Страница 41 из 191
- Владимир Ильич, из особняка вам лучше перейти в Таврический, а на крайний случай я распоряжусь поставить Раскольникова оборонять особняк, если Керенский действительно хочет взять его, в чём я сомневаюсь, – заявил Лев, снова перейдя на русский, на что Коба преспокойно парировал:
- Чем оборонять? Моряки сейчас уже бороздят водные просторы, направляясь в Кронштадт, а то, что осталось, слишком мало для обороны. У Керенского больше солдат, если начнётся баталия, офицеры перебьют всех наших кронштадтцев.
Ленин внимательно слушал обоих, покуда их суждения были практически противоположны. На лице его появилась хитрая, но довольная и умиротворённая улыбка, Коба увидел это и понял, что его споры с Троцким не то что не раздражают Ильича, а совершенно наоборот – забавляют и даже радуют.
Но времени на дебаты не оставалось, Коба решил, что пора перейти от слов к действиям.
- Владимир Ильич, пора. Право, для вашей же безопасности.
- Лев Давидович, оповестите, пожалуйста, товарища Раскольникова, чтобы он срочно явился сюда с оставшимися кронштадтцами, а вы, Коба, останьтесь здесь на всякий случай проконтролировать ситуацию.
- Ладушки, и сами в таком случае поторопитесь, – кивнул Троцкий, резко развернулся, напоследок пырнув Кобу испепеляющим взором, пошёл в сторону телеграфа, и вскоре он скрылся за углом.
- Владимир Ильич, – окликнул Коба так же уходящего Ильича, – что имел ввиду Троцкий, что вы хотели мне рассказать?
- Вы знаете немецкий? – удивился Ленин. – Я, честно говоря, поражён. Вы умнее, чем я предполагал.
- Благодарю, – коротко ответил Коба, улыбнувшись. Он был польщён похвалой от самого Вождя.
- А ещё знаете какие-нибудь языки?
- Английский, французский, чуть-чуть знаю латынь и итальянский языки, – Коба понял, что Ильич специально уходит от темы, переводя её на достижения в языковедении, поэтому Коба решительно оборвал его. – Владимир Ильич, так вы скажете, о чём шла речь?
- Bald (скоро), батенька, но не сейчас, вернее, не в данный момент... Нам стоит поторопиться, да и Раскольникову с моряками тоже, где их носит, уж ли на другом они конце города. А вообще риск – это прекрасно, но видите, как за него платить приходиться… И всё же я нисколько не жалею о восстании. Даже лучше, что оно состоялось – именно вооружённое, но этим мы развязали Временному правительству руки. Керенский уже давно жаждет видеть наши головы у себя в гостиной, но мы ему так просто не сдадимся, верно? Пожалуй, ослушаюсь я товарища Троцкого, нужно идти в редакцию, кое-что уладить, а затем домой, с Надей проститься. Чувствую, в ближайшее время я её увидеть не смогу. Полиция как собака будет охотиться за мной, если уже не ищет, а это осознавать малоприятно. Удачи вам, Иосиф Виссарионович, и прошу вас допустить минимум кровопролития.
- И вам, вы всегда можете рассчитывать на меня, – проговорил Коба, сияя искренней и преданной улыбкой. Ленин похлопал его по плечу и на прощание сказал:
- Улыбайтесь чаще, Коба, вам идёт.
2017. РФ. Москва.
Скорость автомобиля не превышала 80 км. в час, но Мише казалось, что машина мчится со сверх быстротой. Перед его глазами пролетал московский пейзаж: огромные, словно стеклянные, небоскрёбы, горящие огнями света, стрелой уходили далеко в небо. Там летали редкие дирижабли, которые едва скрывали белые облака. Переплетались блестящие стальные мосты над головой, везде мелькали широкие билборды, и на каждом из них Орлов с ужасом видел символы крестоносцев.
- Так можно с ума сойти, – сдавлено проговорил он, отворачиваясь от окна. Ему было жутко,: даже музыка, играющая из магнитолы автомобиля, не заглушал страх. Он опрокинул голову на спинку кресла и томно закрыл глаза.
- Ты прав. Они всегда были, просто прими это как должное, – спокойно сказала Виктория, не отрывая глаз от дороги.
- Я поражаюсь, как ты можешь быть такой спокойной? Ты часто возишь тело копа в багажнике?
