Страница 50 из 60
– Было бы неплохо, – кивнул я, заканчивая второе блюдо. А на второе была каша, и непросто каша, а с мясной подливой. Ух, как хороша.
Слушая сержанта, который довольно подробно пересказывал содержание газеты, я только мысленно качал головой. Сталин в своем репертуаре. В автоаварии погиб видный политический деятель, бывший глава Наркомата иностранных дел Литвинов, арестованы или скончались от разных несчастных случаев еще десяток людей, занимающих немалые должности.
Только одно меня позабавило: первый секретарь ЦК КП(б) Украины Хрущев Никита Сергеевич умер, подавившись кукурузой во время обеда. Причем, по словам сержанта, там это было довольно четко прописано. Отправлен осваивать дальний север Мехлис. Кстати, сам рассказчик был призван семь дней назад, что вызвало мое удивление. Простой сержант, а работает на таком проекте. Но военный быстро объяснил, почему его поставили сюда. Оказалось, он и до этого служил в спецчастях, так что секретов Союза знал немало.
Доев ужин и подождав, пока моя охрана тоже закончит, направился вместе с ними к Аномалии.
«Надеюсь, там уже все прибыли, а то ждать не больно-то и хотелось».
Мы были уже возле самого портала, когда над аэродромом появился транспортник, сделал круг и пошел на посадку.
– Кто это, как думаешь? – спросил я у Логинова. Тот только в недоумении пожал плечами: – Ладно, пошли на ту сторону, а то, может, ждут уже, – пришлось снова использовать прибор. Так, для привыкания.
На мой вопрос, приехал ли главный гость, бойцы, охранявшие переход с той стороны, ответить не сумели.
– Вроде да, мы не знаем. Но на поляне был какой-то шум, – поделился сведениями один из них, широкий в кости парень с рыжей шевелюрой.
– Понятно. Ну ладно, пойдем.
– Ты почему так долго? – тут же подлетела ко мне Аля.
– Сама же говорила, что двадцать минут у нас есть. На время посмотри, у нас еще две минуты в запасе, – огрызнулся я, при этом с любопытством разглядывая президента Лукашенко. Рядом с ним стояли неприметный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с армейской выправкой и сын. В этот момент Виктор закончил в чем-то убеждать отца и, заметив меня, указал подбородком.
– Ну все, давай знакомь меня с президентом, – сказал я, шаря взглядом по поляне в поисках фотоаппарата. Фото со Сталиным у меня уже есть, теперь будет и с Лукашенко. А что? Соберу вот так коллекцию и буду удивлять друзей.
Хотя, конечно, никто не даст мне сделать ничего подобного – засекретили до невозможного.
Но фотографию все равно добуду!
Заметив, что Логинов что-то докладывает Алевтине, я подошел поближе – подслушать. Оказалось, он рассказал ей о прилетевшем самолете. Было видно, Алю это очень обрадовало. Посмотрев на часы, она сказала:
– Вовремя.
К Лукашенко, кстати, меня не пустили. Почему – не знаю, но вроде из-за того, что он еще не наш союзник и рисковать мной они не хотели, поэтому я наблюдал за переговорами на поляне с безопасного места.
Наконец Алевтина, постоянно поглядывавшая на часы, сказала:
– Пора.
Мы с моей охраной бросились впереди процессии к порталу, чтобы успеть открыть его.
Подойдя к Аномалии, Лукашенко внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Так вы и есть тот самый ученый? – В его голосе отчетливо был слышен интерес.
– Да! – слегка смутился я.
«Не хватало еще ножкой смущенно пошаркать!»
Президент Белоруссии был старше, чем казалось издалека и выглядел по телевизору. Смотря на него вблизи, я отметил морщины, седые волосы и усталость в глазах.
Было видно, что такой высокий пост и ответственность за страну не прошли для Александра Григорьевича бесследно.
Что меня удивило, так это присутствие в президентской свите трех стариков лет под восемьдесят, которых осторожно поддерживали специально приставленные к ним люди.
«Эксперты, что ли?» – подумал я с сомнением.
– Александр Геннадьевич, вы можете открыть портал? – официально обратилась ко мне Аля.
