Страница 113 из 118
Не обращая на меня внимания, она подошла к дяде и нежно провела рукой по его волосам.
– Вы распорядились, чтобы Артура освободили, папа? – спросила она.
– Нет, моя девочка, дело надо расследовать до конца.
– Я глубоко убеждена, что он не виновен. Мне сердце подсказывает это. Он не мог сделать ничего дурного. Вы потом сами пожалеете, что обошлись с ним так сурово.
– Но почему же он молчит, если не виновен?
– Возможно, он обиделся, что вы подозреваете его в краже.
– Как же не подозревать, если я застал его с диадемой в руках?
– Он взял диадему в руки, чтобы посмотреть. Поверьте, папа, он не виновен. Пожалуйста, прекратите это дело. Как ужасно, что наш дорогой Артур в тюрьме!
– Я не прекращу дела, пока не будут найдены бериллы. Ты настолько привязана к Артуру, что забываешь об ужасных последствиях. Нет, Мэри, я не отступлюсь, напротив, я пригласил джентльмена из Лондона для самого тщательного расследования.
– Это вы? – Мэри повернулась ко мне.
– Нет, это его друг. Тот джентльмен попросил, чтобы мы оставили его одного. Он хотел пройти по дорожке, которая ведет к конюшне.
– К конюшне? – Ее темные брови удивленно поднялись. – Что он думает там найти? А вот, очевидно, и он сам. Я надеюсь, сэр, что вам удастся доказать непричастность моего кузена к этому преступлению. Я убеждена в этом.
– Я полностью разделяю ваше мнение, – сказал Холмс, стряхивая у половика снег с ботинок. – Полагаю, я имею честь говорить с мисс Мэри Холдер? Вы позволите мне задать вам несколько вопросов?
– Ради Бога, сэр! Если б только мои ответы помогли распутать это ужасное дело!
– Вы ничего не слышали сегодня ночью?
– Ничего, пока до меня не донесся громкий голос дяди, и тогда я спустилась вниз.
– Накануне вечером вы закрывали окна и двери. Хорошо ли вы их заперли?
– Да.
– И они были заперты сегодня утром?
– Да.
– У вашей горничной есть поклонник. Вчера вечером вы говорили дяде, что она выходила к нему?
– Да, она подавала нам вчера кофе. Она могла слышать, как дядя рассказывал о диадеме.
– Понимаю. Отсюда вы делаете вывод, что она могла что-то сообщить своему поклоннику и они вместе замыслили кражу.
– Ну какой прок от всех этих туманных предположений? – нетерпеливо воскликнул мистер Холдер. – Ведь я же сказал, что застал Артура с диадемой в руках.
– Не надо спешить, мистер Холдер. К этому мы еще вернемся. Теперь относительно вашей прислуги. Мисс Холдер, она вошла в дом через кухню?
– Да. Я спустилась посмотреть, заперта ли дверь, и увидела Люси у порога. Заметила в темноте и ее поклонника.
– Вы знаете его?
– Да, он зеленщик, приносит нам овощи. Его зовут Фрэнсис Проспер.
– И он стоял немного в стороне, не у самой двери?
– Да.
– И у него деревянная нога?
Что-то вроде испуга промелькнуло в выразительных черных глазах девушки.
– Вы волшебник, – сказала она. – Как вы это узнали?
Она улыбнулась, но на худощавом энергичном лице Холмса не появилось ответной улыбки.
– Я хотел бы подняться наверх, – сказал он. – Впрочем, сначала я осмотрю окна.
Он быстро обошел первый этаж, переходя от одного окна к другому, затем остановился у большого окна, которое выходило на дорожку, ведущую к конюшне. Он открыл окно и тщательно, с помощью сильной лупы осмотрел подоконник.
– Что ж, теперь пойдемте наверх, – сказал он наконец.
Комната, расположенная рядом со спальней банкира, выглядела очень скромно: серый ковер, большое бюро и высокое зеркало. Холмс первым делом подошел к бюро и тщательно осмотрел замочную скважину.
– Каким ключом отперли его? – спросил он.
– Тем самым, о котором говорил мой сын, – от буфета в чулане.
– Где ключ?
– Вон он, на туалетном столике.
Холмс взял ключ и открыл бюро.
