Страница 15 из 37
Я вежливо сказал, что тоже не прочь съесть печёнку. Что же касается Мотьки, то она предпочитает сушки: за килограмм семьдесят две копейки.
Мотька тем временем уже вела переговоры с болонкой, обнюхивала её голубой бантик. Мотька всегда была неравнодушна к голубому цвету.
— Дырочки-ин?! — донёсся до меня Севкин голос. — Пристёгивай своего волкодава! Да здравствует содружество собак и кошек!
Севка тянул на шлейке взъерошенного, упирающегося, перепуганного Барсика.
Я натянул поводок — это неприятно удивило Мотьку, она поставила уши, повела носом. Видимо, до её собачьего нюха долетел непривычный на собачьей площадке кошачий запах.
И вдруг Мотька резко рванулась в сторону. Болонка Тюня подскочила на метр, как мячик, и тут же оказалась на руках у своей хозяйки.
Севка продолжал двигаться с Барсиком на шлейке в нашем направлении.
— Зачем же сюда с кошкой?! — в ужасе закричала собачья хозяйка. — Это наш садик! Собачий!
— Мы за мир и дружбу! — крикнул ей Севка. — Давайте сядем вместе за стол переговоров!
Поводок в моих руках стал как струна. Я чуть-чуть смог подтянуть Мотьку, но она тут же так рванулась вперёд, что я, совсем не ожидая такой силы, полетел за ней.
Барсик, увидев рвущуюся к нему Мотьку, скакнул назад, перевернув бедного Севку на сто восемьдесят градусов, но убежать не смог: Севка крепко удерживал шлейку.
И вдруг мне показалось, что мяукнул Севка. Но через секунду я понял, что это Барсик, подпрыгнув, оказался на Севкиной голове. Байкин заорал благим матом. Впрочем, Барсик не задержался на Байкине. Он использовал Севкину голову как трамплин, оттолкнулся четырьмя лапами и взлетел на дерево, нижняя ветка которого была метрах в двух от его вопящего хозяина.
Рука Байкина тоже взлетела вверх — он всё ещё держал шлейку. Я с ужасом успел подумать, как бы кот не утащил Севку на верхотуру, тогда придётся снимать Байкина с дерева при помощи пожарных.
— Отпускай шлейку! — крикнул я. — Он тебя затянет!
Но Севка и сам всё понял.
Сопротивление коту в данных обстоятельствах было бесполезным.
Мотька, вырвавшись от меня, металась вокруг дерева, лаяла на кота, а Барсик изогнул спину, вздыбил шерсть и шипел, топорща усы и щерясь на Мотьку.
Барсиковы угрозы только подстёгивали Мотьку. Она прыгала с разбега на дерево, отскакивала, прыгала снова, тяжело шмякалась о выступающие корни.
В пылу воображаемой битвы, однако, Мотька не чувствовала боли.
— Дырочкин! — в отчаянии крикнул Севка. — Хватай Мотьку! Тащи домой! Иначе кот просидит на дереве сутки!
Мне наконец удалось наступить на поводок, и я потащил Мотьку в сторону дома. Она не шла. Вертелась, как заводная, скулила.
Несколько шагов я всё-таки протащил Мотьку, но она вырвалась и прыжками, развивая бешеную скорость, помчалась к коту, точно собираясь с разбега взлететь на дерево.
Почти так всё и случилось!
Мотька метнулась к стволу с истошным лаем. Длинное её тело вытянулось в струнку, Мотька подскочила над землёй и тут же тяжело шлёпнулась вниз.
Барсик в ужасе сиганул с нижней ветки на верхнюю. Тонкая ветка не выдержала, но Барсик успел прыгнуть ещё выше! Его когти скользнули сквозь редкие ветки, и кот рухнул вниз.
Теперь уже я ничего не понимал! Ко мне как сумасшедшая неслась Мотька с наездником на спине. Оказывается, кот упал с дерева на собаку и от ужаса вцепился в неё когтями.
Мотька пронеслась мимо, поводок развевался за ней. Таких перепуганных глаз я ещё никогда у неё не видел.
Дорогу переходила какая-то старушка. Она вела за руки двух внучек.
