Гуров против Гурова

– Пропал мой дедушка…

– Стоп! – Крячко взял второй стул и расположился напротив. – Начните с главного. Как вас зовут?

– Елена. Устьянцева.

– Очень хорошо, Леночка, – ободряюще улыбнулся Станислав. – Будем считать, что начало положено. А теперь вернемся к вашему дедушке. В каком смысле он пропал?

– Дело в том, что я проживаю в Лондоне. Фактически я там выросла. Родители переехали в Англию, когда мне было одиннадцать. А дедушка остался здесь, в Москве. Один… Время от времени мы навещаем его. Не так уж и часто, конечно, где-то раз в год. Либо я, либо папа… Я прилетела в Москву вчера и сразу позвонила деду. Но он не ответил – ни по домашнему, ни по мобильному. Это насторожило меня, обычно такого не случалось…

– Он знал о том, что вы должны прилететь? – спросил Крячко.

Гуров сидел за столом молча, скрестив руки на груди и довольствуясь ролью стороннего наблюдателя.

– Знал. Я звонила ему неделю назад. Сказала, что собираюсь в Москву. На несколько дней… Встречать меня в аэропорту он не должен был. Последние лет шесть дедушка вообще редко куда-то отлучался из дома. Максимум мог дойти до магазина, и то вряд ли… Во время одного из прошлых визитов, когда с ногами у него стало совсем плохо, я научила его пользоваться Интернетом. Ну, чтобы он мог заказывать все необходимое с доставкой на дом. Вы ведь знаете, как это делается?

– Конечно. Кстати, как зовут вашего дедушку, Леночка?

– Устьянцев Геннадий Геннадьевич.

Крячко быстро обменялся взглядами с напарником. Гуров кивнул, и его пальцы проворно застучали по клавиатуре компьютера.

– Продолжайте, Леночка, – снова широко улыбнулся Станислав. – Что было после того, как вы не смогли дозвониться до вашего дедушки?

– Я разволновалась. – Елена отбросила со лба прядь волос и положила на колени сумочку из крокодиловой кожи. – Взяла такси и поехала к нему. Я опасалась, что ему стало плохо, и он не смог подойти к телефону… Но дома его не оказалось. Если честно, это вызвало во мне еще большее волнение, учитывая то, что, как я вам уже сказала, дедушка никогда никуда не отлучался.

– Как вы попали в квартиру?

– У меня есть свои ключи… – Пушистые ресницы Елены дрогнули. Она мужественно держалась, чтобы не расплакаться, и Крячко чувствовал это. – Я всю ночь провела без сна… Нашла записную книжку деда и обзвонила всех его знакомых, даже тех, с кем он давно уже не контактировал. Но… Его никто не видел. То есть я так и не смогла получить никакой информации. А он до сих пор так и не вернулся. Это странно… очень странно. С ним что-то случилось, и я…

– Вы звонили ему еще на мобильный?

– В этом не было необходимости, – отрицательно покачала головой Елена. – Я нашла его мобильник дома. На подоконнике.

– Я просмотрел сводку всех происшествий за последнюю неделю, – подал голос Гуров, оторвавшись от компьютера. – Фамилия Устьянцева нигде не упоминается.

– А неопознанные жертвы? – осторожно предположил Крячко и заметил, как при этом испуганно округлились глаза девушки.

– Таких не было.

– Вот видите. – Станислав слегка наклонился и накрыл руку Елены своей ладонью. – Возможно, ничего страшного не случилось. Не стоит паниковать раньше времени.

– Вы меня совсем не слушали? – Она нахмурилась, но руку не выдернула. – Мой дедушка никогда не покидал пределы квартиры. В самом крайнем случае он мог бы отлучиться на полчаса, но никак не больше. А тут… Прошли почти сутки. Вы обязаны мне помочь! Нужно найти его, если… – Она на секунду запнулась и с горечью добавила: – Если еще не поздно.

Гуров тактично откашлялся, привлекая ее внимание к своей персоне. Она повернула голову в его сторону.

– Дело в том, – как можно мягче начал полковник, – что, согласно букве закона, мы не можем объявить человека в розыск, пока не прошло трое суток с момента его исчезновения…

– Подожди, Лева, – остановил напарника Крячко и вновь обратился к Елене: – Ваш дедушка – человек состоятельный?

