Страница 61 из 119
— Вы будете учить нас Непростительным?
— Мистер Снейп, вам ли не знать, что можно убить даже доской по голове? — заметив, как ощетинился Северус, она добавила: — А учить вас будет Карлус. Я пообещала передать вам его приглашение.
Вот ведь ведьма! Получалось, она заранее знала, чем закончится разговор? Дорея встала, и кресло, в котором она сидела, истаяло, как иллюзия. Она внимательно посмотрела сначала на Гарри, потом на Северуса:
— Возвращаться будете, мистер Снейп?
— Не планировал.
— Тогда мы с Гарри будем ждать вас к завтраку.
Гарри разозлился:
— А меня никто спрашивать не собирается?
— А разве возможны иные варианты? — Дорея казалась искренне удивленной.
— Конечно! Я остаюсь здесь.
Дорея вздохнула:
— Я прекрасно понимаю ваш интерес… обоюдный, но это немыслимо.
— Почему это?
— Потому что я бы не хотела, чтобы отец мистера Снейпа стал свидетелем сцены, которую давеча застала я, — Дорея выразительно оглядела голый торс Гарри и растрепанного Северуса.
— Понравилось?
— Занимательно. Но я не уверена, что мужчина, даже такой незаурядный, сможет это оценить по достоинству.
Северус настороженно взглянул на Дорею:
— Вы с ним разговаривали?
— Да. Он очень образно и витиевато ругался.
Северус опустил голову и сжал кулаки:
— Что с ним?
— Спит.
— Просто спит?
— Не просто, а крепко. У вас очень неудобное кресло…
— Ему не привыкать… — Северус избегал взгляда Гарри.
Да что опять не так-то? Подумаешь, в кресле спит… не на клумбе же? Дорея фыркнула:
— Не стоит казаться хуже, чем ты есть…
— Куда уж хуже?! Когда будете рассказывать Гарри, что из меня ничего путного не выйдет, не забудьте добавить про то, что яблоко недалеко падает от яблони… или ещё какую мудрость.
— И зачем, по-твоему, я должна его настраивать против себя?
— Чтобы он одумался и понял, что на таких, как я…
Легкий пасс палочкой, и Северус замер, захлёбываясь воздухом, а Дорея посмотрела на Гарри:
— Надеюсь, ты разъяснишь ему, что он неправ? Я жду тебя внизу.
— Я могу остаться?
— Только после заклятия недееспособности.
Гарри думал быстро. Что он теряет? Если выбирать кровать с Северусом и кровать без него, то даже думать не стоило, а что до этой дурацкой недееспособности… так появление росомахи тоже не способствовало…
— Накладывайте!
Дорея с интересом разглядывала Гарри:
— Только на тебя?
— Только! Зачем Северусу зря мучиться?
— Но ты ведь понимаешь, что твоя недееспособность будет полной?
— Это как?
— Пока ты под заклятием, ты просто утратишь интерес к этой сфере жизни.
Дорея так пристально на него смотрела, что казалось, будто она что-то пытается внушить… вот только что? Северус, кажется, понял:
— Это… нежелание будет распространяться только на меня?
— Нет. Абсолютно на всех.
Ну-ну… напугали ёжика голой попой.
— Накладывайте, Дорея! И я остаюсь.
Она придирчиво осмотрела комнату, разворошенную кровать и едва заметно улыбнулась.
— Молодость…
Магическое воздействие оказалось легким и почти незаметным. Словно холодок пробежал по спине… и всё. Гарри прислушался к себе. Вроде ничего не изменилось… может, не сработало? А Дорея уже открывала дверь:
— Не опаздывайте к завтраку… не забудьте о чарах…
И ещё Гарри послышалось совсем уже невероятное: «Наконец-то высплюсь!»
========== 46 ==========
Шаги Дореи стихли, хлопнула входная дверь, а Северус, странно посмотрев на Гарри, быстро выскользнул из комнаты.
— Ты куда?
— Проверю… этого…
Это желание было вполне понятно. Если бы такая Дорея пришла навестить его в дом на Тисовой улице, то после её ухода Гарри бы непременно проверил и количество Дурслей, и их… целостность. Мало ли…
Северус вернулся быстро:
— Спит.
