момент для споров, тем более что я так и так права.

К моему удивлению, когда мы заходим в прихожую, то с первого взгляда ясно, что дома так никого и нет. А ведь Такада при разговоре с Миками обещала, что скоро придет. В голове тут же появляются различные панические мысли о том, что случилось что-то ужасное, но я гоню их прочь, веря в лучшее. И, дабы удостовериться, что жизнь по-прежнему продолжается, сама звоню Такаде. К счастью, она отвечает сразу же.

- Алло, привет, Крис, - говорит она. – Как раз собиралась тебе звонить. Сообщить, чтобы ты нас не ждала. Сама же слышала на общем собрании, что в связи с приближением первого числа ректор обязал всех студентов, зарегистрированных в общежитии, вернуться в свои комнаты. С сегодняшнего дня. Забыла что ли?

Я озадаченно чешу затылок, потому что вообще не могу припомнить никакого общего собрания. Хотя, это, в принципе, неудивительно. Я же последние дни словно спала наяву. Было бы странно, если бы в таком состоянии я запомнила все, что творилось в Университете.

- То есть в ближайшие дни вас в гости не ждать? – на всякий случай уточняю я, наигранно разочарованно вздыхая, но на самом деле чуть ли не прыгая от радости. Потому что в свете предстоящих событий их присутствие в доме было бы крайне нежелательным, а теперь горизонт чист и свободен, а потому можно не переживать ни о чем.