Гоморра

— Я знаю тут что-то не больше тебя! — огрызнулся Вальтер. — Это может быть ритуал, связанный с происходящим наверху! Очищение огнём природного естества, не изгаженного цивилизацией! Это могут быть не обитатели планеты, а какой-нибудь элитный вид ради сохранения качественного генофонда! Ты же видишь, какие они! Они гораздо моложе нас возрастом вида, но несоизмеримо совершеннее антомически! Мы только слегка мудрим с евгеникой в наших экспериментах, а они — уже почти на вершине, к которой мы так долго стремимся!

— Всё равно — не понимаю… — не сдавался Рощин. — В пещере всего пятнадцать градусов, а они не похоже чтобы мёрзли…

— Может, у них температура тела выше…

— Не ответ! Они явно сделаны из того же материала, что и мы, но если температуру нашего тела повысить на десять-пятнадцать градусов, органика начнёт сворачиваться, и это — смерть…

— Значит, дело в чём-то другом. Пока нас тут встречают одни загадки, и не видно всему этому ошеломляющему конца…

Вальтер стоял, прислонившись плечом к сырой стене туннеля, и мрачно взирал на обитателей пещеры, столпившихся у её выхода. Они уже встали с колен и нетерпеливо топтались, не решаясь переступить какую-то невидимую границу.

Они были красивы. Божественно красивы! Казалось, здесь собрались все герои греческой и римской мифологий. И в их глазах уже не было прежнего панического страха; в них появлялось откровенное любопытство.

— Знаешь, что… — слегка уныло сказал Вальтер. — Если все они действительно телепаты, то уже должны были уловить наши к ним симпатии. Только этим можно объяснить перемени в их поведении. Но тогда полноценный диалог у нас с ними вряд ли получится. Мы для них глухи и немы…

— А может, всё-таки попробуем с ними поговорить? — предложил Рощин. — Уши у них, вроде бы, тоже есть, значит, должен быть развит и слух. Как второстепенная сигнальная система. Анатомия, говорят, у них схожа с нашей, тогда должен быть похож и речевой аппарат. Может, она развита хуже, чем у нас, но они должны её иногда использовать.

— Попробуем… Всё равно у нас нет пока альтернативных вариантов.

Вальтер включил нагрудный транслятор.

— Отойди в сторону и освещай меня фонарём. Я ослаблю свет своего.

Рощин отступил вглубь туннеля и направил на Вальтера луч нашлемного фонаря. Тот теперь был виден целиком, и обитатели пещеры могли наконец хорошенько разглядеть тех, кто к ним пришёл.

Вальтер поднял вверх руки.

— Я ваш друг!!! — что есть мочи заорал его акустический излучатель. — Я пришёл с миром!!!

…По пещере прокатилось эхо. Обитатели её шарахнулись от входа, и вновь стали падать на колени.

Вальтер помотал головой, сетуя на свою несообразительность, и слегка убавил громкость.

— Я ваш друг! — повторил он тише и пошёл в пещеру.

Перед ним образовалась пустота.

— Они нас не понимают… — огорчённо сказал Вальтер, поворачиваясь к Рощину.

— Пока нужно действовать по-другому, — сказал Олег. — Надо дать им сначала привыкнут к нам. А мы попробуем говорить на их языке. Пусть не очень разборчиво, но суть мы им, возможно, объяснить сможем.

Рощин подошёл к Вальтеру и, глядя в устремлённые на них глаза обитателей пещеры, стал мысленно объяснять, что они действительно друзья, и что они в самом деле пришли с миром.

Его мгновенно поняли в главном, и население пещеры напористой волной вновь хлынуло к выходу. Люди подходили, опускались перед Вальтером и Рощиным на колени, простирали к ним руки, и пытались целовать их запылённые ботинки.

Это выглядело дико. Как если бы боги вдруг стали пресмыкаться перед смертными. Рощин смотрел на это месиво саженных плеч и могучих бицепсов, роскошных бюстов, и сделанных по циркулю бёдер, и всё это казалось ему каким-то полночным бредом.

— Ничего у нас не выйдет! — сказал он с сожалением, тщетно увёртываясь от тянущихся к его ботинкам жадных губ. — По крайней мере, сейчас и здесь…

Циммерман выключил звуковой транслятор.

— Цилле! — позвал он. — Ты меня слышишь?

— Да, — тут же отозвался вездеход. — Мы постоянно находимся на многоканальном приёме.

— Мы возвращаемся!

— У вас ничего не выходит?

