Страница 9 из 16
На основе индоевропейской ведической религии и брахманизма сформировался индуизм, одна из наиболее крупных по числу последователей религий мира, а также буддизм, ныне – одна из ведущих мировых религий. В середине I в. буддизм начал проникать в Китай, со временем став одной из наиболее распространенных религий в Срединной империи и во многом сформировав сам национальный характер китайцев, принципы китайской эстетики и основы духовной организации общества. Так опосредованным образом Китай подвергся духовному влиянию индоевропейской культуры.
Дальше других в Центральную Азию продвинулся один из самых загадочных индоевропейских народов – тохары. Остатки их цивилизации и памятники письменности были найдены в Китае, на территории современного Синьцзяна. Их изучение показало, что всего лишь 1000 лет назад здесь существовал архаичный язык, сохранивший реликтовые формы индоевропейской основы и более близкий к языкам западных, а не восточных индоевропейцев, в окружении которых они находились. Было также выяснено, что тохарская культура оказала влияние на китайскую. Факты первых контактов тохарского и древнекитайского языков относятся еще к III в. до н. э., причем заимствование слов происходило как из тохарского в китайский, так и наоборот[49].
Контакты между Китаем и народами, проживающими на территории современной России, вошли в новую фазу в связи с открытием Великого шелкового пути, северная часть которого проходила через Крым, Кавказ, Северное Причерноморье, Нижнее Поволжье и достигала Южного Урала. Благодаря активным культурным и экономическим обменам на протяжении этой главной магистрали древности и средневековья началось формирование государственных образований, первоначально состоявших из цепочки торгово-военных факторий вдоль основных торговых путей (Волжская Булгария, Хазарский каганат, Русский каганат).
Непосредственные контакты с далеким Китаем начались у России уже значительно позднее. В 1246 г. участники миссии Плано Карпини были свидетелями проходившей в Каракоруме церемонии провозглашения Гуюка великим ханом Монгольской империи, на которой присутствовали в числе «четырех тысяч послов» покоренных чингизидами народов великий князь Ярослав Всеволодович и несколько «вождей китаев»[50]. Очевидно, что там, в ставке великого хана, и могли произойти первые контакты между представителями Руси и Китая – не в этот, так в другой раз: Каракорум русские князья посещали часто и жили там подолгу.
На китайских картах государство русских, алосы, появляется в XIV в. – как северо-западная оконечность Монгольской империи. К этому времени о наших предках в Поднебесной знали уже не понаслышке – в пекинской гвардии был даже отдельный полк, укомплектованный русскими воинами. Впервые о нем упоминает китайская летопись «Юаньши» за 1330 г.
Факт существования в средневековом Китае русского полка удивителен, но вполне объясним. «В ту пору появление русских в Пекине было следствием обычая монгольских ханов набирать в покоренных ими владениях дружины и включать их в свою пекинскую гвардию»[51], – пишет знаменитый русский китаевед XIX в. Петр Кафаров (о. Палладий).
На китайских картах государство русских, алосы, появляется в XIV в. – как северо-западная оконечность Монгольской империи. К этому времени о наших предках в Поднебесной знали уже не понаслышке – в пекинской гвардии был даже отдельный полк, укомплектованный русскими воинами.
Под поселение для Русского полка был куплен большой участок земли между Великой стеной и Пекинской равниной, гвардейцы были снабжены одеждой и хлебом. Последнее упоминание о русской дружине на службе пекинских ханов датируется 1334 г. – дальнейшая ее судьба неизвестна. «Тем не менее, – указывает о. Палладий, – замечателен факт, что русские православные колонии еще в первой половине XIV в. пребывали в Китае, а быть может, и в Маньчжурии, … где чрез несколько столетий после того суждено было снова повеять русскому духу, но уже с иными правами и с надеждой на плодотворную будущность»[52].
В XV в. Россия начала движение на Восток, стремясь подчинить себе области распавшейся империи монголов. В 1483 г. состоялся первый русский поход на Сибирь. А несколько ранее (1466–1472) состоялось первое русское путешествие в Индию – знаменитое «хождение за три моря» Афанасия Никитина, не принесшее коммерческого успеха (индийские товары оказались неподходящими для России), однако расширившее знания русских о таинственном Востоке. Следующее путешествие в Индию состоялось уже при Петре I, однако миссия Семена Маленького (1696) также не привела к открытию торговли.
