Страница 13 из 26
Вообщем достатку его и умению жить мог позавидовать каждый житель подлунного мира.
Гладко текла его жизнь, пока не поссорился он со своим отцом, Асозой-старшим. Обиделся Асоза-младший на Асозу-старшого, взыграла кровь молодецкая, и ушел из дому Асоза став отшельником. С тех пор прославился он своими многочисленными добродетелями...
Окончил Гаврила рассказ свой просьбой:
-Открой уста свои Асоза! Открой с целью выяснения для меня дороги в замок Ко!
Засмеялся Асоза. Это он иногда себе позволял. Показал он Гаврилу рукой на кучу листьев и сделал приглашающий жест. Понял славный Гаврила, что ответил ему Асоза:
-Утро вечера мудренее.
Послушался Гаврила и уснул.
Во сне он дрожал:
Рано поутру разбудил его Асоза, дал кость погрызть и знаками объяснил как пройти к замку Ко. Путь был не долог, но опасен, ибо пролегал по владениям жесточайшего из всех смертных Петра Митрофанова.
Услыхав это, Гаврила даже в дрожь в ногах ощутил не хорошую. Это ведь означало, что неприятностей у него в ближайшее время прибавится.
Вздохнул Гаврила - не хотелось ему больше проливать кровь человеческую, да связываться с Петром Митрофановым, но делать было нечего. Судьба.
Путь его еще не закончился и не мог он остановиться, а тем более, назад повернуть.
Опечаленный этими мыслями вышел Гаврила из пещеры. Высоко в горах вставало солнце. Прямо перед пещерой отшельника висел розовый туман. Он выползал из ущелья и сползал облаками в долину. Вымытая ночным дождем гора спускалась в блестящую десятком озер долину.
Видя красоту мира застонал Гаврила .
-Господи! Столько же мне еще испытать придется!
Понял его грусть Асоза. Обнял его и благословил на новые подвиги.
Воспрянул духом Гаврила и пошел бодро прямо навстречу своему нелегкому счастью .Зелень и вода были только с одной стороны, а вот с другой: С другой стороны , за горами начиналась бескрайняя Восточная Пустыня. Где-то там, за жарой, жаждой и барханами стоял замок Ко. Что же делать стреле, если тетива оттянута? Только лететь!
Выйдя из Пьяной траншеи свернул он налево, в царство Петра Митрофанова:
: Не успел он и четырех шагов сделать, как послышался вокруг него шум да гам, да мат-перемат и как из-под земли выскочило 50 человек. Все до зубов вооруженные, а начальник и того более. Аж до темечка.
Ухватили его за руки, в грудь копья вострые уперли, а к горлу ножик приставили.
-Отвечай- говорят- собачий сын, зачем к нам пожаловал? А нет ли у тебя злого умысла на теракт?
Молчит Гаврила. Молчит и ждет, когда пот выступит и смертоубийство начнется. А они опять кричат:
-Говори!!! -и начинают бить его тупыми предметами по голове.
Удивился себе Гаврила - тут уж время вспотеть и озвереть на три четверти, а он как стоял, так и стоит. На руки свои посмотрел - мокрые руки, все как полагается. Пот течет, а он, однако, ничего не чувствует.
-Странно - подумал Гаврила - Все вроде как всегда, а поди ты...
Потерял он сознание от побоев и очнулся только в великолепном дворце. Пришел в сознание и все понял. Подкосила его простуда. Пока ходил он но Пьяной траншее в поисках Асозы просквозило его злым сквозняком, и навалился на героя насморк всей своей тяжестью. Дышать и то тяжело, а уж чтоб какие запахи ощутить и подавно невозможно.
Застонал Гаврила от бессилия. Начал по земле кататься в бессильной злобе да персидский ковер грызть.
Подбежали тут слуги проворныенегры всех цветов радуги-, подхватили, отнесли к Петру Митрофанову. Обрадовался ему Петр как родному. Велел веревки развязать, рядом посадил.
-Слышал я о тебе много хорошего, Гаврила Масленников и рад нашей встрече несказанно. Зачем пришел ты ко мне?
Объяснил Гаврила со всевозможным вежеством, что попал во дворец случайно - не было у него намерения тревожить Великого Человеконенавистника.
-А иду я в замок Ко, совершать подвиг.
-Плюнь на него- советует ему Петр Митрофанов- Ты своими подвигами себе только грыжу наживешь. Иди-ка ты лучше ко мне в гвардию. Я тебе жалование положу, а ты будешь моих соседей разорять. Эвон у меня их сколько.
Показал ему Петр на стену, а там надпись: Враги престола. А под ней поименно все окрестные царские фамилии выписаны и портреты висят, чтобы, упаси Бог, не проглядеть, кого либо в горячке и не спутать. Походил Гаврила вдоль стены, почитал подписи, видит народу набирается порядочно.
Человек 600.
-Ай да сволочь - думает Гаврила с некоторой, впрочем, долей восхищенияДа тут работы года на три..-, но говорить ни чего не говорит, так как запахов еще ощущать не может.
-Так как? - спрашивает Петр, -Подумать надо - степенно отвечает Гаврила - Дело не шутейное. Поворот в судьбе.
Обрадовался Петр Митрофанов, обниматься полез.
-Думай - говорит- да отдохни с дороги.
Схитрил тут Гаврила.
-Занедужил я, Ваше величество.
Прислал бы ты ко мне какого ни наесть лекаря.
Тут огорчение наползло на лицо Петра Митрофанова.
-Нет у меня лекаря. Помер наверное.
-Как так? - удивился Гаврила - без лекарей нынче нельзя.
-Извини уж, брат, пытать я его отдал.
Угостил он Гаврилу кубком вина заморского и повел пыточные камеры да тюрьму показывать. Идет Гаврила носом хлюпает, а по сторонам поглядывает, все примечает. Где стража стоит, где места потаенные имеются, где проходы в другие помещения.
Весь дворец обошли они. Все камеры и пыточные стенды осмотрели, а напоследок подарил ему Петр Митрофанов набор пыточных инструментов золотых да серебряных, с каменьями самоцветными. Принял Гаврила этот знак внимания и в похвалах придворным умельцам рассыпался. И действительно, с такой любовью и умением были они изготовлены, что пытаемые (особенно из интеллигенции) получали такое эстетическое удовольствие, что боли почти и не чувствовали.
Спрятал Гаврила инструмент за пазуху. Тут гонги ударили, поднялся шум во дворце - оказалось, обед наступил.
Посадил Петр Митрофанов Гаврила за свой стол. Прибежали слуги резвые, стали напитки да заедки предлагать.
Едят они, разговаривают. Гаврила все на спиртное налегает, лечится и рассказывает хозяину о своих подвигах. Еще пуще захотелось Петру Митрофанову оставить у себя славного героя. Начал он его уговаривать, чтоб остался, а Гаврила ни в какую. Охмелел он от горячительных напитков, осторожность потерял. Ругаться стал, и до того разошелся, что прилюдно Петра Митрофанова сволочью международного масштаба обозвал. От таких слов Петр даже чувств лишился. А когда очнулся, только глазом мигнул. Подхватили славного Гаврилу за руки, по голове крепко вдарили, да выволокли из-за стола.