– Ну… – Девушка слегка замялась. – Когда-то он, безусловно, был человеком состоятельным. И влиятельным. Он работал во Внешторге. Сейчас на пенсии, уже лет десять как. Думаю, какие-то сбережения у него должны были остаться, но насколько они значимы… Я не знаю, никогда не интересовалась этим вопросом.

– Следы взлома, беспорядка в квартире имеются?

– Нет. Ничего такого я не заметила.

– Может быть, что-то пропало? Вещи все на месте? – участливо поинтересовался Стас.

– Я не знаю… – через силу выдавила из себя Елена. – Я не подумала об этом. Как-то не до того было, и я… Я не проверяла.

– А стоило бы, – покачал головой Крячко и поднялся. – Давайте сделаем так, Леночка. Мы поедем сейчас на квартиру вашего дедушки. Вместе. И вы внимательно все осмотрите на предмет пропавших вещей. Хорошо?

– Да, конечно.

– Возможно, это даст нам какую-то зацепку.

– Стас, мы не… – попытался вмешаться Гуров, но Крячко тут же перебил его:

– Я знаю, Лева. Мы не можем реагировать раньше, чем пройдет трое суток. Но, думаю, если я прокачусь с девушкой до квартиры и осмотрюсь на месте, особого вреда не будет. Мы не станем пока официально заводить дело. Я сделаю это исключительно по доброте душевной. Ты же не против?

Гуров ничего не ответил.

– Вот и славно, – улыбнулся Станислав и, подав руку Елене, помог ей подняться со стула. – Едем, Леночка.

Уронив голову на грудь и нервно посапывая, Павел Николаевич встрепенулся только тогда, когда машина выскочила за черту города. Конусообразный свет фар взрезал стремительно наползающие сумерки. Автомобиль шел на скорости сто десять километров в час.

– Куда мы едем?

Вопрос Качанова был обращен к сидящему за рулем молодому человеку в болотного цвета водолазке с закатанными выше локтей рукавами. Но тот ничего не ответил. Непроницаемое смуглое лицо, украшенное большим горбатым носом, осталось совершенно безучастным. Он словно и не слышал вопроса Павла Николаевича. Скорость автомобиля возросла до ста пятнадцати километров в час.

– Мы едем в загородный особняк одного из ограбленных антикваров, – донесся с заднего сиденья голос полковника. – В этот момент там как раз проводится следственный эксперимент. С участием небезызвестного вам Тимура Заварзина…

– Небезызвестного мне? – Качанов попытался развернуться лицом к тому, кто именовал себя полковником Гуровым, но высокий подголовник пассажирского сиденья не позволил ему нащупать глаза собеседника. – Я уже в сотый раз повторяю вам, что не знаю никакого Заварзина. Это какая-то ошибка! Уверяю вас!

– Разберемся, – лаконично откликнулся старший оперуполномоченный. И тут же, коснувшись плеча водителя, требовательно добавил: – Нельзя ли как-то ускориться, сержант? Рабочий день у нас не резиновый.

– Есть, товарищ полковник.

Педаль газа почти коснулась пола. Стрелка спидометра достигла ста тридцати километров в час. Качанов нервно заерзал на соседнем сиденье, хотел было спросить еще что-то, но передумал. Синие губы старика продолжали мелко подрагивать. Свет фар промчавшегося встречного автомобиля, как молния, озарил бледное лицо Павла Николаевича, а уже в следующую секунду оно вновь потонуло во мраке салона.

Полковник оглянулся через плечо, сунул руку в боковой карман пиджака и, проворно выудив гибкий стальной шнурок, быстро набросил его на хрупкую морщинистую шею Качанова. Старик даже пискнуть не успел. Его немощные руки инстинктивно рванулись вверх, рассчитывая скинуть удавку, но силы противников были неравными. Полковник потянул шнурок на себя. Павел Николаевич захрипел, отчаянно забился в предсмертных конвульсиях и уже секунд через тридцать затих. Убийца сдернул удавку, и ничем не удерживаемое тело Качанова повалилось вперед. Лоб с глухим стуком соприкоснулся с приборной панелью, руки почти коснулись пола.

Водитель сбросил скорость до семидесяти километров в час и осторожно коснулся двумя пальцами шеи старика.

– Готов, – коротко констатировал он.