Побег от прошлого

- Дадите послушать? – я перевожу взгляд с него на Мэтта.

Лайт снова берет наушник и пригласительно протягивает мне. Взгляд его к этому моменту заметно меняется. Он уже не смотрит, как человек, которого отрывают от работы, наоборот, глядит с легкой заинтересованностью, смешанной с легким же беспокойством.

- Собственно, мы бы и так дали тебе послушать, - говорит Ягами. – В конце концов, тебя это тоже касается.

Я так и замираю с наушником в руке, непонимающе пялясь на него во все глаза, пока Мэтти мотает кассету к самому началу. Лайт отвечать не спешит, только кивает на наушник, дескать, слушай – сама поймешь. Я только пожимаю плечами и засовываю наушник в ухо. Как раз в тот момент, когда Мэтт нажимает кнопку «Play».

Около минуты стоит почти идеальная тишина, нарушаемая только тихим-тихим бормотанием. Так, словно кто-то записывал на приглушенном звуке беседу людей, переговаривающихся почти шепотом. Я мало, что могу разобрать, только отрывки слов и фраз.

«Ну, как ты? Попра…»

«Да вр… бы…Спас … чила тогда. У тебя, на … ное, были свои … а тут я … осьбами».

«… ивай …»

Тут Мэтти включает перемотку, из чего я делаю вывод, что на этом месте вообще ничего не слышно. Мотать приходится довольно долго, и когда он, наконец, снова включает воспроизведение, слышимость чуть-чуть получше, но погоды это не делает.

«… вуйте, что … зака…»

«…серты… бые…»

«Сию … ту…»

«… шу вас…»

«Вы что … етесь? Мне никогда … съесть … унесите … назад».

«…чайшие извинения… не уточнили … вам требуется … принесла все… есть».

И в этот момент мое сердце пропускает удар, потому что до меня, наконец, доходит, что записано на этой кассете. Запись того дня, когда в кафе приходила Киоко, и я над ней издевалась. Но какого черта?! Откуда? Кому потребовалось это записывать? Бейонд? Но зачем? Хотя… в тот день… Тогда в столовой… Я точно помню, что он сказал. «Кристен тебе в «Золотых листьях» дело говорила…» Черт! Как я могла быть такой дурой?! Откуда он мог об этом знать, ведь в кафе больше никого не было!

Слушать дальше не имеет смысла, я и так знаю, что там будет. Дальше должен будет прийти Эль, а я на глазах у Киоко начну с ним кокетничать и приглашать на вечеринку, и спустя какое-то время Киоко уйдет, хлопнув дверью. Это я отлично помню. Все то время, что я слушаю, Лайт и Мэтт не сводят с меня пристальных взглядов, не то, что подозрительных, но определенно настороженных. И чего они ожидают услышать, интересно знать?

- Ничего не понимаю, - я решительно вытаскиваю из уха наушник и хмурюсь.

- Это ведь ты на записи, верно? – спрашивает Мэтт, обмениваясь с Лайтом быстрым взглядом. Ума не приложу, как он в этом едва слышном бормотании распознал мой голос.

- Да, я, - пожимаю плечами я, не видя смысла это скрывать. – Более того, я даже помню эту смену. Это было накануне окончания конкурса красоты и незадолго до того, как Киоко распустила про меня слухи.

- Но кто записал эту кассету? – Лайт смотрит отрешенным беспристрастным взглядом.

- Ну точно не я, - кривлюсь я. – Зачем мне? И точно не Анжела. Не знаю, кто. Я не видела никаких диктофонов. Да и какой во всем этом смысл? Может, разве что директор записывал то, как мы ведем себя с посетителями, откуда мне знать? Может, теперь и выбросил, потому что я больше там не работаю, соответственно компрометирующие меня материалы ему больше без надобности.

Без понятия, как мне вообще пришло это в голову, но прозвучало на редкость логично и вполне, себе, обосновано.

- Вполне возможно, - говорит Мэтт, снова мотая кассету к началу. – Если так, то там действительно нет ничего интересного. Но в случае, если это не директор кафе, то тогда снова встает вопрос – кто? Мы вот уже несколько часов пытаемся примерно восстановить весь текст записи, вдруг там что-то есть.

- А потом понесете ее в полицию? – задаю я интересующий меня щекотливый вопрос.

