Через всю войну

Героев предали земле. Но не забыт совершенный ими подвиг. Навсегда обессмертили свои имена мой однокашник по Саратовскому пограничному училищу лейтенант Георгий Дмитриевич Пожарских, призванный в армию из деревни Орлове Свердловской области, чекист капитан Юдин, младший лейтенант Алексей Иванов и все те, кто был тогда вместе с ними.

Через много лет отыскался сын одного из бывших командиров 6-го мотострелкового полка НКВД офицер Советской Армии Николай Ключарев. У него хранится эвакуационное удостоверение, выданное его матери 23 июня 1941 года. Удостоверение подписано за начальника штаба полка капитаном Юдиным.

Кто же был он, капитан Юдин?

В штатной книге полка, которую мне довелось видеть в архиве, на 15 марта 1941 года капитан Юдин не значится. Командиром 6-го мотострелкового полка внутренних войск НКВД на это время был майор А. С. Князев, его заместителем по политчасти - С. А. Комаров, а должность начальника штаба полка - вакантная. Когда вышла книга "Через всю войну", я получил несколько писем от бывших воинов 6-го мотополка, в которых упоминается и имя капитана Юдина. "За несколько дней до начала Великой Отечественной войны, - сообщал командир штабного взвода этого полка Г. С. Хоценко, - в полк на должность начальника штаба прибыл капитан Юдин. Когда в ходе боев был убит командир полка, капитан Юдин принял командование полком". Еще более определенно написал бывший командир пулеметной роты 6-го мотополка, ныне гвардии полковник в отставке В. Т. Широкоумов: "Капитан Юдин - это командир нашего 6-го мотострелкового полка".

Был ли капитан Юдин командиром, начальником штаба полка или замещал этих лиц - не в том суть, важно, что именно он командовал полком под Попельней, во всяком случае многое свидетельствует, что это было именно так. Можно считать достоверным и то, что капитан Юдин пал смертью храбрых в бою под Попельней.

Известны стали имена и других героев из 6-го мотострелкового полка НКВД. Батареей 76-миллиметровых орудий командовал непосредственно старший лейтенант И. В. Сосков. "С ее командиром, - писал В. Т. Широкоумов, - я знаком с 1937 года. Иван Васильевич в довоенные годы, как лучший артиллерист, неоднократно участвовал во Всесоюзных артиллерийско-стрелковых соревнованиях, проводившихся под Ленинградом, в Луге, и никогда не возвращался оттуда без почетных грамот и дипломов, а когда началась война, после первых же оборонительных боев, которые вел наш полк в районе Львова, в разговорах комсостава не раз звучали слова: "Ох, как здорово артиллеристы Соскова накрыли вражескую колонну".

Старший лейтенант И. В. Сосков после боя у Попельни продолжал со своими артиллеристами сражаться с врагом. Слава о нем, по утверждению ветеранов, гремела по всему фронту, о его подвигах сообщалось по Киевскому радио, писалось во фронтовых газетах. Но на сто первый день войны И. В. Сосков погиб. Бывший командир огневого взвода лейтенант В. В. Ковин сообщал жене Ивана Васильевича: "С твоим мужем, как тебе известно, я начал воевать с первых дней и был все время с ним до последней минуты его жизни. Иван Васильевич погиб в ночь с 30 сентября на 1 октября 1941 года в селе Девички Переяславского района. Это село находится недалеко от Ржищевского полигона, куда мы раньше ездили стрелять, всего в 5 километрах от Днепра. Погиб он смертью храбрых. Когда мне об этом сказали, я побежал к нему, взял его на руки, но он уже был мертв. Бой же разгорался. Я отдал распоряжение о его погребении, а сам опять побежал к орудиям..."

Имена других героев-артиллеристов, сражавшихся под Попельней, назвал бывший наводчик орудия Ф. М. Синев. "Командиром первого огневого взвода был лейтенант В. Ковин, второго - лейтенант Б. Лабенский. Ко мне приезжал его сын - Владимир, интересовался, при каких обстоятельствах погиб его отец. Я рассказал ему все, что знал. До 14 июля его отец был жив. Я его хорошо помню. Он приехал в нашу батарею месяца за три до начала войны. Молодой, подтянутый, бодрый, общительный лейтенант, активный участник всех спортивных соревнований. Вместе с ним я играл в футбол.

Из сослуживцев по батарее хорошо помню старшину К. А. Матвеева, помкомвзвода А. И. Иванушкина, шофера Алексея Логунова, артиллеристов В. Д. Мусиенко, Н. В. Неразика, С. Т. Недуева, Анатолия Чистякова, Александра Никитина, Николая Федякова, Сергея Давыдова. Кто из них остался в живых - мне неизвестно, так как во время боя я был тяжело ранен и эвакуирован в тыл..."

