Страница 6 из 10
– У вас все? – адмирал удивленно взглянул на моряка.
– Так точно! – Андрей собрал всю свою волю в кулак. – Разрешите идти?
– Идите! Утром явитесь за документами на себя и своих людей. А сейчас отдыхайте!
На ставших вдруг ватными ногах Андрей отправился под большой навес около штаба, служивший подобием полевого стана в колхозах, где бригады полеводов принимали пищу. Там его ожидали моряки, вышедшие вместе с ним из ада.
– Ну, что? – спросил Романов, блеснув в темноте зубами. – Наша дальнейшая судьба?
– 3-й Черноморский полк морской пехоты! – сказал Андрей, устало присаживаясь за стол, на котором стояла накрытая полотенцем тарелка. – Все, кроме Даши.
– А я?! – воскликнула девушка.
– Ты, Даша, отправишься в полевой армейский госпиталь… Будешь служить там, пока я не найду возможность перевести тебя в полк. А я найду такую возможность, обещаю!
Даша загрустила… Предстоящая разлука с любимым огорошила ее, выбила из колеи, но не настолько, чтобы она забыла свои женские обязанности.
– Конечно, найдешь, Андрей! – сказала она. – Кто бы сомневался! А сейчас поешь. Мы оставили тебе макароны по-флотски. С настоящим мясом! Они еще теплые!
Дарья сняла полотенце с тарелки, и запах мяса приятно защекотал ноздри.
И только сейчас Андрей понял, насколько он изголодался в окопах…
Утром моряки искупались в бане.
Андрей с изумлением смотрел на абсолютно черные потоки воды, смываемые с его тела тугой струей. Он с остервенением тер свое тело мочалкой, сдирая с него окопную грязь, и с тоской вспоминал родной корабль, где можно было позволить себе мыться хоть каждый день. Он никогда не думал, что кусок мыла и вода могут быть столь желанными…
Потом он отправился в штаб и получил на руки назначения, аттестаты и паек на трое суток.
Попутный транспорт в направлении хутора Загордянского ожидался в 12:00, и у Андрея появилось время проводить Дашу в госпиталь.
Начмеда они нашли на улице… Он сидел на перевернутой вверх дном лодке и курил папиросу, задумчиво глядя в морскую даль.
Дарья представилась ему и протянула свое назначение.
Майор медицинской службы долго смотрел в назначение, будто искал там знакомые буквы…
– Старший матрос Ракитина, – наконец-то оторвался он от бумажки. – Вы знаете, что такое армейский госпиталь? Не-ет, вы не знаете, что это такое. Так я позволю себе объяснить вам! Армейский полевой госпиталь – это бесконечный поток окровавленных, корчащихся от боли солдат и матросов. Операции одна за другой без перерыва на отдых. Были случаи, когда я не спал по три дня. Госпиталь всегда переполнен ранеными. А условия в нем чудовищные – холод, отсутствие медикаментов и даже простой ваты… Вот так-то, девонька моя! А вы мене тут говорите!
– Но я…
– Ой, только не надо мне говорить! – начмед не дал Даше и слова сказать. – Будете работать в операционном блоке. Ну, я не знаю, сколько вы там выдержите…
– Товарищ майор! – Андрей счел нужным прервать монолог начмеда. – Эта «девонька» за восемь дней непрерывных боев вынесла с поля боя около полусотни раненых. С их оружием, поскольку каждый ствол был для нас на вес золота… Там же, на поле боя, она умудрялась оказывать им первую помощь. Что она выдержала, не каждый мужик смог бы выдержать!
– Вот как! – начмед взглянул на Дарью по-иному. – Вот, значит, как! Что ж, старший матрос Ракитина, сработаемся! И… прошу простить мне мою желчность. Ведь что бывает?! Приходит девушка на службу в госпиталь… Видит работу хирургов и… все! Она напугалась, побелела и… убежала из операционной, спрятавшись за палаткой. Но раненых – нескончаемый поток. И ваш покорный слуга Наум Михайлович вместо того, чтобы оперировать раненых, вынужден ходить за палатками, искать сбежавших девчат и пинками загонять их обратно в операционный блок! А что прикажете делать?! Но… Они ведь девчонки, а девчонки боятся подходить к раненым. Вот так и живем…
Завидев прибывшую машину с ранеными, начмед тяжело поднялся, уперев руки в колени.
– Пойдемте, товарищ Ракитина, я покажу вам ваше место. Прощайтесь с вашим молодым человеком довольно геройской наружности! Даю вам ровно одну минуту!
