Час гладиатора

– Максим Михайлович, то, что вы написали для следователей, это действительно так и было? – спросил он Максима в начале беседы.

– Конечно, – Максим вскинул удивленный взгляд на адвоката.

– Понимаете, тут у вас некоторая нестыковка.

– Какая?

– Вот вы написали, что попали в Турцию, не имея денег.

– Да, так и было.

– Но в нашем посольстве в Турции вы написали, что вас там ограбили. Значит, деньги у вас были.

– Меня там никто не грабил. Посольские попросили меня написать именно так, чтобы они имели основание посадить меня в самолет.

– А-а, – досадливо крякнул адвокат, – в этом-то и закавыка. Кроме того, вы подозреваетесь в хищении одного миллиона долларов США, которые вам выдали для оперативной работы.

– Я не брал оттуда ни одного доллара.

– А кто же тогда взял? – адвокат выпучил на Максима рачьи глаза и смотрел, не мигая.

– Я не знаю.

– Но вы понимаете, что такой ответ не удовлетворит суд и только укрепит позиции обвинения?

– Но я действительно не брал! – возмущенно воскликнул Максим.

– А кто знал о существовании этого тайника?

– Три человека: я, подполковник Дорофеев и представитель генштаба полковник Каретников.

– Тогда будем продвигать такую версию: деньги изъял Дорофеев.

– Но он не мог взять.

– Почему?

– Я его знаю. Он человек порядочный и такого не мог сделать.

– Э-э, Максим Михайлович, не надо так категорично утверждать, – криво усмехнулся адвокат. – Когда перед человеком лежат деньги, составляющие его зарплату за пятнадцать лет воинской службы… Тут и самая сильная психика может деформироваться.

– А Каретников? Каретникова вы не берете в расчет?

– Каретников вне подозрений.

– Но почему?

– Он после вашего исчезновения сразу же в составе полномочной комиссии организовал выемку из тайника. Я еще не видел, но говорят, соответствующий акт составлен.

– Черт знает что такое! – удрученно пробормотал Максим. – Выходит, все стрелки на меня?

– Выходит. Поэтому, исходя из этого, нам надо проработать наиболее оптимальную линию защиты. Например, вы взяли деньги из тайника для каких-то оперативных целей, для работы в Хмеймиме. По дороге туда на вас напали бандиты. Вас контузило, вы потеряли сознание. Бандиты взяли вас в плен, естественно, с деньгами. Поэтому вас и не убили. В этом варианте у вас уже будет не хищение государственных средств, а преступная халатность. И срок за это значительно меньше.

– Чушь какая-то!

– Ну, тогда придумайте сами более убедительную легенду, – усмехнулся адвокат.

– Да ничего я не буду придумывать! – раздраженно воскликнул Максим. – Кстати, вы известили мою жену?

– Да, я ей сообщил. Она обрадовалась, узнав, что вы живы и вернулись, но расстроилась по поводу вашего ареста.

– Я могу с ней увидеться?

– Это сложно. Я сейчас составляю ходатайство на свидание. Не знаю, разрешит ли Муранов.

– А что по работе?

– Там в курсе. Я попросил, чтобы на вас составили характеристику.

– Как они там вообще отреагировали?

– Трудно сказать. Но предполагаю, без особой радости. Как вы сами понимаете, из-за закрытости вашего ведомства у меня контакты с вашим начальством ограничены.

Всю эту беседу Максим прокрутил в своей голове и пришел к выводу, что положение его хреновое, хотя и не совсем безнадежное.

Глава 3

Генерал Плешкунов раскрыл личное дело с грифом «Совершенно секретно». Методично начал перелистывать листы. Копия институтского диплома, анкеты, характеристики, фотографии, представления, отзывы. Все это ему знакомо, все это он читал. Но в конце дела недавно подшит большой конверт с надписью «Материалы служебного расследования в отношении Иконникова М. М.». Ростислав Аверьянович вынул из этого конверта все документы, разложил их на столе, начал изучать.