После капитана В. С. Юдина командование 6-м мотострелковым полком принял старший лейтенант Г. Г. Пантюхов. Но об этом я узнал почти через сорок лет после войны, как и о том, что воины полка, отойдя с боями к Воронежу, участвовали потом в Сталинградской битве и закончили войну в Берлине, в числе первых ворвавшись в его пригороды.

Мне не довелось увидеть окончание боя. В один из огневых налетов я был контужен. Пришел в себя уже где-то на железнодорожных путях. Я лежал на носилках, а передо мной возвышался товарный вагон с ранеными пограничниками. У дверей его, положив забинтованные руки на перекладину, стоял капитан Гладких. Чуть поодаль виднелась санитарная машина, возле нее, закинув за спину винтовку, прохаживался связной нашей заставы Александр Ердаков.

Я попытался подняться. Ердаков заметил это и подбежал ко мне. С его помощью я сделал несколько шагов к вагону. Капитан Гладких дотронулся до моих рук. Это был минутный проблеск в сознании, в течение которого я так и не смог разобраться, что происходит вокруг. Земля заходила под ногами, и Ердаков снова уложил меня на носилки. Очнулся уже в санитарной машине. Рядом сидел Ердаков. Мы подъехали к станции. Фельдшер Бойко и Ердаков помогли мне сойти на землю.

Неожиданно из-за станционного здания показался сильно возбужденный политрук Скляр с пограничниками заставы. Подойдя ко мне, Максим стал что-то говорить. Но я ничего не мог разобрать. Кричу: почему он здесь? Но голоса своего не услышал. Он показал на батальонного комиссара Авдюхина, который тоже в окружении пограничников появился у вокзала. Тут только до меня дошло, что мы отходим.

- Быстрее уводи людей, - махнул я рукой.

Нас с Ердаковым подобрал капитан Журба, начальник арттехслужбы отряда. На машине с боеприпасами мы догнали своих.

Немцы продолжали наступать вдоль железной дороги на Фастов. Одна из танковых колонн устремилась к селу Парипсы. Незадолго до этого в Парипсы прибыло шестьдесят пограничников вместе с начальником штаба пятой комендатуры Михаилом Артюхиным. Капитан Середа оставил в своем распоряжении эту группу, а своему заместителю по политчасти старшему политруку Павлу Колесниченко приказал возглавить отход первой комендатуры по дороге на Строков. О том, как развивались события в Парипсах, вспоминал М. П. Артюхин: "Нам стало известно, что немцы полностью овладели станцией и поселком Попельня. К этому времени старший политрук Колесниченко вместе с первой комендатурой находился уже километрах в пяти-шести от села. Тревожась за судьбу жителей, капитан Середа решил в Парипсах оборону не занимать, а дать бой немцам на другом рубеже. Мы покинули село. Но не прошли и двух километров, как появились немецкие танки. Мы понимали, что впереди наши товарищи по отряду, поэтому нужно любой ценой задержать противника. Получив приказ от капитана Середы, я развернул пограничников в цепь. Мы залегли. По обе стороны дороги шли колхозные поля. Слева росла рожь, справа - просо. Пограничники мужественно вступили в бой с вражеской моторизованной колонной. Капитан Середа распорядился собрать ручные гранаты и связать их для борьбы с танками. Бойцы рвали нательные рубахи и связывали лоскутами гранаты. Расстояние, отделявшее нас от фашистских танков и бронетранспортеров, быстро сокращалось. Мы открыли огонь из пулеметов и винтовок, а политрук Кузьмин, пограничники Васильев, Басов и Иванов поползли навстречу танкам. Полетели связки гранат. Танки остановились. Тогда еще несколько бойцов поползли к бронированным машинам. Чтобы не подпустить их близко, фашисты били по пограничникам с места. Наш станковый пулемет отвечал огнем, не давая немецким автоматчикам на бронетранспортерах поднять головы. Но вот пулемет, за которым был сержант Михаил Дуничев, умолк. Капитан Середа сам лег за пулемет. Очередь за очередью посылал комендант по противнику. Он вел огонь до тех пор, пока окружившие его немецкие танки не выпустили две струи из танкового огнемета. Вспыхнула земля, загорелась трава. Нас осталось несколько человек. Сдерживать танковую лавину было уже нечем. Мы отползли в рожь. Она укрыла нас до вечера".