Побег от прошлого

- Да как вы смеете!

- В детстве вас определенно сильно притесняли, - проигнорировав ее высказывание, продолжает Бейонд. – Возможно, из-за ваших очков, которые вы с возрастом сменили на контактные линзы. А может, из-за того, что вы росли в неблагополучной малообеспеченной семье? В детстве вами никто не занимался, потому что вас растила мать-одиночка, вкалывающая на двух работах, чтобы содержать семью, не так ли? Ваш костюм просто безупречен, однако, ваши дешевые безвкусные туфельки, которые к нему совершенно не подходят, сразу бросаются в глаза. Мать совершенно не привила вам чувство вкуса, ей было просто не до вас. А в школе вас дразнили из-за поношенной одежды. Вы были очень закомплексованной девочкой, и с возрастом эти комплексы только крепли. При знакомстве с другим человеком сейчас вы пытаетесь произвести впечатление своим внешним видом, но при этом игнорируете мелкие детали. Налицо желание доказать людям, что вы хоть чего-то стоите. А еще вам очень не везло в браке. Ведь я не ошибусь, если скажу, что ваш нынешний брак уже третий по счету? Первый муж держал вас в черном теле и постоянно поднимал на вас руку. И тогда вы решили, что сами станете главой семьи, верно? Но ваш второй муж был в корне с этим не согласен…

Я слушаю его, раскрыв рот. Мой мозг просто отказывается понимать, каким образом, до этого ни разу не встречаясь с моей мамой и даже ничего о ней не зная, Бейонд смог прочитать ее, как открытую книгу. Тема ее прошлых браков вообще была под запретом, и последний раз мы об этом говорили черте когда. А о том, что ее воспитывала мать-одиночка, не знала даже я, но судя по выражению маминого лица, Бейонд попал в «яблочко» и в этом.

- А потом, наконец, вы нашли мужчину, идеально подходящего под ваши запросы. – Кажется, Бейонд и не думает останавливаться на достигнутом, и успокоится только тогда, когда выскажет все, что крутиться у него в голове. – Мужчину, принявшего вас такой, какая вы есть. И вы, наконец, смогли проявить себя в полной мере. Помня, в каких условиях росли вы сами, вы постарались сделать все, чтобы не повторить ошибки своей матери, и полностью углубились в воспитание дочерей, не замечая, что своей чрезмерной заботой ломаете им личности. Вы, никогда по-настоящему не знавшая материнской любви и заботы, сами решили стать идеальной матерью и с детства стали навязывать Кристен и ее сестре свои жизненные принципы, строго карая любую их самостоятельность. А когда Кристен отказалась принимать происходящее, как должное, вы махнули на нее рукой, пустив ее дальнейшую жизнь на самотек. Точно так же, как в детстве мать, ввиду занятости, махнула рукой на вас. По сути, вы отказались от нее, уделяя все свое внимание младшей дочери. И сейчас, когда она выросла без вашего навязчивого участия, вы считаете, что все еще можете влезать в ее жизнь и решать за нее? Просто поразительно, что при этом вы еще пытаетесь говорить нам о воспитании.

После этих слов Бейонд, наконец, замолкает и выжидающе смотрит на маму, словно ожидая, что она еще скажет. Но, судя по ее растерянному виду, говорить что бы то ни было она явно не собирается. Блин, а я еще сомневалась, что у братьев будут проблемы. Очевидно, что неразборчивость в людях не лечится, увы.

- Вон из моей комнаты, - наконец, произносит мама.

Братья только слегка усмехаются, а потом разворачиваются и идут к двери. Мне, наверное, следует уйти, чтобы меня не заметили, но стоит только вспомнить, что мне еще ни разу не удалось скрыть от них свое наблюдение… После Эль непременно подойдет ко мне и спросит в своей излюбленной манере «Развлекаешься, Кристен?» Знаю я его! Так что я никуда не спешу, а продолжаю смотреть в замочную скважину. И успеваю заметить только, как Эль, замерев перед дверью, оборачивается к маме и коротко произносит:

- Надеюсь, теперь вы дважды подумаете, прежде чем лезть кому-то в душу, миссис О’Хара.

Ответа, естественно, нет, так что они просто выходят из комнаты.

- Развлекаешься, Кристен? – как я и ожидала, тут же спрашивает Эль.

