Страница 65 из 226
Селевон, тоже порядком перепачканный, брезгливо встряхнулся, подходя к хозяину, и Леголас направил варга в обратный путь. Начинало темнеть, лес тревожно скрежетал ветвями, осыпая с них комковатый снег. Лихолесец, сбросив опостылевший капюшон, все быстрее гнал зверя вперед, словно пытаясь оставить позади этот сумрачный, неприютный лес и навалившееся чувство отверженности. Чего он не дал бы сейчас за еще один, всего один уютный вечер в горнице Сарна в скальном форте. За бормочущие в очаге поленья, ужин и ту особую беседу, когда понимаешь друга с полуслова, и ему нет нужды объяснять, что его печалит или гнетет, и сам ты знаешь, что можно ничего не изображать из себя специально, чтоб удивить или впечатлить собеседника…
Кто знает, увидит ли он еще своих соратников живыми…
…Внезапно резкий толчок вышвырнул Леголаса из омута тяжких мыслей. Селевон с остервенелым рычанием взвился на дыбы, едва не сбросив седока, и лихолесец увидел, что из чащи прямо им навстречу несется какое-то существо.
- Спокойно, приятель, – скомандовал он варгу, и тот стал смирно, уперев лапы в снег и низко пригнув голову со злобно прижатыми ушами.
В сумраке вечернего леса принц не сразу понял, что за тварь угрожает ему и его скакуну, а в руках уже возник лук, тетива охотно и податливо скрипнула, отходя к плечу, и орк замер, вглядываясь в приближающегося противника.
Это был оборотень. Небольшой, резвый, он легко несся по снегу, отталкиваясь то совершенно волчьими задними лапами, то почти человеческими передними. Злобно сверкали глаза, ощеренная пасть роняла клочья пены, поджарое тело покрывала густая короткая шерсть, лишь на голове развевалась спутанная каштановая грива.
Они давно не появлялись…
Леголас ощутил, как изнутри поднимается темный примитивный ужас перед этим жутким существом, бесшумно мчащимся к нему из чернеющего леса. Он прицелился, стрела холодно блеснула острием наконечника, готовая рвануться навстречу твари, как вдруг…
- Не стреляйте, принц, умоляю!!! – раздался отчаянный мужской крик, и из-за ельника вылетел скачущий галопом конь. Леголас машинально ослабил тетиву, не зная, доверять ли этому крику, а всадник, меж тем, настигая оборотня, дважды крутанул над головой что-то длинное и темное, метнул вперед, и оборотень с пронзительным воем рухнул на снег, опутанный тонкой мелкоячеистой сетью.
Селевон зарычал, отступая назад, а всадник, бросив поводья, спрыгнул наземь и рванулся к упавшей твари. Леголас в замешательстве опустил лук. Он знал это чувство, когда хочется самому добить врага. Но кто этот мститель, узнавший его в его новом облике?
А перед ним, меж тем, разыгрывалась совершенно невероятная сцена. Всадник достиг оборотня, бьющегося и рычащего в сети, упал на колени, взметнув широкими полами плаща… и схватил жуткое существо в объятия…
Оборотень выл, уже не злобно, а мучительно и горько, словно от боли, выгибал спину, мотал страшной головой, щелкал зубами, а человек все крепче прижимал чудовище к себе, что-то шептал ему, поглаживая всклокоченную гриву, словно пытаясь успокоить непослушное дитя.
Леголас вскинул лук обратно на плечо, спешился и медленно двинулся вперед. Он отчего-то не был удивлен. Он испытывал странное чувство неловкости и муки, какое испытывает тот, кто невольно стал свидетелем сцены, не предназначенной для его глаз, и в то же время рисующей ему сторону бытия, в которой ему отказано навсегда. Похоже, этот оборотень был дорог всаднику… Когда-то он был человеком…
А чудовище, меж тем, затихло в руках незнакомца, лишь рвано и хрипло дыша. Человек поднял голову, и на Леголаса взглянули усталые серые глаза:
- Спасибо вам, принц. Спасибо, что не выстрелили, – произнес знакомый голос.
И лихолесец спокойно кивнул в ответ:
- Не стоит благодарности, Йолаф.
*Серебряный (синд.)
====== Глава 22. Уродливые маски любви ======
Мятежный рыцарь тяжело поднялся с земли, держа оборотня на руках.
- Не слишком приятное время для поездок, – в его тоне слышалась легкая принужденность, вероятно, быть любезным рыцарь давно отвык, – куда вы держите путь, ваше высочество?
И принц горько усмехнулся в ответ:
- Бросьте этикеты, Йолаф, называйте меня по имени. Какое я теперь, к балрогам, «высочество»? А путь я держу под первую же уютную сосну, где смогу провести эту ночь.