- Кто знает, - пожимает плечами Лайт, снова принимаясь за работу. – С одной стороны, там, конечно, разговор с третьей жертвой незадолго до ее смерти, а с другой, не думаю, что тебе хочется из-за этого связываться с полицией, Кристен. Так что, если там действительно не окажется ничего, то мы не будем передавать это следователю.

«В принципе, там и не должно быть ничего интересного, - размышляю я, - если только Бейонд не внес в запись какие-то коррективы. Но в этом нет смысла. Не думаю, что он хочет подставить меня под удар полиции, это не в его интересах. Тогда хочет подставить Эля? Тоже сомнительно. Бред какой-то… Хотя, чего я мучаюсь? Надо будет спросить у него самого, да и все».

- Спасибо, - облегченно вздыхаю я. – Надеюсь, окажется, что это чья-то глупая шутка. – Не думаю, что эти юные следопыты меня услышали, вновь с головой уйдя в работу, так что я только добавляю. – Ладно, не буду вам мешать.

И оставляю их в покое. Не думаю, что кассета приведет их к Бейонду, а значит, и опасаться нечего. Об отношениях меня, Эля и Киоко они прекрасно осведомлены, так что даже если дослушают до конца, это не должно стать для них сюрпризом.

Однако по пришествии к себе в комнату, я никак не могу отвязаться от навязчивой мысли, что при разговоре с Лайтом и Мэттом упустила что-то важное. Что-то, скорее всего еще даже неизвестное им самим, но совершенно необходимое для разгадывания этой головоломки. Так что я ложусь спать, заранее приняв снотворное. А то знаю я себя, буду ворочаться, мучимая дурными предчувствиями и размышлениями об этой странной находке, и в результате не выдержу и попрусь к Бейонду прямо посреди ночи. А так уснула как миленькая, правда, совершенно без сновидений, но это не кажется мне такой уж великой потерей.

========== Том 2. Глава 15. Ссора ==========

25 марта. Суббота. Хех, никогда не вела дневник. Более того, я обычно даже за датами-то уследить не могла, не подглядев в календарь на телефоне. А тут запоминаю не только дату, но еще и день недели. Хотя, может, так оно и должно быть, если тебе точно известен день, когда твою жизнь собираются отнять. Начинаешь считать дни, часы и минуты, оставшиеся тебе в этом прекрасном мире. Ну, конечно, и этот прогнивший насквозь мир внезапно становится прекрасным и удивительным, полным ярких красок и еще неизведанных впечатлений. И ты начинаешь отчетливо чувствовать, что не хочешь умирать. Как это пафосно и патетично звучит, убиться можно!

Утро, как и все дни до этого, начинается с моей попытки дозвониться до Эля. И я уже не удивляюсь и даже не так сильно разочаровываюсь, что она оказывается тщетной.

График мероприятий на сегодняшний день был распланирован еще вчера вечером, прямо перед тем, как лечь спать. Разумеется, я собиралась сходить к Бейонду. На этот раз даже не просто так, чтобы его общество принесло мне глоток свежего воздуха, но и для того, чтобы расспросить о кассете, прослушкой которой вчера занимались Мэтт и Лайт.

Хотя я себе уже тысячу раз говорила, что планирование будущего, даже если это всего лишь несколько грядущих часов, вовсе не моя стезя, потому как мои прогнозы еще ни разу не сбывались. Но я продолжаю всякий раз наивно верить, что все пойдет как надо. Я это к тому, что когда я вышла из дома, и на дороге опять столкнулась с Мисорой Наоми, это не стало для меня такой уж неожиданностью. Леди-детектив, о которой последнее время ничего не было слышно, явно направлялась ко мне, но у меня совсем не было настроения с ней разговаривать. И на что я, интересно, надеялась, пытаясь проскочить мимо нее незамеченной?

- А, мисс О’Хара, - окликает меня она, когда я, отвернувшись от нее, иду в другую сторону. – Доброе утро.

Сделать вид, что я ее не услышала, не представляется ни малейшей возможности – мы не так далеко друг от друга, а голос у нее не тихий. Так что, нацепив на лицо легкую улыбку, надеясь, что она не окажется вымученной, я оборачиваюсь. Странно. По сравнению с тем ее визитом, когда она обвиняла меня во взломе сайта ФБР, сейчас она опять сама обходительность и любезность, а вовсе не фурия, готовая смести всех со своего пути.