Зона власти

— Начали! — Кирк встал в боевую стойку, слегка согнув ноги в коленях, подняв левую руку на уровень груди и опустив правую вдоль тела безжизненной плетью.

— Вы учились в горных селениях, — понимающе кивнула Тас-Кса-Сит. — Наверное, у Киритийский бойцов, да?

— У Санаранийцев, — поправил ее Кирк.

— Ну, тогда вам конец, — рассмеялась Тас-Кса-Сит.

Кирк собирался что-то ответить, но неожиданно ему стало не до этого. Ксионийка бросилась вперед и влево, правая рука ее взметнулась вверх и Кирк едва успел отбить удар. Он развернулся и полоснул согнутыми пальцами левой руки по спине женщине… То есть, хотел полоснуть — пальцы встретили пустоту. А ксионийка, извернувшись, нанесла ему удар в левый бок.

— Один-ноль, — усмехнулась женщина.

Будь у нее на руке боевая перчатка — пять острых стальных лезвий, — Кирк уже истекал бы кровью. Чертыхнувшись про себя, Кирк отскочил назад, но Тас-Кса-Сит каким-то образом вновь возникла рядом. Кирк едва успел отклониться — ее пальцы промелькнули перед самым лицом. И тогда Кирк бросился вперед, одновременно падая на колени, и нанес удар сразу двумя руками. Левая рука его полоснула по бедру ксионийки, а правая — по животу. Женщина испугано охнула — она тоже живо представила себе, что могло бы случиться, будь на Кирке боевые перчатки.

— Два-один, — констатировал Кирк, переводя дыхание и поднимаясь на ноги.

— Два-два! — высоким голосом крикнула ксионийка, нанося ему удар по горлу, на который Кирк даже не успел отреагировать.

— Три-два! — она опять ударила по лицу, на этот раз уже успешнее.

— Четыре-два! — быстрый скользящий удар по низу живота.

— Пять-два!! — подсечка, после которой Кирк оказался на полу.

— Шесть-два!!! — летящая к лицу ладонь, хищно изогнутые пальцы.

Кирк зажмурился и почувствовал, как на него падает разгоряченное схваткой тело, как пальцы Тас-Кса-Сит прикасаются к его векам и замирают.

— Шесть-два! — довольным тоном повторила ксионийка.

— Шесть-три, — возразил Кирк, упирая пальцы ей в левый бок.

— Ты хорошо дерешься, — похвалила его Тас-Кса-Сит, поднимаясь на ноги. — Вот только твой последний удар уже не был бы засчитан.

— Почему? — Кирк тоже встал, с трудом переводя дыхание.

— Какой же боец из слепого?! — расхохоталась ксионийка.

— Между прочим, — заметил Кирк, — удары по глазам запрещены.

— Это был бой без правил, — улыбнулась женщина.

— Могла бы и предупредить, — покачал головой Кирк.

— Вот еще! — фыркнула ксионийка. — Тогда бы ты первый по глазам ударил! Что я, Санаранийской школы не знаю, что ли?!

— А у тебя что за школа? — поинтересовался Кирк.

— Долины Сас.

— Никогда не слышал, — покачал головой Кирк.

— И хорошо! — усмехнулась женщина, присаживаясь на пол. — Это школа рабов. Там из ученика делают раба, и только потом его начинают учить. Если он сумеет выжить, конечно… Ты хотел бы быть рабом?

— Я родился на Третьей Тагара, — усмехнулся Кирк. — Если ты там никогда не бывала, то не поймешь, что это значит — родиться на Тагара-III.

— А что, там как-то по особенному рождаются?! — хихикнула Тас-Кса-Сит. — Я думала, что наши расы в этом отличаются не очень сильно.

— Родиться на Тагара-III, — спокойно пояснил Кирк, не обращая внимания на насмешки ксионийки, — это значит, родиться рабом. Твои родители могут быть очень влиятельными и состоятельными людьми — неважно. Ты все равно раб. Раб своих родителей. Ты будешь делать только то, что они тебе разрешат или прикажут. Твои собственные желания не имеют абсолютно никакого значения. Даже создав свою семью и заведя своих детей ты все равно раб. До тех пор, пока твои родители живы.

— А потом? — спросила Тас-Кса-Сит. В больших глазах ее появился неподдельный интерес.

— Когда родители умирают, ты перестаешь быть рабом, — пожал плечами Кирк. — К счастью, детьми на Тагара-III обзаводятся поздно — годам к сорока. Так что обычно приходится терпеть лет пятьдесят-шестьдесят, не больше. К тому времени у тебя самого уже есть дети — твои рабы, которые ждут — не дождутся твоей смерти. Чтобы стать свободными.

— А если не создавать семью? — Тас-Кса-Сит действительно очень заинтересовали эти вопросы. Она согнула ноги в коленях, обхватила их руками, и с любопытством смотрела на Кирка снизу вверх.