Не то чтобы Гарри сомневался, но легче почему-то стало. Он запер дверь, навесил на неё заглушающие чары и протянул палочку Северусу:
— Ты тоже придумай что-нибудь… этакое…
Северус вспомнил о Сигнальных чарах, и ещё о тех Запирающих, которые Гарри наблюдал, будучи ящерицей. После чего сел на край кровати и сдёрнул с себя рубашку. Сердце зашлось в безумном ритме — если это не приглашение, то Гарри морщерогий кизляк. Северус быстро взглянул на него и, решительно достав из кармана какую-то баночку, сунул её под подушку, после чего дёрнул ремень брюк, словно боясь передумать.
Гарри одним прыжком оказался рядом и, налетев на Северуса, опрокинул его на кровать. Наконец-то! Подлая мыслишка про заклятье выветрилась из головы без следа. Поцелуи становились всё настойчивее, и Гарри сделал то, с чего надо было начинать — снял джинсы. Сначала он не понял, что пошло не так, ощутив необычную мягкость в самом неожиданном месте. Чёрт! А бабуля-то знала дело…
— Давай!
— Сев, я не… заклятье…
— Ну да, снимай его уже…
Северус с таким нетерпением смотрел на него, что было даже неловко признаваться:
— Я не знаю как.
— Не знаешь?
— Ну да… я и про это заклятье-то ничего не знаю… не говоря уже…
— И ты… просто так?..
Таким удивлённым Северуса видеть ещё не приходилось.
— Да.
— Почему?
— Ну, как-то не получилось узнать про такое… да я и не знаю, где искать.
— То есть ты остался, не думая о продолжении?
— Почему не думая? — обиделся Гарри. — Я хорошо подумал.
— Но ты ведь теперь… — Северус с каким-то непонятным ужасом смотрел на вялый член Гарри, зажимая ладонью собственный.
— Ну, теперь я буду думать о тебе, без риска потерять контроль над этим процессом и опозориться.
Северус вытащил из-под себя край покрывала и залез под него.
— Тогда я совсем ничего не понимаю…
Вот ведь… и что на этот раз? А Северус совершенно бесцветным голосом продолжил:
— Какой тогда тебе интерес оставаться?
Как объяснить? Гарри перекатился на живот и уткнулся лицом в костлявое плечо. Северус не шелохнулся, замерев в ожидании ответа. Гарри поднял голову и, поймав тревожный взгляд, тихо сказал:
— Мне просто хорошо рядом с тобой… не обязательно… всё остальное…
— Но ты же хотел…
— Я и сейчас хочу. Здесь… — Гарри коснулся своего лба. — И здесь… — приподнявшись на локтях, он ткнул себя в грудь. — Проклятье ничего не изменило… ну, кроме возможности… того… ну… понимаешь…
Иногда Гарри бывал очень косноязычным, но Северус его понял.
— Но… мне больше нечего тебе дать… я даже не уверен, хорошо ли ты меня разглядел. Говорят, можно… заинтересоваться человеком, заметив его ум…
— А полюбить? Полюбить за что можно?
Северус зажмурился.
— Не знаю… иногда просто… люди понимают, что всё… край… больше ничего не надо, и лучше ничего не бывает… — он мучительно поморщился и тяжело сглотнул. — Они понимают, что есть вещи, ради которых стоит умереть.
Северус хотел сказать что-то ещё, но задохнулся и промолчал. Гарри положил голову ему на грудь и, слушая, как заполошно бьётся сердце, тихо спросил:
— А жить? — и сам же ответил: — Ради этого стоит жить, Сев… и оно не заканчивается за резинкой трусов…
— Мне больше нечего тебе дать… — в голосе Северуса слышалась боль.
— Вот дурак! Какой же ты дурак, Сев. Как ты не понимаешь?
— А что я должен понять? Я ведь себя в зеркале вижу… денег у меня тоже нет… могу зелье любое сварить, но оно тебе надо?
Такое было даже больно слушать. Гарри подгрёб Северуса к себе поближе и прижался к нему. Тонкая ткань покрывала не могла скрыть возвращения пропавшего было возбуждения. Продолжая прижиматься, Гарри накрыл его ладонью. Северус вздрогнул, будто его ударили:
— Ты чего? Зачем… тебе же не хочется…
— Хочется… — Гарри начал целовать сначала грудь Северуса, затем острые ключицы, шею и уже в губы выдохнул: — Чтобы тебе было хорошо…
Северус противился:
— Это нечестно…
— Честно… очень честно…
Гарри попытался вытащить его из-под покрывала, но проще было влезть к нему самому. Какой же он горячий… и чувствительный… Северус отзывался на каждое прикосновение, и сам льнул к Гарри, продолжая шептать: