Страница 79 из 96
Насчет мустанга Шеннинг тоже отнюдь не преувеличивал. В отличие от трассы эту дорогу вдоль и поперек пересекали сотни стелющихся корней. Титановые гусеницы безжалостно перемалывали их, разбрасывая в обе стороны волокнистые клочья, но тряска возникла ужасная. Линда вцепилась в руку сидевшего рядом Корина и тихо постанывала после самых сильных толчков. Мужчины терпели, лишь изредка упоминая дьявола и его слуг.
Поначалу казалось, что такая спешка излишняя, но вскоре в зеркале заднего обзора стало видно, как над недавно покинутой поляной туман стремительно сгущается, на глазах превращаясь в черные грозовые тучи. Деревья по обеим сторонам дороги качались словно сумасшедшие, сгибаясь чуть ли не до земли. Наконец где-то над поляной сверкнула первая молния, скромная по венерианским меркам, но чудовищная с точки зрения землян. Раскат грома в плотной атмосфере произвел впечатление разорвавшейся неподалеку бомбы. За ним последовал второй, третий… Водитель выжимал из машины все, что мог, пытаясь уйти от грозы, но ливень все-таки настиг вездеход. Когда по стеклолитовой крыше кабины застучали первые капли серного дождя, Шеннинг выругался и затормозил.
— Не успели, — уныло заявил он. — Черт побери, не хватило каких-то десяти-пятнадцати секунд!.. Эжен, раздай охотникам оружие.
— Ого, — негромко промолвил Корин. — Выходит, мы уже не просто пассажиры?
— Да. Увеселительная прогулка кончилась. Лучше бы, конечно, нам в грозу не попадать, тем более что до Черных болот осталось километров пять, не больше.
— А что нам угрожает? — полюбопытствовала Линда.
— Посмотрим, — коротко ответил егерь.
Сзади распахнулась дверца, и через нее протиснулся Лафаер, держа в руках три охотничьих ружья. Это были автоматические карабины, стреляющие специальными разрывными пулями. Опыт показывал, что двух-трех попаданий в ствол дерева обычно хватало, чтобы удержать его на безопасной дистанции от человека, разумеется, за исключением периода весеннего гона, когда деревья становились почти нечувствительными к физическим воздействиям такого рода. Как оружие охоты карабины годились лишь в случае стрельбы по кустарникам и уступали охотничьим лучевым ружьям и бластерам во всех отношениях, кроме одного: в сильный туман и тем более во время дождя лазерные лучи становятся малоэффективными. Француз раздал карабины и вновь скрылся в кормовом отсеке.
Шеннинг пояснил:
— Обычно в это время года деревья настроены довольно миролюбиво. Но вот кислотные дожди для них — далеко не сахар. Вряд ли на их родной планете с неба льется подобная едкая дрянь. Если ливень продлится больше трех минут, зверушки начнут раздражаться. И тогда карабины нам могут очень пригодиться. Только чур — стрелять исключительно по моей команде.
Трое охотников молча кивнули и дружно передернули затворы своих карабинов. Все они побывали не в одной передряге и потому не собирались излишне нервничать.
К счастью, гроза столь же быстро завершилась, как и началась. Микроураган продолжал еще буйствовать несколько секунд, но потом внезапно стих и превратился в ливень. Черные облака рассеялись, и наступила оглушающая тишина.
Шеннинг шумно вздохнул и инстинктивно поднял руку, чтобы стереть пот со лба, но, вспомнив про шлем, разразился смачным проклятием.
— Простите, мисс Лаймен, — опомнившись, извинился егерь. — Как-то случайно с губ сорвалось…
— Ничего, я вас понимаю, — натужно улыбнулась заметно побледневшая девушка. — Была бы мужчиной, тоже помянула бы сейчас всех святых… Хорошо, что возле Венерополиса нет таких ураганов!
— Это точно, — хрипло отозвался Райнер. — Дьявол, до чего хочется курить… Может, снимем на пару минут шлемы, а? Я с собой захватил пачку сигарет.
Корин оживился — ему тоже хотелось слегка отвести душу. Но егерь упрямо помотал головой.
— Нет, господа. Когда встанем лагерем у Черных болот, разобьем палатки — тогда травитесь, сколько угодно. А сейчас расслабляться рано… Ну, поехали.
