Страница 16 из 23
- А! - неожиданно поняла продавщица. - Мадмуазель Хофер! Дом номер 14.
***
Здание представляло собой трехэтажный старинный отель, немного отреставрированный и переделанный под квартиры. Консьержки внизу не было.
Старый Медведь поднялся по широкой лестнице с такими блестящими ступеньками, словно их покрыли маслом. Слева, на площадке второго этажа, он разобрал на двери имя, написанное на визитной карточке, плотно вставленной в маленькую рамочку: Ингрид Хофер.
Он позвонил, подождал, улыбнулся.
"Ну, конечно же, никого. Это было бы слишком просто".
Ну что ж, он вернется. Теперь это был вопрос нескольких часов, может, даже минут.
"Раньше я воспользовался бы отмычкой... Хорошее было время".
Он уже решил спуститься, но на первой же ступеньке остановился. Здание казалось пустынным. А если все же попробовать? Почему бы и нет? Его отмычка всегда была при нем. Он медленно просунул ее в отверстие.
"Если есть предохранитель, то я зря стараюсь".
Но дверь не была закрыта на предохранитель. Руссо обследовал прихожую, прошел в салон-студию.
"Современно, но без излишеств. Со вкусом... Черт, абрикосовые розы".
На одной из стен висели полки с книгами. Руссо пробежал глазами названия: Джеймс Джойс, Кафка, Кестлер, Томас Манн...
"Очень образованная для барменши".
Внезапно он вздрогнул. На одной из полок стопкой лежало с десяток журналов, которые он хорошо знал.
"Досье"... Ты близок, старик, очень близок".
Он пролистал журналов шесть. Все экземпляры начинались передовой статьей, подписанной В.Г. Руссо посмеялся, переводя заголовки: "Наркомания среди шведской молодежи", "Скандал в цюрихской полиции", "Жозет Бауэр сбрасывает маску".
Внезапно его взгляд упал на маленькую статуэтку, скрытую наполовину двумя лежащими плашмя словарями. Он не мог ошибиться. Эта глиняная фигурка, изображающая женщину с голой грудью, слишком сильно напоминала одну из тех, которые он видел у Фишера.
Руссо покачал головой. Последнее звено. Правильно догадался. Ингрид... Фишер... Критские древности... Цепочка была восстановлена.
Потеряв всякую осторожность и не заботясь о том, чтобы не шуметь, он прошел в соседнюю комнату, открыл платяной шкаф и сразу наткнулся на желтую рубашку и зеленую юбку. Ингрид даже не позаботилась о том, чтобы избавиться от этой компрометирующей одежды.
Внезапно он резко обернулся. Кто-то вошел в квартиру. Повинуясь рефлексу, он подумал о том, чтобы спрятаться в шкаф, но сразу же решил, что это глупо. Он зашел слишком далеко. Больше нельзя хитрить, скрываться. Он встретится с этой девицей лицом к лицу, захватит ее врасплох, воспользуется ее изумлением.
Руссо не мог сдержать удовлетворенного ворчания. Набрав воздуха и немного расправив плечи, он прошел в студию и остановился на пороге как вкопанный. Перед ним стоял Фишер.
На мгновение он растерялся. Фишер тоже. Но на этот раз Старый Медведь быстрее пришел в себя. Пока Фишер выбирал стиль поведения, что заняло у него несколько минут, Старый Медведь атаковал первым:
- Здравствуйте, месье Фишер. Хотя...в этот час я мог бы, пожалуй, сказать добрый вечер. Вы так придерживаетесь условностей... Даже слишком.
- Не могу сказать того же о вас, месье Руссо. Преодолев растерянность, Фишер снова обрел свое высокомерие. Его тон был резким, полным сухой иронии.
- Вот уж действительно, некоторые методы стали для вас настолько привычными, что вы давно не видите в них ничего шокирующего. За один день не переделаешь характера, месье комиссар. Вы видите? Я все еще невольно обращаюсь к вам по старому званию.
Руссо почувствовал, что краснеет. Но больше от гнева, чем от стыда. Нет! На этот раз Фишер не возьмет над ним верх!
- Я знаю. Я остался полицейским, но меня это не беспокоит. Что касается вас, вы остались мужчиной, но меня это тоже не беспокоит. По закону у вас есть право вышвырнуть меня на улицу, но вы этого не сделаете. Значит, я на правильном пути и могу воспользоваться своим преимуществом. А теперь, не оставить ли нам все формальности и не перейти к делу?
