Ходячие мертвецы. Вторжение

К несчастью, у дьявола всегда есть способы поставить подножку, и с тех пор, как началась эта чума, Стивен Пэмбри постоянно спотыкался. Как тогда, когда он убил женщину в Августе, или когда он уронил новую обойму сквозь решетку канализации, за что брат Иеремия пилил его дни и ночи напролет. И даже сейчас Стивен чувствовал, как окружающий мир быстро получал преимущество.

Он запнулся о свою же ногу и упал на пол. Ребра взорвались болью, потревоженные падением. «Моссберг» отлетел в сторону. В то же время еще одна пара рук пробила дверь, и Иеремия вытащил что-то из своего сапога. Стивен наблюдал, как лезвие ножа рассекло воздух тусклым бликом. Мясник, подравнивающий упрямый кусок ветчины, не смог бы ампутировать серые, мясистые конечности быстрее или решительнее. Иеремия рассек ножом ткани и хрящи, перепилил кости. Кисти упали на пол, словно аккуратно подрезанные ветки кустарника.

Стивен смотрел. Он пытался сесть. Его горло сжималось и горело, угрожая извергнуть ничтожное содержимое желудка. События теперь разворачивались очень быстро. Возвращенные к жизни кисти подскочили на полу рядом со Стивеном, словно рыба на палубе корабля, и постепенно замерли, когда закончились импульсы от возвращенной к жизни центральной нервной системы. Зрение Стивена затуманилось, его разум уплыл, и накатило головокружение, пока поврежденные легкие пытались набрать воздух.

Иеремия уже успел подхватить упавший дробовик и одним движением руки передернул досылатель, снова поворачиваясь к двери. Стивену все же удалось подняться на ноги и пинком отбросить отвратительные кисти с дороги. Иеремия впечатал сапог в дверь, от чего та не выдержала, развалилась и открыла внутреннее убранство темной часовни. Стивен успел мельком увидеть алтарь, потом первый выстрел разнес все вдребезги.

Некогда уютная часовня с маленьким нефом, с отполированными сосновыми скамьями для прихожан, красным ковром и витражными панелями, изображающими сцены Воскрешения, теперь была похожа на бойню из девятого круга ада. Здесь находились десятки мертвецов – может быть, сорок или пятьдесят, – большинство их было привязано к скамьям самодельными ремнями из веревок и электрических кабелей. Они реагировали на свет из открывшегося дверного проема, подобно колонии паразитов, найденных под вывороченным камнем.

Бесчувственные лица повернулись на шум, в их металлических глазах отразилось движение. Большинство прихожан были одеты в лучшие воскресные вещи – шерстяные костюмы только что с вешалки, летние платья из отдела уцененных товаров, причудливые шляпы и выцветшие корсажи, – и от зрелища этих официальных нарядов сердце Стивена сжалось. Похоже, что большая часть мертвых некогда были афроамериканцами, но синюшность и серое трупное окоченение смерти смешало и стерло их изначальную этническую принадлежность. Все еще чуждый этой невыносимой картине, в жуткое мгновение перед первой вспышкой двенадцатого калибра, Стивен увидел: кто-то явно пытался позаботиться об этих существах после того, как они ожили.

Церковные гимны в растрескавшихся переплетах, словно мертвые птицы, лежали открытыми перед каждым пленником часовни. Кусочки пищи – части сбитых на дороге животных и неопределимые человеческие останки – были разбросаны на скамьях возле каждого существа. Свечи все еще горели на скромном маленьком алтаре. Откуда-то доносилось гудение включенного микрофона. В воздухе пахло разложением и едкой дезинфекцией.

Похоже на то, как если бы третья сторона все еще впустую пыталась проводить ежедневные службы.

Стивен еще успел бросить взгляд на лицо Иеремии, прежде чем полыхнул выстрел, и выражение лица проповедника ужаснуло: смесь печали, ярости, потерянности, безумия и сожалений – вид человека, противостоящего неумолимой бездне. А потом началась пальба.

Первый выстрел разнес ближайшего ходячего в облако мертвой ткани – заряд прошел сквозь череп и отколол кусочек наличника над дверью. Три следующих друг за другом выстрела прогремели в мерцающем сумраке, от чего в ушах у Стивена зазвенело, и еще три существа, которые сумели наконец освободиться от пут, упали. Уже покрытый сажей Иеремия шагнул вглубь часовни с лицом, искаженным мукой, в потеках и брызгах слизи, и принялся за остальных.

Это заняло всего несколько минут – воздух вспыхнул, словно от фейерверков, пока Иеремия шел от скамьи к скамье. Он либо разносил черепа выстрелами, либо втыкал нож в гниющие носовые впадины, прежде чем прихожане успевали щелкнуть челюстями. Стивен, спотыкаясь, подошел ближе к двери, чтобы лучше видеть, и заметил Риза сразу у входа в часовню – тот скорчился на полу и с ужасом наблюдал за происходящим.

