Первокурсница

В свои семнадцать Кирилл Барс выглядел намного старше. Он сдавал экзамены для поступления на факультет журналистики и одновременно работал в местной газете «Самарский вестник» внештатным корреспондентом. Сколько себя помнил, он всегда строчил заметки в школьную стенгазету, и свою жизнь с журналистикой связал без раздумий. Весь июнь Кирилл не вылезал из редакции, выпрашивал себе дополнительные задания, рыскал по городу в поисках чего-нибудь свеженького, а потом запирался в своей комнате и писал-переписывал заметки, статьи и очерки. Большей частью их печатали, и Кирилл всегда имел кое-какие карманные деньги.

И вот в один прекрасный день он переступил порог медицинского училища, того самого, где сдавала последний экзамен Марина Ширяева, моя мама.

Маме шел двадцать первый год. К тому времени она больше трех лет была знакома со своим женихом. Василий Александрович работал в окружном военном госпитале, где Марина лежала с воспалением легких, и постепенно у них завязались отношения. Василий не мог не нравиться – спокойный, внимательный, рассудительный, порядочный, с хорошей стабильной работой. Да и вообще, свой врач под боком – большое дело. Именно по его совету Марина после школы пошла в медучилище. Он был старше мамы на девять лет, с ним было хорошо и надежно.

Взяв интервью у директора училища, Кирилл задержался в коридоре, чтобы поговорить с выпускницами. Марина в это время стояла у окна и ждала подружку, которую все еще мучили экзаменаторы. Она с удивлением разглядывала молодого симпатичного журналиста. А он сыпал шутками, расспрашивал студенток об экзаменах, что-то рассказывал сам. Марина поймала на себе его внимательный взгляд – и ей вдруг стало тревожно, захотелось сбежать. Но она продолжала стоять и смотреть на парня со смешанным чувством раздражения и восхищения.

А когда он подошел… У нее заколотилось сердце, ее начала бить дрожь. Еще никогда мужчина не производил на нее такого впечатления. Тем более мальчишка. Марина видела, что он моложе ее, но не предполагала, что на целых три года. Они перекинулись парой общих фраз о суровых экзаменаторах и распределении, потом он вдруг спросил напрямик, свободна ли она. Марина поняла вопрос по-своему и ответила, что скоро выходит замуж.

– Когда? – поинтересовался Кирилл. – Сегодня?

– Нет, – растерянно ответила Марина. – В конце августа.

– Ну, тогда у нас полно времени, – засмеялся Кирилл.

Она ушла вместе с ним, забыв о подружке, о Василии и обо всем на свете.

Позже мама называла первое время знакомства с Кириллом своим затмением. Она порвала с женихом, разругалась в пух и прах с матерью и перебралась вместе с любимым в комнату в коммуналке. Даже самая близкая подружка говорила, что она помешалась – связалась с сопливым молокососом.

Но постепенно Марина начала прозревать. Любовная пелена сходила с глаз. Не так она себе представляла семейную жизнь. Ей хотелось, чтобы рядом был надежный мужчина, который бы обеспечивал ее и заботился о ней. Словом, такой, как Василий. С Кириллом было безумно весело и интересно, но он оставался мальчишкой, безалаберным, непрактичным. Он не замечал, порядок в их доме или бардак, он не клал свои вещи на место, мог целый день бегать голодным в поисках материала, а вечером завалиться на кровать в пыльных брюках и ботинках. Иногда забывал предупредить, что задержится, мог уйти на рассвете и не появляться до полуночи. В довершение этого в коммуналке было трое соседей, а вот горячей воды не было совсем.

Марине быстро приелась неуютная жизнь. К тому же она желала, чтобы Кирилл уделял все внимание ей, но у него была еще одна страсть – журналистика. Бывало, Кирилл писал целыми днями, а Марина сидела возле него и ждала. Чем ей еще было заниматься, ведь у них не имелось даже телевизора. Она хотела к морю в романтическое путешествие, а ему первого сентября нужно было идти в институт…

Марина держалась из последних сил, пытаясь создать семейный очаг из страшной ободранной комнатушки и правильного супруга из ветреного подростка. Но однажды, поняв тщетность своих усилий, она собрала те немногие вещи, которые принесла с собой, и вернулась к матери.