— Я и не создавал, — усмехнулся Кирк. — Мои родители были очень молоды, когда я родился. Они вполне могли бы прожить еще лет тридцать — до того самого момента, когда мне уже не нужна будет никакая свобода.

— Ты их… — Тас-Кса-Сит запнулась и пауза тяжелым камнем повисла в воздухе.

— Нет, — покачал головой Кирк. — Они сами умерли. От болезни.

— Ты врешь! — убежденно заявила Тас-Кса-Сит. — Наверняка ты помог своим обожаемым предкам отправиться в свободный полет!

— Нет, это правда, — ответил Кирк. — Ну, во всяком случае, что касается отца. Он меня действительно любил. И я его тоже. А мать… Для матери я всегда был рабом. Даже умирая, она не забывала отдавать мне распоряжения. Ей повезло, — Кирк неожиданно рассмеялся. — Если бы она не умерла сама, я бы ее точно убил!

— Хорош сыночек! — фыркнула Тас-Кса-Сит. — Вот, рожай таких! А они потом…

— А не надо было рожать, — криво улыбнулся Кирк. — Я об этом не просил. Когда рожаешь для себя игрушку, неплохо бы подумать и о том, каково этой игрушке будет жить на свете. К чему рожать ребенка и воспитывать его так, чтобы он с самого детства с нетерпением ожидал смерти родителей?!

— Поэтому ты и не создал своей семьи, — понимающе произнесла Тас-Кса-Сит. — Не хотел плодить рабов?

— Да.

— А не могли твои родители заставить тебя жениться?

— Нет, — ответил Кирк. — То есть, иногда такое бывает. Раньше это случалось почти всегда, но теперь у тагарцев гораздо больше свободы, — Кирк горько усмехнулся. — Теперь ты не обязан жениться на том, на кого тебе указывают. Ты даже вообще можешь не жениться. Если готов жить в аду. Я был к этому готов.

— Да-а-а… — задумчиво протянула Тас-Кса-Сит, и взгляд ее сделался отрешенным. — У нас все иначе. У нас никто не заставляет тебя создавать семью и заводить детей. Но мы всегда стараемся побыстрее сбросить с себя этот груз. Чем быстрее ребенок сделается самостоятельным, тем скорее он оставит в покое родителей… То есть — мать. От отцов толку, как ветру от дохлой рыбы! — Тас-Кса-Сит презрительно фыркнула.

— У тебя есть муж? — спросил Кирк.

— Был, — расхохоталась Тас-Кса-Сит. — Был, и не один! Целых четверо! Я их давно уже выгнала вон! Зато от них у меня семеро детей. Старшей дочери уже десять лет, она скоро станет совсем взрослой. А самые младшие — двойняшки, им еще только по три годика… Ну, есть еще четверо сыновей, но это так — тьфу! Никакого толку с них…

— Да, от ваших мужчин толку немного, — согласился Кирк, натягивая на себя одежду.

— Ну, вы тоже не очень-то полезные существа, — возразила Тас-Кса-Сит.

— Как сказать, — усмехнулся Кирк. — Многие наши мужчины отправляются в Лабиринт, например. И умудряются остаться в живых.

— Но еще больше гибнет там, — возразила ксионийка. — Вот, например, наша экспедиция! Как ты думаешь, командир, сколько из нас вернется обратно?

— Как получится, — пожал плечами Кирк.

Он сразу вспомнил слова Аллана Дитриха:

«Постарайся, чтобы ты оказался там совершенно один…»

— Вот видишь! — сказала Тас-Кса-Сит и усмехнулась. — А благодарить за это тоже надо мужчин — Аллана Дитриха и нашего Тенчен-Сина.

— То есть?! — Кирк замер на месте.

— Да это же Тенчен-Син в прошлом году явился к Дитриху и что-то ему рассказал про Лабиринт такое, что с тех пор уже пять экспедиций туда отправляли, — пояснила ксионийка. — А недавно и его сынок туда ушел…

— Ты была в Лабиринте? — поинтересовался Кирк.

— Вот еще! — фыркнула Тас-Кса-Сит. — Чего я там потеряла?!

— А что ты потеряла там сейчас? — улыбнулся Кирк.

— Ты не сравнивай, — возразила ксионийка. — Сейчас я иду туда, чтобы заработать кругленькую сумму — как и все наши. Да и тебе Дитрих заплатил, и даже авансом, правда? Так что, если со мной в Лабиринте что-то случится, мои девочки не останутся нищими… Ну, и мальчишки тоже… А лезть в эту клоаку наугад, искать какие-то дурацкие железяки… — Тас-Кса-Сит пренебрежительно пожала плечами. — Я не привыкла полагаться на удачу. Кто его знает, найдешь ли что-нибудь в этом Лабиринте? И кто знает, что ты там найдешь и удастся ли на этом заработать. Будешь переть на себе какую-нибудь тяжеленную железку, а она окажется ерундой какой-то, — Тас-Кса-Сит хихикнула.