Эти двое, кажется, ни капли не удивлены, увидев меня, сидящей в коридоре. А я все больше убеждаюсь, что между нами тремя определенно есть какая-то невидимая связь. Улыбнувшись в ответ, я не без их помощи поднимаюсь на ноги, тут же отзывающиеся неприятной болью, и мы вместе идем вниз. Думается, маме сейчас лучше побыть одной, а пока можно нанести визит и папе с Джейн.

Как я и ожидала, они оба сидят в гостиной и пьют чай. При этом папа читает «Нью-Йорк Таймс», которую, видимо, прихватил из дома, а Джейн из кожи вон лезет, пытаясь показать, что ее не волнует ничто, кроме чайной церемонии. И в ее безупречно прямой спине и серьезном лице столько пафоса, что я тут же начинаю неуважительно хихикать. Окинув взглядом эту картину, Эль, чуть помедлив, ко мне присоединяется, а Бейонд лишь качает головой, улыбнувшись уголками губ.

- О, вы уже, - замечает папа, выглядывая из-за газеты. – Что-то Маргарет теряет форму, раз так быстро вас отпустила. А я уж, было, настроился на то, чтобы в ваше отсутствие посмотреть телевизор.

- Что же тебе мешает включить его сейчас? – ухмыляюсь я. – Если у тебя нет настроения на разговоры, мы вполне можем пойти прогуляться, да, Джейн? – с нажимом спрашиваю я, тоном голоса давая ей понять, что меня она своим актерством не обманет.

- Нет, Кристен. – Она ставит кружку на блюдце и поворачивает ко мне голову. – В высшей мере заманчивое предложение, но я вынуждена отказаться. Во-первых, надо приготовить что-то на ужин, у тебя же отродясь ничего нет, а во-вторых, на улице моросит дождь, а я не хочу мокнуть.

- Пф, - только фыркаю я. – Вижу, ты все такая же зануда.

- Вижу, ты все такая же раздолбайка, - эхом откликается Джейн и поднимается на ноги, беря со стола кружку и блюдце. – А теперь я вынуждена откланяться. – И, не говоря, больше ни слова, отбывает по направлению к кухне.

Да, разговорчивой она никогда не была. Мамину самодисциплину она унаследовала в полном объеме, но вот замечания другим раздавать не спешила и, если разговор с кем-то или о чем-то был ей неприятен, она никогда не превращала его в скандал, а просто предпринимала маневр тактического отступления. Вот как сейчас.

- Ну, а теперь, когда мы лишились общества аристократичных леди, думается, можно и поговорить, - замечает папа, откладывая газету в сторону и кивая нам на диван и кресла.

Мы тут же усаживаемся, обращая к нему вопросительные взгляды. Кажется, нас вновь собираются подвергнуть допросу, но куда более лояльному, чем с мамой в роли дознавателя.

- Только для начала представьтесь еще раз, - просит папа, смотря то на одного брата, то на другого. – Я, к сожалению, не Маргарет, так что с первого раза запомнить, кто из вас кто я не могу.

- Я Эль, - тут же представляется Эль, явно поняв, что имеет дело с гораздо более приятным собеседником. – А это Бейонд. И не переживайте, мистер О’Хара, нас все по началу путают. Кристен вон три месяца понадобилось, чтобы до конца разобраться.

Вот язва! Не упустил-таки своего шанса посмеяться над моим тогдашним непониманием. Ведь до нашей с ним поездки в Англию я практически ни секунды не сомневалась, что Эль и Бейонд – это один человек. Глянув на Бейонда, я и в его глазах вижу тот же самый ехидный смешок. Кажется, надо мной в наглую смеются.

- О, прошу вас, не стоит быть такими официальными, - комично взмахивает руками папа. – Ко мне можно обращаться просто по имени. – А потом хлопает себя по лбу. – Ах да, совсем забыл. Я ведь так и не представился. Роберт О’Хара, - называет он свое имя, пожимая братьям руки. – И думаю, что не ошибусь, если предположу, что на самом деле вас связывают отношения покрепче дружеских?

- Не ошибешься, не ошибешься, - улыбаюсь я, тут же забывая свою обиду на братьев за их насмешки. Да, по сути, я и не обижалась.

- А вы против этого? – слегка прищурив глаза, спрашивает Бейонд.

Судя по лицу, папа совершенно не против, но для приличия все же некоторое время будет изображать сомнения, словно действительно еще не пришел к единому мнению по этому вопросу. Но я знаю, что на самом деле он всегда считал, что я сама лучше разберусь, и с кем мне стоит дружить, и с кем любовь крутить. В конце концов, история о Чарли, которого мне в свое время навязала мама, не забыта и служит отличным доказательством папиной правоты.