Страница 12 из 29
— Кто вас направил ко мне? — спросил он, узнав причину посещения.
— Ваш адрес дал мне господин Марухин, — солгал я наугад, думая, что артист ему, вероятно, знаком.
— А, Александр Владимирович! — воскликнул коммерсант и, вооружившись лупой, разложил на письменном столе черный бархат.
— Покажите-ка камни, — предложил он, усаживаясь к столу.
Я дал ему часть бриллиантов, покрупней.
— Сколько их всего?
— Восемнадцать таких.
— А всего сколько?
— Двести одиннадцать.
Коммерсант вскинул голову и, испытующе взглянув на меня, спросил:
— Ваши?
— Понятно, мои, — «искренно» обиделся я, — это состояние, оставшееся от ликвидации имущества в Бессарабии.
— Вы румын?
— О нет! У меня было там имение. Продал и перевел леи на это, — ответил я.
— Все одной величины или есть и побольше?
— Нет, остальные меньше.
— Присядьте и закурите сигарку. Настоящие «Гаванн». А я изучу камешки, — предложил коммерсант и указал рукой на восточный столик около дивана.
Пока он измерял бриллианты, рассматривал, взвешивал и протирал, я задымил действительно хорошей рижской сигарой.
— Эти восемнадцать средней чистоты, вода желтовата, есть точечки в двух камешках. Один, правда, голубоватый, — сказал коммерсант повернувшись ко мне, — сколько стоит все?
— Двести тысяч марок.
Он повернулся на стуле — принялся что-то высчитывать.
— Много хотите. Теперь цена падает. Рынок велик. Дам вам сто восемьдесят тысяч. Хотите? — сказал он.
— Меньше указанной суммы я не уступлю, — решительно произнес я, помня указания коменданта.
— Покажите теперь другие, — сказал, видимо, расположенный к покупке коммерсант.
Вытряхнул на его стол из мешочка остальные.
— Ай, какая мелочь! Почти каратнички! Дешевый матерьял! — воскликнул коммерсант с нескрываемой радостью. — Сколько их всего? И какая цена?
— По моей расценке так: 50 штук по 5000 марок, 47 штук по 4000 марок, 20 штук по 1500 марок, 36 штук по 2000 марок, 40 штук по 6000 марок, а всего на сумму финских марок 980 000, — ответил невозмутимо я после подсчета в своей записной книжке.
— Почти миллион! Это, знаете, много. В переводе на доллары очень много. Не найти вам здесь покупателя. Ну кто может выложить сразу почти миллион, а? — засуетился коммерсант перебирая между пальцами бриллианты и рассматривая их.
— У меня уже есть, да разница в десять тысяч мешает сделке, — сказал я, уверенный в том, что уйду из квартиры коммерсанта без мешочка и с валютой в кармане.
И мог быть уверенным, что бриллианты будут куплены: цены были крайне дешевы, по тогдашним ценам половина действительной стоимости.
Но ввиду спешности и риска реализации, понятно, Муценек сбавил цену.
Наконец, мы договорились — я уступил пятнадцать тысяч марок и за 965 000 марок бриллианты остались в несгораемом шкафу коммерсанта.
С пачкой «долляров» в кармане я покинул квартиру коммерсанта, взявшего с меня слово не болтать о нашей сделке.
Утром явился Муценек.
Я доложил ему о удачной сделке. И каково было мое изумление, когда в беседе с ним выяснилось, что кто-то «болтнул» уже ему о сумме, полученной от продажи.
Тридцать три тысячи финских марок вручил мне Муценек — гонорар за совершение сделки. Пачка долларов исчезла в его желтой кожи портфеле.
Передав мне коммунистический привет от Павлоновского, он сообщил, что меня назначают с первого апреля заведующим агентурой девятого сектора, т. е. мне будут подчинены все агенты — осведомители армии, министерств и т. п.
Финляндия была тогда разбита на одиннадцать секторов с резиденциями «завагентов» в городах: Выборге, Таммерфорсе, Або, Гельсингфорсе, Ганге, Вильманстранде, Лахти, Тавастгусте, Бьернеборге, Раумо и Торнео. Все же резиденты подчинялись уполномоченным Разведупра в лице военного агента Бобрищева и его помощника — морского агента, фиктивно числящегося представителем Доброфлота.