Кирилл день и ночь осаждал ее квартиру, беспрестанно звонил, залезал по пожарной лестнице на балкон. Но и Василий приходил несколько раз, приносил огромные букеты цветов, уговаривал Марину опомниться. Измученная Марина, лежа в темноте без сна, сравнивала двух мужчин, и чаша весов склонялась не в пользу Кирилла.

В конце концов, когда он пропал в очередной раз и от него двое суток не было вестей, Марина решилась. Она поехала к бывшему жениху, и они в тот же день подали заявление. Причем Василию удалось все устроить так, что работники загса согласились расписать молодую пару через две недели.

Придя к Марине, Кирилл попал прямо на свадьбу.

Марина буквально выволокла его на лестничную площадку. Кирилла не слушались ноги, на него нашло что-то вроде ступора. Он отказывался верить в происходящее. Марина дрожала – надо же, когда его принесло, только первый раз крикнули «горько»! И как она теперь сможет целоваться с Василием?

– Ты что, в самом деле выходишь замуж? – едва выговорил потрясенный Кирилл. – По-настоящему? По правде?

На Марине было белое платье и фата.

– Да я вышла, дурак, уже вышла! – закричала Марина, и из ее глаз потекли слезы. – Я его жена, у меня его фамилия! Я теперь Тюлькина. Ты понял? Уходи сейчас же!

– Но почему? Зачем он тебе?

– А ты мне зачем? У тебя на первом месте работа. И на втором, и на третьем – только работа и работа. Ты утонуть готов в своей работе. А для него главное – я. Я нужна ему.

– А как же я? Мне ты тоже нужна.

– Тебе я не нужна. Ты счастлив в своей редакции. Там твоя семья.

Марина достала платочек и осторожно, чтобы не испортить макияж, вытерла глаза.

– Кирюша, милый! Я тебя очень люблю. Но жить с тобой я не могу. Мы слишком разные.

– Как же ты с ним будешь жить, без любви? – с горечью спросил Кирилл.

– Не хочу я больше никакой любви, – устало вздохнула Марина. – Без нее спокойнее.

Она ушла. Бушевавший внутри Кирилла вулкан вырвался наружу, и он начал в исступлении колотить кулаком бетонную стену, не чувствуя боли, пока его не остановил проходящий мимо сосед-старичок. Только тогда парень заметил, что его правая рука в крови.

Рука четыре недели была в гипсе и потом еще долго болела по ночам, напоминая о том, о чем хотелось забыть. Наконец Кирилл справился с собой. Он больше не искал встреч. Отучившись на факультете журналистики один год, он ушел в армию.

А у мамы родилась я. Как раз в день рождения Кирилла, пятого апреля. Папа с самого начала знал, что я не его ребенок. Когда он уговаривал маму вернуться к нему, она сразу же заявила, что беременна от Кирилла. Но Василий, обдумав все хорошенько, все-таки организовал свадьбу, после чего семья Тюлькиных отбыла в Омск. Мы прожили там пять лет, а потом вернулись в Самару.

Кирилл в то время учился на четвертом курсе. Как-то в конце марта он обратил внимание на то, что его отец чем-то озабочен, и принялся выведывать причину. Тот сначала мялся, отнекивался, потом нехотя признался:

– Марину недавно встретил, с мужем. Не знал, стоит ли тебе говорить.

Кирилл почувствовал, как засосало под ложечкой. Зачем она вернулась? Оставалась бы далеко, в другом городе…

– Дочка у них, – продолжил мой дед и замешкался.

– Как зовут? – машинально проговорил Кирилл.

– Сашенька.

Кирилл помолчал немного, потом глубоко вздохнул и тряхнул головой.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Значит, теперь у нее настоящая семья.

– Мне кажется, я могу показать тебе фотографию девочки…

– Что? – удивился Кирилл. – Она дала тебе фотографию? С какой стати?

Его отец не ответил, достал из шкафа семейный альбом, полистал и, найдя нужную страницу, положил перед сыном. На снимке был изображен давно не стриженный, обросший Кирилл в пятилетнем возрасте.