Страница 10 из 26
Кстати, путь Кошкина в отечественное танкостроение, первоначально никак не связанный с техникой, не единичный. Достаточно вспомнить биографию ведущего конструктора тяжелого танка КВ-1 Николая Леонидовича Духова. В 14 лет он стал секретарем комитета бедноты в родном селе Веприки, а в 1921 г. - агентом продотряда. В 1925 г. работал на Чупаховском заводе резчиком свеклы, а уже через 11 лет - инженером-конструктором в конструкторском бюро СКБ-2 Кировского завода.
Зачастую Кошкина упрекают в чрезмерной заполитизированности и в прочих выдуманных грехах. Можно сколько угодно насмехаться над политинформациями, которые он проводил в КБ, над его стремлением в достаточно сжатые сроки создать новый танк, даже при наличии конструктивных недоработок. Но с помощью только политических лозунгов и накачек создать перспективный танк невозможно. Вот что написал о Кошкине один ключевых разработчиков танка Т-34 Яков Ионович Баран: «Это был человек с большой буквы. За три с половиной года работы на Харьковском заводе он научил нас многому. Его умение говорить с людьми, скромность, решительность в ответственные моменты работы были хорошим примером» [2].
Что же касается присвоения чужих заслуг, то это тоже в корне неверно. Предшественник Кошкина, бывший начальник танкового КБ (ранее именовавшееся как Т2К, со второй половины 1936 г. КБ-190), талантливый инженер с энциклопедическими знаниями Афанасий Осипович Фирсов был смещен со своего поста еще в конце 1936 г. и находился под арестом. Многие сегодня забывают, что Т-34 создавался далеко не в тепличных условиях и в очень непростое время. Любой просчет или осечка грозили большой бедой. В итоге так и произошло с начальником КБ завода №183 А.О. Фирсовым. И не только с ним. По официальной версии, причиной снятия с поста начальника танкового КБ ХПЗ стала ненадежная работа коробки передач на БТ-7. По другой версии, в ходе эксплуатации «семерок» в войсках выявился еще один серьезный дефект - слабое крепление башни к погону корпуса. Все это в конечном итоге и отразилось на дальнейшей судьбе Фирсова. Но по воспоминаниям директора Харьковского завода транспортного машиностроения (ХЗТМ, он же бывший ХПЗ) Н.А. Соболя, Фирсова арестовали по доносу кого-то из его ближайшего окружения. Однако фамилию клеветника Николай Александрович так и не назвал:
«В начале 1936 г. в соответствии с полученной из Москвы секретной директивой был арестован, а затем осужден начальник специального конструкторского бюро отдела Т2 А. О. Фирсов. Причиной тому стал клеветнический донос одного из ближайшего окружения. После случившегося начальника специального конструкторского бюро долго не назначали, а того, кто сам на это место рвался, свыше не поддерживали. И чтобы успокоить «местных» в их амбициях, в начале 1937 года было принято решение - специальное конструкторское бюро отдела Т2 преобразовать в специальный конструкторский отдел завода по танкам с подчинением непосредственно главному инженеру завода. Главным конструктором завода по танкам был назначен М.И. Кошкин, работавший до этого конструктором на одном из ленинградских заводов» [3].
А.О. Фирсов (1883-1937).
М.И. Кошкин (1898-1940).
А.А. Морозов (1904-1979).
Танк А-20 на полигонных испытаниях. Лето 1939 г.
