Страница 25 из 87
Соглашение предусматривало возврат к Конституции 2004 года, то есть к парламентско-президентской форме правления, проведение досрочных выборов президента до конца 2014 года, формирование правительства национального доверия, отвод сил правопорядка из центра Киева, прекращение насилия и сдачу оппозицией оружия.
Верховная рада приняла закон об освобождении всех задержанных в ходе акций протеста. Подразделения «Беркута» и внутренние войска покинули центр Киева.
При публичном объявлении лидерами парламентской оппозиции условий подписанного Соглашения представители «Правого сектора» заявили, что их не устраивает оговоренная в документе постепенность политических реформ, и потребовали немедленного ухода в отставку президента Януковича — в противном случае они намерены пойти на штурм Администрации президента и Верховной рады. Дмитрий Ярош заявил, что в Соглашении отсутствуют четкие обязательства относительно отставки президента, роспуска Верховной рады, наказания руководителей силовых ведомств и исполнителей «преступных приказов, в результате которых были убиты около сотни украинских граждан»; он назвал Соглашение «очередным замыливанием глаз» и отказался его выполнять.
В ночь на 22 февраля 2014 года.
Активисты евромайдана захватили правительственный квартал, покинутый правоохранителями, и выдвинули новые требования, в частности немедленную отставку президента Януковича.
О случившемся сообщил комендант майдана народный депутат Парубий. Было сказано, что 7-я сотня майдана стоит в Верховной раде, возле которой находится подразделение «Правого сектора»; 19-я и 3-я сотни «охраняют» Администрацию президента и Кабинет министров, 15-я сотня — МВД. Милиции было предложено надеть желто-голубую ленту и заняться патрулированием вместе с Самообороной. Также было заявлено, что все действия на майдане должны согласовываться с Военным штабом в КГГА. Кроме того, Парубий утверждал, что «майдан сегодня полностью контролирует Киев».
ГЛАВА 3. Как евромайдан перерос в кровавый переворот — можно ли было спасти Украину?
Сергей Хелемендик:
Есть такой вопрос, который нельзя не решать и нельзя решить: могло ли быть по-другому? Сейчас мы начинаем говорить о государственном перевороте, который перевернул не только Украину, перевернул весь мир. Сейчас мы уже ясно видим его последствия. Какой момент был ключевым в этой цепочке событий, когда могло что-то переломиться, обернуться по-другому? Или такого момента не было?
Виталий Захарченко:
Подготовка к массовым актам неповиновения была заранее спланирована, и эти акции в любом случае бы состоялись. Они планировались на 2015 год, когда после президентских выборов должен был произойти очередной майдан. Но нужен был удобный повод. Украина выступила как разменная карта, и на этой территории должны были произойти некие события.
Был использован выгодный момент — это неподписание, точнее, отсрочка подписания Януковичем документа об ассоциации Украины.
Что интересно, существенно забегая вперед, нужно отметить, что фактически то же самое сделали и нынешние правители. В бумажном виде договор об Ассоциации с ЕС подписали, а вступление в силу экономической части отложили до 1 января 2016 года. То есть в точности повторили шаг Януковича, только замаскировали его громкими заявлениями о евроинтеграции.
А дальше начались подготовленные заранее массовые выступления с привлечением больших ресурсов и технологий извне, потом они были переведены в фазу государственного переворота, что и является конечной целью таких проектов, их кульминацией, которая когда-то получается, когда-то нет.
Например, в Турции за последние годы «майданов» подобного типа было много, но переворота пока так и не получилось.
Избежал бы Янукович отстранения от власти? Я думаю, что это было возможно.
Но нужно было понимать, как бы он дальше эту власть удерживал при таком развитии событий.
То есть милиция была готова, несмотря на усталость от нескончаемого трехмесячного противостояния на майдане, выполнить задачу.
Зачистка майдана в обязательном порядке привела бы к какому-то количеству жертв. Чего, собственно, и добивались от власти изначально инициаторы этого противостояния. И поэтому политическое решение не родилось как таковое.
18 февраля, когда начались неприкрытые убийства милиционеров и гражданских, правоохранители вынуждены были предпринять решительные действия и оттеснить радикалов к майдану. Тогда у радикалов началась паника, и 19 февраля вечером они готовы были с майдана бежать. Но, увы, команды идти до конца не последовало — не было приказа разгонять майдан.
Позже и мне, и другим участникам событий задавали одни и те же вопросы: «Чего же вы не пошли дальше? Почему „Беркут“ остановился у баррикад и не пошел дальше? Ведь там уже у всех было настроение бежать».
Сергей Хелемендик:
Это страшный вопрос: как поступить в такой ситуации — взять ли ответственность за пролитие малой крови, чтобы предотвратить катастрофу, или спасти народ от большой беды?
Виталий Захарченко:
На вопрос, почему я не отдал эту команду, почему не настоял, есть простой и честный ответ — команду отдал и на своей команде настаивал.
Настаивал на том, что нужно идти дальше, заходить на майдан и доводить дело до конца. Потому что кровь уже была пролита. Уже были убитые и раненые милиционеры.
Но моей команды, очевидно, на тот момент уже было недостаточно. По всей видимости, нужна была какая-то более сильная команда.
Объясню, почему я так думаю. В тот период начальник милиции Киева и командующий внутренними войсками уже напрямую общались с президентом. И как ни парадоксально, я не всегда был в курсе этих разговоров.
На мой вопрос: «Почему вы остановились?» руководители внутренних войск и киевского главка МВД начали говорить, что мы сейчас продолжим движение, нам просто надо сделать какую-то передышку. Командир ВВ сказал, что не идет «Беркут», руководитель киевского главка сказал, что остановились ВВ.
Я говорю: «Вы понимаете, что атака захлебнется — и все, она дальше не возобновится. Радикалы сейчас укрепятся — и на этом все».
«Нет, нет, мы сейчас продолжим».
И всем стало понятно, что никакого продолжения не будет.
Сергей Хелемендик:
Когда вы отдавали приказ зачистить майдан, каковы были ощущения?
Виталий Захарченко:
Что нужно идти до конца. Тогда вооруженные радикалы уже перешагнули ту грань, которая нас удерживала от разгона майдана. После того как в рядах правоохранителей уже были раненые и погибшие, стало видно истинное лицо этих «мирных» протестов. Стало понятно, что в государстве происходит вооруженный переворот, а в таких обстоятельствах применение силы можно оправдывать на любом уровне.
Диспозиция была проста и понятна. Милиционеры охраняли правительственный квартал. И в этот момент радикалы прошли в атаку и начали убивать правоохранителей, именно эти «протестующие» начали применять огнестрельное оружие против представителей государства, и, естественно, нам уже деваться было некуда. То есть майдан перестал быть мирным в любом понимании, а это был основной аргумент всех иностранных представителей против каких-либо силовых действий милиции.
Возвращаясь к анализу причин остановки продвижения силовиков, готов согласиться, что главной причиной была усталость. На мой взгляд, объективна информация, что усталость могла влиять на поведение бойцов сама по себе, потому что они уже больше суток бились с вооруженными радикалами майдана.
Представьте себе: за небольшой промежуток времени среди правоохранителей уже несколько сотен раненых, бойцы крайне измождены, не ели, не пили, ведь уже более суток идет непрерывное противостояние. И вот они в таком состоянии доходят, в конце концов, до баррикад майдана. Конечно, здесь непосредственным командирам нужно было срочно подключать резервы. Но они докладывали, что сил хватает, просто бойцам надо перекусить — и они пойдут дальше. Я же настаивал на том, что промедление недопустимо, раз пошли в наступление, нужно его развивать.