Когда Мотька с Барсиком на спине проскакали мимо, старушка восторженно всплеснула руками.
— Смотрите, Оля и Воля! — закричала она. — К нам приехал цирк! Кот верхом на собаке!
Мужчина на автобусной остановке прикуривал, расставив широко ноги. Он чиркнул спичку, и в этот ответственный момент стремглав пролетела Мотька между его ногами.
— Ловко! — похвалил собаку мужчина и задымил папиросой. — Наверно, в милиции натренировали. Интересно, за кем это они так скачут?..
— Барсик! Барсик! — взывал Севка.
А я страдал из-за Мотьки.
Какой позор для её собачьей чести: носиться с орущим котом на шкирке!
После такого, пожалуй, и собакой-то числиться стыдно, взвоешь с горя!
— Смотрите, девочки, а вот и сам дрессировщик! — показывала старушка на Севку.
Она внимательно наблюдала с тротуара за интереснейшей цирковой программой.
— Какой юный! Наверно, это сын дрессировщика из цирка!
И тут Барсик свалился с Мотьки.
Он стрелой пронёсся мимо старушки и её внучек, вызвав вопли восторга!
Севка помчался за Барсиком. Мотька отчего-то рванула за Севкой. Я за — Мотькой.
— Давай наперерез, — успел скомандовать я.
Севка пересёк Барсику путь и, как вратарь, упал на кота, накрыв Барсика телом.
Я тоже упал и схватил Мотьку за заднюю ногу. Мотька, видимо решив, что это кот, испуганно взвыла.
…Пришёл я в себя только в лифте. А Мотька, кажется, не могла успокоиться ещё сутки. Ночью она скулила и металась, видимо, ей продолжал сниться Барсик. Нам с мамой пришлось ей дать чуточку валерьянки.
Утром, когда за мной, как обычно, забежал Севка, Мотька испуганно понеслась от него под кровать. Байкин, видимо, на всю свою жизнь безнадёжно пропах котами.
В холодильнике дома ничего вкусного не оказалось, а мне не хотелось идти к больной Феньке с пустыми руками. Я схватил из вазы конфеты и побежал к Поликарповым.
Севка уже ждал меня около Фединого подъезда с яблоками.
— Разве собаки едят яблоки? — удивился я.
Байкин почесал затылок, кажется, он и сам уже об этом думал.
— Вообще-то я сомневаюсь. Но, понимаешь… Я сказал бабушке, что собираюсь к больной. Она хотела дать апельсинов, но я объяснил, что больная апельсинов не любит. «Тогда возьми яблоки, — сказала она. — Яблоки всем полезны». — И Севка вздохнул. — Пришлось взять…
Дверь нам открыла заплаканная Юлька.
— Феньке совсем плохо… Мама говорит, помирает наша собака.
— Рано лить слёзы! — буркнул Севка. — Мы ещё поборемся за её жизнь.
В комнате было чисто.
Между столом и кроватью на половичке лежала больная Фенька и тяжело дышала.
Я присел. Севка остановился рядом. Фенька взглянула на нас гаснущим, безразличным глазом, кажется, ей уже никто не был нужен.
— Едва заставили выпить бульона, — сказал Федя. — От всего отказывается.
Мы вышли в коридор.
Нужно было срочно решать, что ещё можно для собаки сделать.
— Ребята! — без обиняков начал Севка, у которого, как известно, всегда рождались новые планы. — В бабушкиной записной книжке я нашёл адрес того ветеринара. Когда у нас болел Барсик, то, помню, бабушка говорила, что у такого доктора и она была бы не прочь полечиться. Дырочкин, — обратился ко мне Байкин за поддержкой, — ты же вчера видел, как силён и здоров мой Барсик? А ведь раньше он тоже был критически болен.
Я только пожал плечами. При чём тут Барсик, его всего-навсего мазали от чесотки?! Байкин, конечно, преувеличивал тяжесть кошачьей болезни.
Впрочем, в одном он был прав: собаке врач необходим. И немедленно.
Я посмотрел адрес: ветеринар жил примерно в четырёх остановках. Мы должны были безотлагательно к нему поехать.