Я медленно, чтобы близко стоящий ко мне президент все видел, достаю «прибор» и под шепот Виктора, сына Лукашенко, объяснявшего, что я делаю, открыл переход.
По свите пронесся вздох изумления, близкого к охренению.
Несколько секунд длилась тишина, но потом она взорвалась удивленными возгласами и шепотками. Сопровождающие делились своими впечатлениями.
Постояв несколько мгновений, Лукашенко пропустил вперед Костина и двух своих человек и только потом прошел сам.
Овал колебался, пропуская людей одного за другим. Я с интересом их рассматривал. Вот прошел советник по безопасности Авдеев, как мне шепнула Аля. Вот какой-то генерал-лейтенант – кто он такой, я не знал – и еще три десятка человек. Среди них был и наш человек. Тот самый, что вел переговоры.
Пройдя следом, я снова устроился на скамейке в столовой и оттуда наблюдал за разворачивающимся действом.
Неподалеку от портала, встречая президента Белоруссии другого мира, стоял Лаврентий Павлович Берия собственной персоной. По бокам от него – нарком Молотов и маршал Шапошников.
«О-о-о, что-то будет!»
Не знаю почему, но ни одного фотографа, чтобы запечатлеть эту историческую встречу, не было, поэтому я взял все в свои руки, а вернее – в мобильный телефон, камерой которого и воспользовался.
Сделав два десятка снимков, начиная с того, как личный представитель товарища Сталина капитан Мосин представляет друг другу Берию и его свиту и президента Лукашенко с сыном, заканчивая тем, что они садятся, после непродолжительной беседы в легковую машину, чем-то похожую на «эмку», но попредставительней, и уезжают в сторону аэродрома. Посмотрев, как за поворотом в клубах пыли исчезает корма последнего автобуса, я сказал стоящему навытяжку уже знакомому сержанту:
– Вольно, они уже уехали, – а потом повернулся к Логинову: – Не знаю как вы, а я спать. Загоняли, – после чего направился вслед за дежурным по базе, в одну из палаток, где мне выделили место.
Что изумило при пробуждении, так это то, что проснулся я сам. То есть меня никто не будил, не велел вставать, намеками не упрекая, что мир висит на волоске из-за моей лени. Поэтому понежился в койке еще с полчасика и только потом встал и пошел умываться.
– Сколько время? Утро или вечер? – поинтересовался я у сонного дежурного, который стоял и разглядывал ночные огоньки Алексеевска.
– Утро, – вздохнул он и добавил: – Три часа утра.
– А-а-а, понятно. Что новенького с вечера?
– Да ничего, все как обычно. С утра продолжится стройка вокруг объекта.
– Да я не об этом. Гости вернулись или нет?
– Так они улетели почти сразу, как на аэродром приехали, там их два «Дугласа» дожидались.
– А? – не понял я.
– Улетели они, – повторил дежурный, видимо, подумав, что я спросонья его не понял.
– Да понял я, что они улетели, а я как же? Почему меня не взяли?
– Я не знаю, – пожал плечами лейтенант.
Ругаясь себе под нос, я вернулся в палатку и, повесив влажное полотенце на спинку койки, сел на нее и задумался.
«Вот ведь сделали из меня швейцара! Даже на встречу глав государств не взяли! Вот мишки плюшевые!»
– Саша, вставай, – послышался голос Али.
Открыв глаза, я удивленно посмотрел на склонившуюся надо мной девушку.
– Ты что, не улетела с Лукашенко?
– Нет. Свою работу я сделала, дальше работают уже другие люди и с другими полномочиями.
– Чего тогда разбудила? Опять лететь на другой портал?
– Еще не знаю, открой пока этот, мне нужно связаться с нашими в Казани.
– Хорошо, – кивнул я, вставая.
Умывшись и позавтракав, мы направились к переходу. Порядок открытия не изменился ни капли. Снова овал держали на прицеле, и снова первой перешла группа проверки.
И только когда разведка сообщила, что все нормально, наши бойцы на той стороне целы, перешли и мы.
Отойдя в сторону, Аля включила телефон и с кем-то связалась. С кем, я не знал.
И о чем шел разговор, не слышал – девушка отошла далеко. Но судя по мимике, ничего хорошего ей не сообщили.