– Замок бесшумный, – сказал он. – Неудивительно, что вы не проснулись. В этом футляре, я полагаю, и находится диадема? Посмотрим… – Он открыл футляр, извлек диадему и положил на стол. Это было чудесное произведение ювелирного искусства. Таких изумительных камней, как эти тридцать шесть бериллов, мне никогда не приходилось видеть. Один зубец диадемы был отломан. – Вот этот зубец соответствует отломанному, – сказал Холмс. – Будьте любезны, мистер Холдер, попробуйте отломить его.
– Боже меня сохрани! – воскликнул банкир, в ужасе отшатнувшись от Холмса.
– Ну так попробую я. – Холмс напряг все силы, но попытка оказалась безуспешной. – Немного поддается, но мне, пожалуй, пришлось бы долго повозиться, чтобы отломить зубец, хотя руки у меня очень сильные. Человеку с обычным физическим развитием это вообще не под силу. Но допустим, что я все же сломал диадему. Раздался бы треск, как выстрел из пистолета. Неужели вы полагаете, мистер Холдер, что это произошло чуть ли не над самым вашим ухом и вы ничего не услышали?
– Уж не знаю, что и думать. Мне все это совершенно непонятно.
– Как знать, может быть, все разъяснится. А что вы думаете, мисс Холдер?
– Признаюсь, я разделяю недоумение моего дяди.
– Скажите, мистер Холдер, были ли в тот момент на ногах у вашего сына ботинки или туфли?
– Нет, он был босой, на нем были только брюки и рубашка.
– Благодарю вас. Ну что ж, нам просто везет, и если мы не раскроем тайну, то только по нашей собственной вине. С вашего разрешения, мистер Холдер, я еще раз обойду вокруг дома.
Холмс вышел один: лишние следы, по его словам, только затрудняют работу.
Он пропадал около часа, а когда вернулся, ноги у него были все в снегу, а лицо непроницаемо, как обычно.
– Мне кажется, я осмотрел все, что нужно, – сказал он, – и могу отправиться домой.
– Ну а как же камни, мистер Холмс, где они? – воскликнул банкир.
– Этого я сказать не могу.
Банкир в отчаянии заломил руки.
– Неужели они безвозвратно пропали? – простонал он. – А как же Артур? Дайте хоть самую маленькую надежду!
– Мое мнение о вашем сыне не изменилось.
– Ради всего святого, что же произошло в моем доме?
– Если вы посетите меня на Бейкер-стрит завтра утром между девятью и десятью, я думаю, что смогу дать более подробные объяснения. Надеюсь, вы предоставите мне свободу действий при условии, разумеется, что камни будут возвращены, и не постоите за расходами?
– Я отдал бы все свое состояние!
– Прекрасно. Я подумаю над этой историей. До свидания. Возможно, я еще загляну сегодня сюда.
Было совершенно ясно, что Холмс уже что-то надумал, но я даже приблизительно не мог представить себе, к каким выводам он пришел. По дороге в Лондон я несколько раз пытался навести беседу на эту тему, но Холмс всякий раз уходил от ответа. Наконец, отчаявшись, я прекратил свои попытки. Не было еще и трех часов, когда мы возвратились домой. Холмс поспешно ушел в свою комнату и через несколько минут снова появился. Он успел переодеться. Потрепанное пальто с поднятым воротником, небрежно повязанный красный шарф и стоптанные башмаки придавали ему вид типичного бродяги.
– Ну, так, я думаю, сойдет, – сказал он, взглянув в зеркало над камином. – Хотелось бы взять с собой и вас, Уотсон, но это невозможно. На верном пути я или нет, скоро узнаем. Думаю, что я вернусь через несколько часов. – Он открыл буфет, отрезал кусок говядины, положил его между двумя кусками хлеба и, засунув сверток в карман, ушел.
Я только что закончил пить чай, когда Холмс возвратился в прекрасном настроении, размахивая каким-то старым ботинком. Он швырнул его в угол и налил себе чашку.
– Я заглянул на минутку, сейчас отправлюсь дальше.
– Куда же?
– На другой конец Вест-Энда. Вернусь, возможно, не скоро. Не ждите меня, если я запоздаю.
– Как успехи?
– Ничего, пожаловаться не могу. Я был в Стритеме, но в дом не заходил. Интересное дельце, не хотелось бы упустить его. Хватит, однако, болтать, надо сбросить это тряпье и снова стать приличным человеком.
По поведению моего друга я видел, что он доволен результатами. Глаза у него блестели, на бледных щеках даже появился слабый румянец. Он поднялся к себе в комнату, и через несколько минут я услышал, как стукнула входная дверь. Холмс снова отправился на «охоту».