Прибытие подполковника Иконникова в Москву и его арест сотрудниками ФСБ были как гром среди ясного неба. Многие его уже считали погибшим, а он приехал и угодил в тюрьму. Три дня назад руководство разведуправления получило письмо от фээсбэшников, которым они уведомляли, что их сотрудник арестован по подозрению в злоупотреблении должностным положением, нанесшем значительный ущерб государству. Обвинение строится на показаниях офицера Генштаба Каретникова и на результатах выемки из тайника в Сирии. Странно, подумал Плешкунов, Каретников вместо того, чтобы заняться поиском пропавшего человека, на второй день поехал к тайнику делать выемку. Зачем?! А ну-ка, я позвоню комбригу.

– Марат Рафаилович, извините, что беспокою. – Плешкунов приветствовал армейского офицера как старого друга.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – бодро ответил комбриг, – вам не надо извиняться. Если вы звоните, значит, по делу.

– Да, по делу. И все по тому же. Вы ведь выезжали тогда, после гибели журналистов, с военными дознавателями к месту тайника.

– Да, я их сопровождал.

– Скажите, в этой поездке не было ничего странного? Меня интересует в первую очередь поведение Каретникова.

– Да как вам сказать, – небольшая пауза, – он руководителя следственной группы очень просил поехать к месту тайника. Мотивировал это тем, что боится за сохранность большой суммы денег.

– А эта ваша поездка к месту тайника была после того, как он выявлял демаскирующие признаки гарнизона? Помните, вы мне рассказывали?

– Да, действительно. Он выезжал один из гарнизона в ночь перед поездкой всей группы к тайнику.

– Та-ак, уже теплее.

– И еще, товарищ генерал. Он подъехал к месту тайника очень уверенно. Даже не смотрел на схему расположения тайника. Такое впечатление, что он хорошо знал это место.

– Ага-а, – задумчиво протянул Плешкунов, – спасибо, Марат Рафаилович.

– Да не за что. Скажите, Иконникова действительно посадили в тюрьму?

– Не в тюрьму, а в СИЗО. Ведется следствие.

– Ерунда какая-то!

– К сожалению, это не ерунда. Ладно, еще раз спасибо.

– Честь имею.

А вот кто-то ее не имеет, подумал Плешкунов, кладя трубку на аппарат. Некоторое время он напряженно размышлял, затем вслух произнес: «Нет, надо докладывать наверх. Ведь человека могут ни за что упрятать на несколько лет». Поднял трубку телефонного аппарата без наборного диска:

– Товарищ генерал-полковник, разрешите на прием?

– По какому вопросу? – Голос начальника разведуправления раздался рокочущим баритоном.

– По Иконникову.

– Тебе бы надо в адвокаты, Ростислав Аверьянович, – усмехнулся начальник, – если недолго, заходи прямо сейчас.

– Слушаюсь.

В кабинете начальника разведуправления сидел подполковник Дорофеев. Плешкунов поздоровался с ним за руку.

– Не помешает? – шеф кивнул на Дорофеева.

– Нет, ему тоже надо знать некоторые детали. – Плешкунов положил на стол личное дело Иконникова. – Товарищ генерал-полковник, в деле Иконникова много странностей и нестыковок, – начал Плешкунов, – во‑первых, это наш сотрудник, и при чем здесь ФСБ? Нарушается принцип подследственности.

– У нас нет своего следствия.

– Но тогда логичней было бы это дело взять себе военным следователям.

– Логичней, – согласился шеф.

– Во-вторых, из материалов расследования усматривается, что Иконников забрал все деньги из тайника, а затем со всеми этими деньгами поехал в небезопасное путешествие совместно с нашими журналистами на брифинг с представителями ВКС. Как-то нелогично. Далее. О деньгах в тайнике знали всего три человека: Иконников, Дорофеев и Каретников. Дорофеев исключается, так как в момент исчезновения денег находился дома, в России. Остаются Иконников и Каретников. Рассматривается только версия Иконникова. А Каретников вне подозрений. Почему? Только потому, что он вовремя составил акт об исчезновении денег? При этом замечу, что с момента нападения бандитов на нашу колонну и до момента вскрытия тайника прошло трое суток. В этот период времени Каретников один выезжал за пределы гарнизона. Это установлено и даже зафиксировано. Но прессуют почему-то одного Иконникова.