— Ничего внятного. Мы — не боги, а смертных они понимать не хотят! Тут нужны ксенологи.

— Они уже идут к вам, Вальтер.

— Пусть они поскорее спустятся вниз и сменят нас, иначе нам отсюда уже не уйти. За нами пойдут, как цунами, и лестница рухнет, не выдержав такой тяжести.

— Они уже наполовину спустились. Ждите.

Рощин медленно пятился, стараясь ненароком не наступать на чьи-то головы, руки, и ноги. Лава грязных коленопреклонённых тел текла из пещеры через её тесный вход.

Зрелище было неприятным. Уродство в грязи вызывает чувство отвращения. В лучшем случае — жалость. Красота в грязи вызывает испуг. И безмерную скорбь. Красота и грязь просто несовместимы. Рощин всегда считал Красоту чем-то, обещающим радость, а в грязи она воспринималась предвестником Конца Света. Хаос не щадит ничего…

…Спустя минут десять сзади послышался долгожданный усиливающийся торопливый топот — ксенологи спешили по радиопеленгу.

Увидев ещё двоих богов, и уловив в их чувствах и мыслях неопределённые эмоции, аборигены шарахнулись обратно в пещеру.

Воспользовавшись моментом, Рощин и Циммерман отступили за спины ксенологов. Рощин посветил фонарём на их грязные ботинки.

— Теперь ваша очередь… — сказал он едко.

Ксенологи поняли его по-своему.

— Да, конечно! — сказал запыхавшийся Альтман. — Давно надо было нас позвать! Непонятно, почему вы с этим тянули!

— Хотели убедиться в собственной тупости…

— Удостоверились? — деловито спросил Корецки, торопливо разворачивавший полевой лингвистический томограф.

— Уяснили. И вы тоже в этом утвердитесь. Что-то мне на это упорно намекает…

Альтман неопределённо мотнул головой.

— А теперь — кыш отсюда! Оба! Дуэтом! Наверху вам сделают искусственное дыхание.

Ксенологи были злы оттого, что потеряли неоправданно много времени, поэтому с ними лучше было не связываться. Рощин и Циммерман не стали им больше мешать, и попятились к выходу.

Специалисты по контактам уже расставили своё мобильное полевое снаряжение.

— Сдаётся мне, что они — хронические телепаты… — робко намекнул им Рощин. — Очень сдаётся…

— Разберёмся! — буркнул Корецки. Он уже уверенной походкой профессионала шёл в пещеру.

— Пойдём отсюда, — устало сказал Вальтер. — Они действительно разберутся и без нас. Мы были просто разведчиками, теперь пришла очередь и мастеров в своём деле.

Олег с сомнением покачал головой.

— Если они и в самом деле только мыслесловы, то наши ребята будут зря стараться и надрываться. Это почти то же, что говорить с немыми, не зная их языка жестов. Тут никакая аппаратура не поможет! Разговорного языка у них, похоже, нет совсем…

— Тогда тем более нам с тобой тут совершенно нечего делать. Лучше пойдём и проверим другой туннель.

Циммерман нетерпеливо потащил Рощина за руку.

— Двинули!

— А это идея! — сразу оживился тот. — Там наверняка есть ещё одна пещера! Пошли!

— Цилле, — позвал Вальтер, — мы пошли в другую сторону…

— А стоит ли, ребята?.. — засомневался тот. — Там, скорее всего, та же история.

— Да мы на этот раз уже и не будем с ними связываться. Мы просто проверим версию.

— Только вы там побдительнее! — умоляюще проговорил Цилле. — Не нравится мне что-то тут… Очень не нравится, и с каждой минутой — всё больше… Наши сейсмографы фиксируют какие-то невнятные местные сотрясения. Может быть, это обрушиваются тоннели или пещеры. А вдруг вас засыплет?..

— Сориентируемся, — успокоил его Рощин. — И мы недолго. Только взглянем, что там, и тут же — обратно!

Он на этот раз пошёл первым, удержав сверхинициативного Вальтера.

Настроение его улучшалось с каждой минутой. Всё складывалось, в общем-то, достаточно неплохо. Пожар почти погашен и всему живому на планете уже не грозит быстрая и страшная гибель. Найдены местные жители. Правда, кем-то основательно запуганные, но, главное, живые. В ближайшее время их выведут на поверхность и наладят им нормальную жизнь. Останется разобраться с чужим кораблём — излучателем, и с теми, кто заварил всю эту непонятную и жуткую кашу. Рощин уже почти весело подумал, что для Макса это — мелкие орешки: Олег его очень хорошо знал.