И отвернулся, позволив влюбленным поцеловать друг друга в сухие, потрескавшиеся губы…
Глава 7
Вечером, после жестокого боя, гауптман Хольт вызвал к себе Сауле.
– Сегодня я потерял четыре танка! – без предисловий заговорил офицер, утирая грязным платком черное от гари лицо. – Вместе с экипажами. На мое счастье, бронебойный снаряд или пуля, выпущенная из ПТР, пробила броню в нескольких сантиметрах от моей головы… И я, как видите, жив. Это нужно прекратить, унтер-офицер Раудене, вам понятно?!
– Прекратить что, герр гауптман? – Сауле пожала плечами – она не понимала, чего хочет от нее командир роты.
– Доннер веттер! – выругался Хольт. – Нужно вычислить все гнезда, в которых засели эти русские вороны с ПТР, и уничтожить их! Неужели непонятно?
– Вот теперь понятно, герр гауптман! – спокойно сказала Сауле. – Я уйду на рассвете и убью русских стрелков еще до того, как вы начнете свои атаки.
– Надеюсь! – коротко бросил Хольт и зло отбросил в угол блиндажа грязную тряпку, в которую он превратил свой платок.
– Только одна просьба, герр гауптман! – Сауле вытянулась. – Я выйду на позицию к 5:00 часам. Мне понадобится еще тридцать минут, чтобы обустроить себе и напарнику место для ведения огня, и еще тридцать – на детальное изучение позиций противника. Значит, в 6:00 я буду готова к работе. В это время вы должны будете отдать приказ начать обстреливать позиции моряков и имитировать подготовку к скорой танковой атаке. Это возможно?
Гауптман внимательно посмотрел на Сауле.
– Чувствуется солидная подготовка! – удовлетворенно промолвил Хольт. – Теперь я начинаю верить в ваш успех, унтер-офицер Раудене. Да, это возможно! В 6:00 мы начнем обстрел и запустим танковые двигатели. Этого будет достаточно?
– Более чем, герр гауптман! – щелкнула каблуками Сауле. – Разрешите идти?
Гауптман сухо кивнул…
Небо на востоке только-только начало сереть, когда Сауле, а за нею верный, как собачонка, Сюткис выползли на взгорок, похожий на разрушенный временем скифский курган. Укрыться здесь явно было негде, и Сюткис сразу занервничал.
Сауле проползла верхушку кургана справа-налево, потом обратно, высматривая место, откуда ей откроются позиции советских моряков.
– Копай здесь! – наконец сказала она и отползла, чтобы дать возможность напарнику окопаться.
– Нас на этой голой вершине вычислят после первого твоего выстрела, – угрюмо прохрипел Сюткис, вонзая лопату в каменистую почву.
– Ты дурак, Брюно! – тихо сказала Сауле. – Никто не ожидает, что снайперы выберут такое открытое место для засады. Здесь нас будут высматривать в самую последнюю очередь. Это раз. Ну а два – я закончу свою работу гораздо раньше того мгновения, когда кто-то с той стороны попытается выяснить, откуда бьет снайпер! К тому же в грохоте артобстрела с русских позиций наши выстрелы никто не услышит!
Грязно-серый рассвет выдался хмурым и неприветливым. Около шести часов, когда Брюно уже закончил рытье стрелковых ячеек и снайперы удобно устроились в своих «лежках», накрывшись камуфлированными накидками, с неба посыпался мелкий колючий дождик, а над полем боя поползли рваные клочья серого тумана.
– Нормально, Брюно! – подала голос Сауле. – Погодка как раз для нас! Ты только не мешкай, бей уродов, как только я подам команду.
Сюткис промолчал…
– Ты слышишь меня, Брюно? – не унималась Сауле.
– Слышу, не ори! – коротко бросил Сюткис. Он готов был убить ее прямо здесь и сейчас…
В 6:00 началась артподготовка. Над головами снайперов зашелестели снаряды, и Сюткис инстинктивно втянул голову в плечи, вжимаясь в землю.
Взревели моторы танков, и практически сразу Сауле обнаружила движение в нескольких метрах от основной линии окопов русских. Она настроила оптику бинокля и разглядела ход, выдвинутый вперед, в сторону поля. Ход был накрыт сверху каким-то хламом и присыпан каменной крошкой… Несомненно, это была стрелковая ячейка. Именно там, в ее сумерках, показался и исчез длинный ствол противотанкового ружья.