- У меня есть привычка – держать себя в руках, контролировать эмоции и не паниковать, – с оптимизмом ответила девушка. – Поверь, я очень боюсь.
- Что же теперь будет? – парень открыл глаза, с толикой надежды глядя на социалистку.
- Что будет, то будет: если он жив – мы его допросим, а если мёртв – то придётся избавляться от тела и заставлять полицию поверить в его срочную командировку, скажем, в Сочи, или лучше прямо в Новосибирск, – Виктория мельком взглянула на юношу. – Я вижу, ты хочешь что-то спросить?
- Да, мы же не договорили про иллюминаторов…
- Иллюминаторы – это окна в основании корабля или самолёта, – поправила она. – Я же говорю, лучше называть их крестоносцами до тех пор, пока не научишься выговаривать это слова. Так что конкретно тебя интересует?
- Ты говорила, что они виновны во всех терактах и войнах.
- Та-а-ак, – девушка заинтересованно наклонила голову, явно ожидая от Миши какого-то просвещения.
- Значит, взрыв на пентагоне и башни-близнецы тоже их рук дело?
- Уоу, – Виктория раздосадовано отвернулась обратно в сторону дороги, потеряв к вопросу интерес, – да, эти два теракта произошли в один день. Якобы, них врезались самолёты из Аль-Каиды, при этом остатков от двигателей или крыльев найдено не было. Явно, что это было запланировано иллюминатами ещё в девяностых.
Орлов задумался и вновь задал вопрос:
- Может, это покажется глупо, но метеорит и волнения на Украине – тоже крестоносцы? Хотя, вряд ли метеорит уж точно бред.
- А вот и не бред! – возразила девушка. – У них есть такие приборы, которые позволяют изменять погоду, а направить кусок камня из космоса по определённой траектории для них раз плюнуть. Ты помнишь, куда угодил метеорит?
- В Челябинск вроде бы. Я помню по «Нашей Раше».
- О, Челябинск, какой это город... Единственный город, в котором ещё работают заводы, а тут такая возможность сбросить “метеорит” и при этом остаться незапятнанными. Но кое-что пошло не так: немного промахнулась ракета и на пустырь упала. Никто не погиб и заводы остались целы. А вот… с Евромайданом, они, конечно, готовились тщательнее. Я не помню: это было в пятнадцатом или четырнадцатом, однако то, что это был жуткий скандал, помню хорошо. Я тогда почти не смотрела телевизор, но везде об этом говорили. А ещё чуть позже авария на АЭС: они решили заняться комбинированными катастрофами.
- Но, я не могу понять, зачем им убивать? Зачем им войны?
- У них есть цель.
- Новый Мировой порядок?
- Другая, – Виктория сделала магнитолу потише. – Она называется «золотой миллиард». Это значит, что иллюминаты, из семи миллиардов, что существуют на земле, с помощью воин, революций, терроризма и катастроф хотят оставить лишь один миллиард. Ты понимаешь?
Миша кивнул: в горле жутко пересохло – он вновь повернулся к окну и с ужасом увидел, что им сигналит инспектор ДПС.
- Тори… – парень вцепился девушке в руку.
- Я вижу, спокойно! Что же нам так сегодня везёт? А ну надень, быстро! – она достала из бардачка тёмные очки и прибавила громкость магнитолы.
Жестом инспектор приказал поднять окно, ленивым и расслабленным взмахом полосатой палочки.
- Сержант Некурышёв, – просипел он грудным низким голосом.
- Простите, Курышёв? А что случилось? – расслаблено спросила Виктория, лучезарно улыбаясь.
- Некурышёв! Музыку тише делаем. Проверка документов: предъявите ваши права, паспорта, и медицинскую страховку.
Михаил сглотнул, максимально отворачиваясь от гаишника, закрывая лицо рукой, когда дело дошло до паспортов, у юноши невольно затряслись коленки. Виктория же совершенно спокойно открыла бардачок, вынимая оттуда несколько удостоверений и протягивая их инспектору.
- Полное имя ваше можно?
- Почему бы и нет? Дементьева Виктория Павловна – вот вы можете здесь прочесть, – указала девушка на текст возле своей фотографии. Сержант Некурышёв придирчиво просмотрел её паспорт.
- Год рождения: девяносто седьмой, дата рождения – восьмое, десятого… ага, права… а вот паспорт вашего спутника?