Рыцарь посмотрел лихолесцу в глаза и скупо, искренне улыбнулся:
- Тогда я осмелюсь пригласить вас в мое убежище, Леголас. Я не знаю, где вас носила нелегкая в этот день, но вам нужно согреться, поесть и как следует выпить, уж поверьте, я кое-что понимаю в жизни отщепенца.
Орк оглядел покрытый инеем грязный камзол и снова усмехнулся:
- Я буду очень вам благодарен, друг мой. Вы не возражаете против этого обращения?
Йолаф свистнул коню и покачал головой:
- Если б я не играл в прятки все это время, кто знает, быть может, мы избежали бы многих бед. Я давно должен был встретиться с вами, Леголас.
…Йолаф удивлял лихолесца все больше. Вскочив на коня, он осторожно устроил оборотня впереди себя на седле и хладнокровно поравнялся с Леголасом, уже сидящем верхом на варге. Казалось, зверь нимало не вызывал у него опасений. Оборотень меж тем совсем затих, и принц даже заподозрил, что чудовище спит. Пришпорив коня, рыцарь направил его по залиловевшей в сумерках, заснеженной тропе в стремительно наливающуюся мглой лесную глубь.
В пути лихолесец не задавал никаких вопросов. Отчего-то не оставляло чувство, что рыцарю можно доверять, а эта встреча, пусть произошедшая при странных и пугающих обстоятельствах, вдруг растопила в груди ледяной гвоздь одиночества. Йолаф тоже молчал, лишь иногда хмуря густые темные брови.
Они были в дороге около полутора часов, когда впереди показалось хаотичное нагромождение островерхих скал, похожих на выросшие среди леса, окаменевшие косматые ели. Конь рыцаря уверенно ступал по прячущимся под снегом камням, но Леголас не мог не оценить, насколько сложно здесь было бы пройти не знакомому с тропой всаднику. Дальше каменные стены сжали тропу с обеих сторон, нагромоздив над головой несколько причудливых арок. Тропа уходила все глубже в тесное ущелье, пока не закончилась у низкого входа в пещеру. Здесь Йолаф спешился и обернулся к спутнику:
- Вот мы и на месте, принц. Входите за мной, не тревожьтесь, варгами тут никого не удивишь. Только успокойте своего скакуна.
Леголас тоже соскочил со спины Селевона и положил руку хищнику на голову:
- Не думаю, что нам здесь что-нибудь грозит, – тихо проговорил он, – но нам не следует проявлять неблагодарность к хозяевам. Я надеюсь на тебя.
Варг в ответ шумно фыркнул и ткнулся носом хозяину в камзол. Леголас сам плохо понимал, отчего разговаривает с хищником, как с человеком, но подспудно был почему-то убежден, что зверь отлично понимает его.
Пригнувшись, принц вошел в темную пещеру. Тут же из темноты вынырнул неяркий свет факела, словно показавшись из-за угла. К вновь прибывшим шагнул солдат в потрепанном плаще, под которым виднелся столь же неприглядный камзол княжеской гвардии. Он поклонился Леголасу и вытянулся перед Йолафом, несущим на руках спящего оборотня.
- Прикажи подать ужин, Сет, – коротко распорядился рыцарь, – и проводи гостя ко мне. Простите меня, Леголас, – снова обернулся он к лихолесцу, – я ненадолго отлучусь, – и с этими словами, Йолаф унес чудовище куда-то в темноту.
Сет снова поклонился принцу, словно не замечая орочьего лица. Похоже, здесь были хорошо осведомлены о последних новостях…
- Пожалуйте за мной, милорд. Не тревожьтесь о варге, мы его накормим.
Леголас машинально обернулся – Селевон мирно лежал на сухом полу, и лихолесца уколол стыд: он даже не заметил, как сильно устал зверь.
- Отдыхай, я скоро вернусь, – проговорил он, и варг прикрыл глаза.
Идя за солдатом по темным коридорам, орк все больше понимал, какую незавидную жизнь влачит опальный рыцарь и его сторонники. Стены местами блестели каплями воды. Потолок то нависал почти над самым теменем, то уходил ввысь, и по нему змеились грязноватые островки мха и плесени. Кое-где стены заметно осыпались. Словом, убежище Йолафа трудно было назвать уютным жилищем. Сырость, холод и запах гнили пронизывали извилистые коридоры, и Леголас знал, что в таком месте людям грозит множество хворей. Что же настолько важное заставляет Йолафа скрываться в подобном мрачном логове? Лихолесец вовсе не думал, что старый Эрмс лгал ему, но, похоже, честный вояка знал далеко не все…