- Я вас слушаю. - Фишер непринужденным жестом показал на кресла. - Хоть я и не у себя дома, могу ли я предложить вам сесть?
- Нет. Я предпочитаю, чтобы мы высказали все друг другу стоя. Фишер улыбнулся.
- Хорошо. Но каким бы ни был исход нашего разговора, вы будете разочарованы, месье Руссо. Я не убивал Урсулу Моос и Ингрид Хофер не моя любовница. Извините, что так прямолинейно говорю об этом, но я ненавижу, обсуждать вопрос, исходя из ложных посылок.
Старый Медведь показал на статуэтку на полке библиотеки.
- А это?
- Прекрасное произведение, - прошептал, приближаясь, Фишер. - Даже так, увидев ее на расстоянии в первый раз, я не сомневаюсь, что это подлинник. Ингрид была удивительной помощницей.
Руссо вздрогнул.
- Была? Фишер вздохнул:
- Она собирается уезжать. Ингрид сказала мне, что хочет покинуть Цюрих и обосноваться за границей. Мне будет ее недоставать. Что станет со мной без нее?
- Значит, вы не отрицаете, что вы и она?..
- У вас совершенно нет никакого чувства реальности, - насмешливо подмигнув, возразил Фишер. - Да, я говорю о ней как о любовнице и осознаю, что это может быть воспринято двусмысленно. Но откройте же глаза! Взгляните на это! Это!
Он взял статуэтку и стал гладить кончиками пальцев, глядя на нее как ребенок, которому подарили игрушку, на которую тот и не надеялся.
- Она никогда не хотела рассказать, как к ней попадают эти сокровища. В конце концов, мне на это наплевать. Я платил и был счастлив. Теперь все кончено. Она говорила о каком-то греке, но так и не назвала его имени. Я только надеюсь, что когда-нибудь, когда ей понадобятся деньги, она вернется.
Руссо облокотился на спинку кресла. Его инстинкт подсказывал, что Фишер не хитрит. Этот человек испытывал настоящую боль. Но как тогда все это понимать? Неужели он, Старый Медведь, снова пошел по неверному пути? А если Фишер, захваченный своей страстью?.. Нет-нет, он мог убить ради статуэток, но Урсула Моос и Марсель Гарнье в таком случае здесь ни причем. Это ровным счетом ничего не означало.
- Единственное, в чем я могу признаться, это в том, что испытываю желание удрать сейчас же с этой статуэткой. Украсть ее! И если я не смогу сдержаться... Но Ингрид меня знает. Она совершенно спокойно может назначить мне здесь свидание в свое отсутствие, доверить ключи от квартиры. Она знает, что я буду ждать ее, что подчинюсь ее требованиям. Она держит меня в руках. Вы знаете, как я помчался в Винтертур по простому телефонному звонку!
Старый Медведь изумился.
- Это мадмуазель Хофер вас туда направила?
- Нет-нет, - спокойно ответил Фишер. - Мне назначил встречу мужчина. И я поехал туда, потому что за критскими древностями я помчусь на край света.
Старый Медведь был обескуражен. Как бы то ни было, но он чувствовал, что подчиняется этому человеку. Он попробовал схитрить в последний раз. Он больше ни во что не верил, но это был единственный способ не потерять лица.
- А если все это показное, месье Фишер? Некоторые факты продолжают настораживать: например, эти экземпляры "Досье" в библиотеке.., очень серьезное доказательство, что между Ингрид и Моосом существовала связь...
Фишер поджал губы. Руссо заметил, что он напрягся.
- Месье комиссар, прекратим это. Вы воспользовались моей слабостью, которую я позволил вам обнаружить, потеряв осторожность. Этого больше не будет. Я больше ничего не скажу вам, так как вы не представляете никакой официальной власти в этом городе. Я буду объясняться с полицией Цюриха, если вы проинформируете ее о результатах вашего обыска в квартире мадмуазель Хофер. Но на вашем месте я бы этого не делал. Ваше присутствие в квартире совершенно незаконно, и вы ответите за вторжение в чужое жилье. Поэтому я вам советую.., скажем, по-дружески.., как можно скорее покинуть это место и забыть о том, что вы здесь видели. Руссо искал, что возразить, но ничего не находил. Он простился с Фишером кивком головы. Фишер даже не счел нужным сделать вид, что раздражен. Он слегка поклонился, очень вежливо, показывая, что аудиенция, которую соизволили предоставить просителю, окончена.