Кислотные потоки еще продолжали бурлить на узкой дороге, неся с Собой бесчисленные мелкие камешки и обрывки листьев, но их глубина уже не превышала нескольких сантиметров. Окружающие машину деревья тоже приходили в себя. Они начали с протяжным скрипом распрямляться и отряхиваться, словно собаки, поднимая облака брызг и не обращая внимания на проезжающий мимо вездеход.
— Э-эх, уходит самое драгоценное время для охоты, — с сожалением произнес Шеннинг, постепенно увеличивая скорость. — После сильного дождя у зверушек одна забота — побыстрее высохнуть. Сейчас даже к дереву-быку можно запросто подойти и подергать его за хвост… Эжен, как там дела?
— Все вроде бы нормально, — прозвучал в радиофонах голос француза. — Никто пока не преследует. Один раз за нами сдуру помчался куст-волк, да вляпался корнями в поток и вернулся на место.
Шеннинг пояснил:
— У зверушек есть дурная привычка бросаться сзади на все движущееся. Поэтому кто-то постоянно должен находиться в кормовом отсеке возле турели… А теперь взгляните вот на это чудо.
Слева от дороги открылась небольшая поляна, заросшая по краям невысокими суставчатыми деревьями, чем-то похожими на бамбук, но со стволами толщиной около полуметра и странным пузырем у основания пышных, словно у пальм, ветвей, венчающих дерево на почти десятиметровой высоте.
— Это деревья-богомолы, — объяснил Шеннинг. — Ученые из Биолаборатории полагают, будто эти зверушки по организации ближе других к животным. Вот те полупрозрачные пузыри наверху ствола играют роль и рта, и желудка.
— Рта? — удивился Корин. — Выходит, в джунглях все-таки водятся птицы или насекомые?
Шеннинг хохотнул.
— А что, в городе ходят такие слухи? — спросил он с довольной улыбкой. — Признаюсь, это я их распускаю. Просто так, для интереса. И потом — надо же заманивать на базу новых клиентов… Глядите, глядите, сейчас будет небольшое представление.
Через дорогу рядом с вездеходом довольно шустро перебежал невысокий серый куст, почти шарообразный, с тонкими червеобразными ветвями. Добравшись до поляны, он мигом запустил короткие цепкие корни в почву и потянулся ветвями к островку синей травы.
— Куст-заяц, — почему-то шепотом произнес Шеннинг. — Их в этих местах видимо-невидимо…
Деревья не шелохнулись, делая вид, будто появление зайца их нисколько не заинтересовало. Куст тем временем быстро разделался с травой и перебежал к другому синему островку, затем к третьему…
Неожиданно одно из ближайших суставчатых деревьев с шумом согнулось, повернувшись вокруг одного из своих суставов, словно это был шарнир. Пальмообразные ветви хлестнули зайца с такой силой, что бедняга несколько раз перекувырнулся, беспомощно суча корнями в воздухе. Он попытался было бежать, но богомол деловито подгреб зайца ветвями к лежавшему на земле пузырю и неспешно заглотнул широким конусообразным ртом.
— Фу, — брезгливо фыркнула Линда, не отводя тем не менее глаз от удивительного зрелища. — Первый раз вижу, как эти твари пожирают друг друга… А для человека эти ваши богомолы опасны?
— Вообще-то на крупную добычу они обычно не нападают, — ответил егерь. — Рот маловат. Но однажды охотники нашли в лесу сдохшего богомола — его со всех сторон облепили кусты и рвали на части. Оказалось, что в желудке дерева лежал… человек! Личность его так и не удалось установить — видно, кто-то из нелегальщиков. Желудочный сок у богомолов будь здоров, посильнее серной кислоты, но скафандр, естественно, взять не смог. Парень попросту задохнулся, когда кончился кислород в баллонах… Но как он попал в этот бурдюк — вот в чем вопрос.
Корин насторожился.
— А мои парни знают об этих богомолах? — спросил он.
— А как же. Ваш Олег Степанцев — мужчина обстоятельный. Раз в неделю обязательно прилетает в Биолабораторию, да и с нашим братом-егерем любит поболтать за кружкой… то есть чашкой чая. К тому же среди ученых дамочек есть такие курочки… еще раз прошу прощения, мисс.
Поляна богомолов осталась позади, и вскоре начался довольно крутой спуск. Дорога петляла среди деревьев, то сужаясь, то вновь широко расходясь в стороны. Туман стал светлее и прозрачнее, и трое охотников оживленно крутили головами, показывая друг другу все новые и новые деревья, одно причудливее другого. Заметно уставший егерь сосредоточился на скользкой дороге, лишь изредка реагируя на особенно восторженные реплики клиентов.