Успешнее были действия в Сибири и на границе с Китаем, которые велись казаками. Первым русским послом к пекинскому двору стал Иван Петелин (1618), который привез в Тобольск китайскую грамоту, прочесть которую, естественно, там никто не мог.
Активные попытки установить дипломатические и, как следствие, торговые отношения с Пекином начались после походов Ерофея Хабарова, Афанасия Пашкова и др., приведших к освоению Приамурья и расширению влияния на Маньчжурию. Эпопея мирного завоевания Сибири, когда многие из языческих народов охотно принимали православие и русское подданство, не имела прецедента во всемирной истории. Ясак в виде пушнины, который они выплачивали в казну, был необременительным. Казаки и стрельцы обучали аборигенов земледелию, учили строить теплое жилье, снабжали железными орудиями труда и оружием для охоты. В Сибири и на Дальнем Востоке возникли первые русские остроги – крепости с гарнизонами, защищавшие как русское, так и аборигенное население от набегов чужаков. В результате экспедиций Дежнева, Хабарова, Атласова, Пояркова и других первопроходцев к российскому государству была присоединена огромная территория, охватывающая весь северо-восток Евразии.
Вместе с тем, официальные посольства, отправленные в Пекин во второй половине XVII в., трудно назвать успешными, что было связано со спецификой китайского придворного этикета. Чиновники из «Ведомства церемоний» заставляли прибывающих из разных стран, в том числе и из России, посланцев зарубежных «вассалов» тщательно репетировать, а затем неоднократно – перед грамотой императора, при въезде в пределы империи, перед передними (южными) воротами дворца, перед пустым троном и, наконец, во время аудиенции императора – исполнять обряд коленопреклонения. В случае невыполнения ритуала провинившихся дипломатов высылали из страны. Так было, например, с боярским сыном Федором Байковым, прибывшим в Пекин в 1665 г. и отказавшимся исполнить обряд коутоу, дабы «царской чести не порушить» – вместе с посольством он был вынужден уехать, не повидав императора, и увезти обратно свои подарки[53].
Не намного более удачной оказалась и миссия Николая Спафария (1676), также уехавшего ни с чем, однако привезшего с собой познавательнейший и выдающийся в литературном отношении «статейный список» о своем путешествии, содержащий массу сведений об еще неведомом и таинственном в ту поре Китае[54].
С воцарением Петра I внешняя политика государства концентрируются на западном направлении. Именно с этим связано заключение в 1689 г. Нерчинского договора, по которому к Китаю отходил ряд российских территориальных приобретений, в т. ч. Приамурье, а основанная Хабаровым героическая крепость Албазин подлежала уничтожению. Нередко Нерчинский договор трактуют как политический провал России, объясняют его военной слабостью нашей страны на Дальнем Востоке. Однако русские имели в то время подавляющее военное превосходство над Цинской империей (казачьи отряды добивались побед даже при двадцатикратном численном перевесе маньчжуров). А территориальные уступки объясняются чисто прагматическими мотивами: взамен утраченного Приамурья Россия получала право на регулярную (и сверхприбыльную) торговлю с Китаем, обладавшим огромным рынком.
49
Сверчков Л. М. Тохары. Древние индоевропейцы в Центральной Азии. Ташкент: SMIASIA, 2012. С. 19.
50
Иоанна де Плано Карпини, архиепископа Антиварийского, История Монгалов, именуемых нами Татарами. С. 75.
51
О. Палладий (П. Кафаров). Русское поселение в Китае в первой половине XIV века // Китай у русских писателей. М.: Алгоритм, 2008. С. 64.
52
О. Палладий (П. Кафаров). Русское поселение в Китае… С. 65.
53
Демидова Н.Ф., Мясников B.C. Первые русские дипломаты в Китае. («Роспись» И. Петелина и статейный список Ф.И. Байкова). М.: Наука, 1966. С. 128–131.
54
Спафарий Н. М. Сибирь и Китай. Кишинев, 1960.