Побег от прошлого

Дабы отвлечься от печальных мыслей, опять иду в гардероб и возвращаюсь с «Гарри Поттером и Дарами Смерти» подмышкой. Анжела тоже сидит за стойкой и разглядывает «Cosmopolitan», то и дело поправляя съезжающие с носа очки. Народу как не было, так и нет, и, кажется, пока не предвидится. Так что я тоже со спокойной душой углубляюсь в чтение, надеясь, что, пока я буду путешествовать по волшебному миру, время в этом будет течь быстрее.

Размечталась…

Вопреки ожиданиям, чтение меня ничуть не увлекает. Время по-прежнему ползет как улитка. А при взгляде на книжку у меня не то что не возникает мысли читать ее снова, но и вообще дурно становится от подобной перспективы. Не зная, что делать, я беру тряпку и протираю столики, и без того начищенные до блеска. Когда не остается вообще никакой работы, которую можно было бы сделать, я начинаю медленно сходить с ума от скуки, безделья и ожидания. Я сижу и каждые пять минут смотрю то на часы, то на дверь. И жду, жду, жду… Жду, когда над дверью зазвенит колокольчик… Жду Эля…

Когда, наконец, звенит колокольчик, на часах уже третий час. Однако, к моему сожалению, пришедшим оказывается вовсе не Эль. Нет. Вместо него в кафе заходит Киоко. Истерика у нее уже прошла, уступив место подавленности.

«Господи, - качаю головой. – Что хоть у всех за любовная лихорадка? Вперемешку с отверженностью… Сначала Майл, теперь вот она… Сговорились все что ли?»

Анжела так поглощена разглядыванием снимков моделей и чтением статей, что, кажется, вообще не заметила посетительницу. Так что к Киоко подхожу я с дежурной улыбочкой на лице.

- Здравствуйте, что будете заказывать?

Моя жизнерадостность и бодрость, пусть и наигранная, явно действует ей на нервы, но хамить что-либо в ответ она не спешит, а только бросает на меня недовольный взгляд и говорит:

- Несите десерты. Любые.

«Оп-па!» – я вместо того, чтобы сочувствовать ей, веселюсь от души, а уж ее заказ и вовсе вызывает у меня приступы хохота. Титаническими усилиями я все же удерживаю их внутри и лишь продолжаю улыбаться.

- Сию минуту.

Повара постарались на славу, так что ассортимент десертов сегодня о-го-го, словно предчувствовали. Так что я со спокойной душой ставлю на подносы около дюжины тарелок и с невозмутимым лицом тащу посетительнице.

- Прошу вас, - говорю я, составляя тарелочки на стол и про себя хохоча над тем, как Киоко меняется в лице.

- Вы что, издеваетесь?! – кричит она. – Мне никогда в жизни столько не съесть. Немедленно унесите все назад.

- Приношу свои глубочайшие извинения, - наиграно учтиво отвечаю я, и видом, и интонацией изображая Себастьяна из «Темного дворецкого», разве что не кланяюсь. – Просто вы не уточнили, сколько именно вам требуется, поэтому я принесла все, что у нас есть.

И хотя в лице я не меняюсь – сама услужливость, - глаза явно выдают мои эмоции, и я ничего не могу с этим поделать. Да и не хочу. Понятия не имею, почему мне вдруг стало смешно и почему мне так нравилось вести себя столь безобразно. Доводить человека, который и так на грани истерики, вообще-то никогда не было моим любимым занятием. Собственно, обычно я стараюсь никогда не ранить чьи бы то ни было чувства, а тут меня словно подменили.

- Оставьте это, - указывает она на мандариновое пирожное, - и еще вот это, - пододвигает к себе тарелочку с клубничным суфле, покрытым клубничным же желе. – А остальное унесите, пожалуйста.

- Всего два оставить? – переспрашиваю я, и она удивленно на меня смотрит, мол, что тебе еще надо. – Некрасивое число. Возьмите еще одно. Например, вот это с банановой прослойкой, - от души предлагаю я пирожное, которое вызывает у меня наибольшее отвращение. – Или это, - подношу к ней огромный кусок ананасово-малинового торта.

- Спасибо, не надо, - сдержано отвечает Киоко.

- Возьмите тирамису, - продолжаю наседать на нее я. – Оно наше фирменное, по специальной улучшенной рецептуре.

- Слушай, да катись ты со своими пирожными! – она вновь повышает на меня голос.