Но это не означало еще разрыва с ВЧК, представители которого состояли в штате полпредства и числились первым секретарем — Коренец, завбюропечати — Рабинович, второй секретарь — Розенталь-Кирштейн, эконом — Фишман и казначей Сайрио.
Поблагодарив за оказанное доверие, я предложил Муценеку позавтракать у меня.
Ему было не до завтрака — надо было торопиться доставить деньги Бобрищеву.
— Комбриг посылает сегодня двух товарищей в Англию. Им надо отвалить почти полмиллиона. Едут к горнякам. Забастовку организовать. На днях вы получите инструкции работ, новые шифры и списки агентуры. Товарищ Бобрищев просил меня передать вам пожелание выяснить, как можно скорей, деятельность некоего морского офицера Пермана. Этот тип перешел нелегально границу с нашим проводником и посетил лиц, которых мы включили в списки раскрываемого нового заговора. Арестовать его пока нет смысла — надо установить, к какой группировке он принадлежит. Подыскивайте себе еще одну квартиру для свидания с агентами. Их не надо натаскивать на ваш след… Наше следующее свидание состоится на квартире «Сапожника» в субботу, в 10 часов вечера, — сказал, расставаясь, Муценек и, крепко пожав мне руку, оставил мою квартиру.
Зашифрованный приказ, присланный мне Павлоновским, гласил:
«Назначением завагентуры предписываю немедленно приступить составлению подробного доклада состоянии финармии вашего сектора. Во-первых, установить командный состав на 15 текущего месяца, изменения в нем указанием, куда или откуда выбыли-прибыли чины, во-вторых, установите предстоящие маневры, учебные выступления частей, в-третьих, настроение нижних чинов, питание, обмундирование, количество комячеек, агентов, информаторов. Введите новых контролирующих агентов части 301, 304, 1009 и 1008. Снимите работ районе НЛЬ агента 90. Пошлите границу распоряжение Соколова без мотивов снятия, лучше дайте командировку, снабдив шифром Соколову мой номер 13409/227. Англичане работают вашем районе вместе американцами. Попробуйте войти сношение каперангом Седерстремом, несомненно амерагент. Хлопочет визу делу американской благотворительной организации. Военагенту доложите прямой провод мне. Узнайте прибывшем военминистре Сухомлинове отель Эспланада, придворном Мамонтове, генерале Сирелиус, бароне Альфтан. Последний председатель комиссии требованию убытков. Сто тысяч марок открыт счет апрель Сайрио имеет приказ 13409/209.
Павлоновский секретарь
Веникас».
Прочитав это «послание», я углубился в чтение присланного из Москвы «Общего положения о работе заведывающих военотделами с лимитрофов».
Все 143 параграфа предписывали мне, в различных формах и вариантах, собирать сведения о пехоте, авиации, технической подготовленности, артиллерии, военных складах, продовольственных базах, укреплениях, фортах, расположении казарм, тюрем, общественных и государственных зданий, командном составе, штабах и министерствах и т. д. «Катехизис», составленный товарищем Высоцким, предназначался для одной Эстонии, ибо в нем упоминались острова Эзель и Даго.
На первой странице вверху было жирно напечатано:
По ознакомлению уничтожить.
Вся брошюра имела 18 напечатанных на шелковой бумаге страниц убористого петита.
Ознакомился и уничтожил, бросив ее в пылающий камин.
Перспектива была не из блестящих — надо было приступать к работе, связанной с риском и тяжелыми последствиями.
Теперь уже марухинскими «сведениями» не отделаться!
Список агентов:
1) Антти Холопайнен, номер 19.
район B. B. W., кличка «Sukka»
2) Тааветти Паю, номер 24.
район B. A. P., кличка «Kirves»
3) Коркела, номер 130.
район Н. Г., кличка «Muna»
и еще десятка два «Микко» и «Хейкки» с кличками самых различных формаций и значений.
Я зашифровал снова имена, клички, районы и номер каждого агента на листе печатного романса «Молчи, грусть, молчи».
Между нотными строками шифр «Марат» и состав «Звезда».
Комбинации составов присылались каждый месяц.
Агентом «90», о котором значилось в предписании Павлоновского, оказался занесенный в список под псевдонимом «Техник» Якко Уймонен, безработный слесарь, получавший жалование из сумм Разведупра.