Теперь лицо Иеремии приобрело совсем странное выражение. Он прикончил последних монстров резкими и быстрыми ударами ножа. «Моссберг» опустел – восемь зарядов из дробовика изрешетили стены позади куч дымящейся плоти. Покрытый кровью с головы до ног, с непостижимым огнем в глазах, проповедник выглядел почти прекрасным, когда расправлялся с последним ожившим трупом.

Стивен Пэмбри наблюдал за всем этим от двери, и на одну жуткую секунду ему показалось, что священник испытывал оргазм. Проповедник испустил сладострастный вздох облегчения, когда пронзил череп пожилой женщины в платье с оборками. Старуха осела на спинку скамьи. Когда-то она была чьей-то матерью, чьей-то соседкой. Может быть, она когда-то пекла печенье для внуков, подавала свой фирменный хлебный пудинг на вечеринках с мороженым и похоронила любимого сорокасемилетнего мужа на кладбище, обсаженном кудзу[7], за домом пастора.

Проповедник остановился, чтобы перевести дыхание. Глядя на женщину, он начал тихо молиться. Его голова склонилась, а губы задвигались, когда он вдруг резко прекратил молитву и посмотрел наверх, сузив глаза. Склонил голову набок и прислушался к чему-то в другой части здания. Наконец он вперил взгляд в Риза и тихо произнес:

– Ты это слышишь?

Риз ухитрился медленно покачать головой.

Проповедник посмотрел вверх на ограждение клироса в двадцати футах над ними. Он потянулся к своему ножу и вытащил заляпанное кровью оружие из ножен у пояса. После чего дал знак своим людям следовать за ним.

Они нашли женщину в туалете на втором этаже, куда вел узкий проход прямо из клироса. Полная афроамериканка в грязном траурном платье, изношенных старых теннисках и с сеточкой для волос скорчилась внутри кабинки и дрожала от ужаса, когда мужчины зашли в дамскую комнату. Иеремия пинком распахнул дверь кабинки и увидел огромную женскую задницу, торчащую из-за унитаза.

– Выбирайся-ка оттуда, мэм, – тихо, но твердо произнес проповедник, словно обращался к домашнему животному.

Женщина извернулась и ткнула ему в лицо маленьким полицейским револьвером тридцать восьмого калибра.

– Отвали, засранец! Я выстрелю, клянусь!

– Воу! ВОУ! – Иеремия поднял обе руки, и его брови так же поползли вверх, тем временем Риз и Стивен зашли в комнату с оружием наготове. – Давай передохнем… Хорошо… у нас нет никаких причин устраивать перестрелки в духе корраля «О’Кей»[8].

– Эти люди внизу, – сказала женщина, но оборвала саму себя, а на лице ее появилась нерешительность. Пистолет опустился. Она обмякла, и единственная слеза проложила дорожку по ее серо-коричневой пухлой щеке. – Эти люди… они были… они были моей семьей… они были со мной в хоре, и они… им нужно было уйти… я знаю… у меня просто не хватало духа.

Иеремия убрал нож обратно в сапог, в скрытые ножны, и опустился рядом с ней на колени.

– Вдохни поглубже, сестра.

Женщина начала всхлипывать. Она уронила пистолет. Ее голова накренилась вперед, слезы и слюна закапали в унитаз.

– О боже… боже… что за жизнь.

– Все хорошо теперь, – проповедник протянул руку, обнял ее за плечи. Риз и Стивен отошли и опустили оружие. – Все хорошо, сестра, – он мягко ее погладил. – Излей мне душу.

– Я не знаю, о чем я думала, – она всхлипнула, тряхнула головой. – Держать их там таким образом… – Слюна стекла по ее подбородку. Она вытащила носовой платок из ложбинки между грудей и вытерла лицо. – Я иногда играла им на органе… А иногда читала Библию через громкоговорители, – она шмыгнула носом и сморкнулась. – Словно от этого был какой-то прок. У меня не хватало духа положить конец их страданиям. – Она снова шмыгнула, утерла покрасневшие глаза. – Я больше не знаю, чего хочет Господь Бог.

7

Кудзу (пуэрария дольчатая) – лазающее лиановидное растение семейства бобовых; сорняк. В начале 1950-х годов ее культивация поощрялась министерством сельского хозяйства США для уменьшения эрозии почв.

8

Одна из самых известных перестрелок в истории Дикого Запада, произошедшая 26 октября 1881 года в городе Тумстоун на территории современного штата Аризона, между представляющими закон братьями Эрп с примкнувшим к ним стрелком Джоном «Доком» Холлидеем и группой ковбоев.