Полагаю, моя улыбочка из дежурной превращается в ехидную и издевательскую, и она это видит… Вообще-то, за подобное отношение к посетителям мне вполне могут сделать выговор, лишить премии и еще бог весть что сделать, вплоть до увольнения, но сейчас мне совершенно все равно.

- Ладно, как скажете, - приторно отвечаю я, составляя тарелочки обратно на поднос и горя от желания сказать что-нибудь едкое, а затем все же не удерживаюсь и на полпути к стойке оборачиваюсь. – Хотя если вы хотите нравиться молодым людям, я бы советовала вам вовсе отказаться от сладкого.

Киоко замирает, так и не донеся ложку до рта, и бросает на меня такой обиженный и гневный взгляд, что в любой другой момент я бы, пожалуй, ее даже испугалась. Ну или хотя бы забеспокоилась. Но сейчас мне смешно, черт побери! Мне так смешно, как не было уже давно. Смешно до боли в боках. И только титаническими усилиями я сдерживаю этот смех в себе, а не ржу в голос. Это было бы уже чересчур. Даже на мой вкус.

Анжела смотрит на меня так удивленно, словно у меня только что выросли на голове руки, и, кажется, осуждает, а ее взгляд так и спрашивает: «Кристен, ты в порядке?» А мне плевать. Игнорирую. Не то у меня сейчас настроение, чтобы позволять себе переживать из-за чьего-то укоризненного взгляда. Так что я составляю остальные пирожные обратно в холодильник и, сделав себе очередной ванильный коктейль, снова усаживаюсь на табурет, не сводя пристального взгляда с посетительницы. Уверена, она чувствует его затылком, и от этого ей кусок в горло не лезет. Анжела же, махнув на меня рукой, опять утыкается носом в свой журнал. Похоже, что у нее тоже не то настроение, чтобы спорить, и слава богу.

Не знаю, сколько проходит времени, полагаю, что около получаса. Полчаса в кафе стоит практически гробовая тишина, нарушаемая лишь редким постукиванием ложки об тарелку. Полагаю, у Киоко сегодня не самый лучший день в жизни, и моего яда на ее голову явно было недостаточно, потому что в какой-то момент снова звенит дверной колокольчик, и в зал заходит Эль собственной персоной.

«Не прошло и полгода!» - удовлетворенно киваю я, беря поднос и вновь составляя на него все виды десертов, которые сейчас имеются в наличии.

- Что, только с лекции? – интересуюсь я, расставив все на столике и устроившись напротив.

- С лекции? – переспрашивает он, принимаясь за расхваленное мной тирамису. – Нет, я сегодня не был на лекциях. Ватари что-то не здоровится, так что я сидел дома.

- А что случилось-то? – хмурюсь я, прогнав прочь неуместную улыбку.

- Да отравился, кажется, - беззаботно машет рукой он. – Не переживай, ничего серьезного. Больше волновался.

«Ну и ну, - думаю я, косясь краем глаза на Анжелу. – Что-то часто люди травиться стали…»

- Ясно, - улыбочка вновь возвращается на мое лицо. – Что будешь делать вечером?

- Не знаю, - пожимает плечами Эль. – А что, хочешь пригласить меня на вашу очередную вечеринку?

- А ты откажешься? – хитро улыбаюсь я.

- А у меня есть причины отказаться? – весело парирует он, приступая к поеданию торта с ананасами и малиной.

- Не ты ли говорил, что не ходишь на вечеринки? – напоминаю я.

- Ну, как я могу обидеть друзей отказом?

В этот момент раздается хлопок двери, да такой силы, что я только удивляюсь, как стекла на ней остались целы, а не вылетели от удара. Кинув быстрый взгляд на тот столик, где сидела Киоко, обнаруживаю, что он пуст.

«Мразь, - про себя отмечаю я с усмешкой. – Нет, ну какая же я мразь…» И плевать, что за заказ Киоко, который она не потрудилась оплатить, придется выкладывать денежки из собственного кармана. Дело того стоило!

- Что-то случилось? – Эль тоже удивленно смотрит на пустой столик, на котором стоит нетронутый клубничный десерт и расковырянный мандариновый – Киоко так и не съела ничего.

- Нет, все в порядке, - снова поворачиваюсь я к нему, словно ничего и не произошло. Судя по его реакции, он даже и не видел, что за тем столиком сидела Киоко. – Так ты придешь?