Кто тот «герой», что рвался на место Фирсова, кто были этим самые «местные» и в чем заключались их амбиции, директор ХЗТМ опять-таки умолчал. Тем не менее, благодаря этому признанию Н.А. Соболя появилась версия о причастности к аресту А.О. Фирсова его ближайшего окружения, в том числе А.А. Морозова и Н.А. Кучеренко. Наибольшее распространение данная версия получила в Нижнем Тагиле, куда во время Великой Отечественной войны эвакуировали харьковский завод №183. За период пребывания на Уралвагонзаводе (тогда Уральский танковый завод) Морозова и Кучеренко к ним, как к разработчикам новых образцов бронетанковой техники, сложилось крайне негативное отношение. Основанием же для заявлений о причастности Морозова к аресту Фирсова стали опять-таки воспоминания Н.А. Соболя:
«В 1935 г. в соответствии с указаниями, полученными свыше, на важнейших объектах народного хозяйства были созданы группы связи с органами Государственной безопасности. Такая группа появилась и на ХПЗ. В нее входили Я. К. Портной - заместитель секретаря заводского партийного комитета, ранее работавший секретарем партийного отдела Т2; Ольховский - военный инженер, представитель заказчика на заводе по приемке танков; И. И. Пискунов - начальник секретного отдела завода. Эта группа к своей работе привлекала других работников завода с наиболее важных участков производства и технических служб. Ей помогали такие привлеченные, как А.А. Морозов, М.И. Швецов, М.Б. Шварцбург. Направление деятельности группы определялось ответственным представителем органов Государственной безопасности на заводе» [3].
Как известно, непосредственно к созданию Т-34 из этого списка в дальнейшем были причастны А.А. Морозов и М.Б. Шварцбург, а допрашивать Фирсова будет не кто иной, как брат известного испытателя танков 183-го завода Е.А. Кульчицкого Георгий Кульчицкий, работавший в органах НКВД в 1930-х гг.
Любопытен еще один факт. В книге «ХПЗ - завод имени Малышева», изданной в Харькове в 1995 г., в разделе «Организация «выявления врагов народа», «вредителей» на ХПЗ» также были опубликованы воспоминания Н.А. Соболя о создании групп по содействию органам госбезопасности. Однако инициалы Морозова на этот раз указаны не полностью, а инициалы Шевцова и Шварцбурга и вовсе пропущены [4].
В последнее время опубликованы документы из архивов Службы безопасности Украины (СБУ), касающиеся разработки и производства танков Т-34 на заводе №183 в 1939- 1940 гг. В одном из них упоминаются осведомители НКВД под псевдонимами «Линейный» и «Беев». Оба вращались на самых «верхах» и общались как с руководством завода, так и с начальниками отделов. Встречаются упоминания об их работе и на Уральском танковом заводе в годы Великой Отечественной войны [5].
Что же касается Н.А. Кучеренко, то его деятельность была неотделима от деятельности А.А. Морозова. Ведь по иронии судьбы либо Кучеренко находился в подчинении у Морозова, либо Морозов в дальнейшем оказался в подчинении у Кучеренко, когда тот стал занимать ответственные посты на Уралвагонзаводе и в Министерстве транспортного машиностроения СССР.
Впрочем, в своих воспоминаниях известный конструктор послевоенных танков Л.Н. Карцев так отозвался о Н.А. Кучеренко: «Часто общаясь ... с Н.А. Кучеренко, я открыл в нем внимательного и добропорядочного человека» (Карцев Л.Н. Воспоминания главного конструктора танков // Техника и вооружение,-2008, №1).
К сожалению, из-за ареста А.О. Фирсов к разработке не то что Т-34, но и его предшественников - танков А-20 и А-32 - уже не мог быть причастен. Но основной его заслугой стало то, что именно он собрал костяк того коллектива, который впоследствии и создал легендарную «тридцатьчетверку». Интересно также отметить, что в своих воспоминаниях Н.А. Соболь сообщает о беседе бывшего секретаря партийного комитета 183-го завода А.А. Епишева с директором Института истории КПСС при ЦК КП(б) Украины И.Д. Назаренко, состоявшейся в 1950-е гг. Епишев, в то время находившийся на должности заместителя министра Государственной безопасности СССР по кадрам, поведал о том, что в апреле 1939 г. были выписаны ордера на арест на начальника КБ М.И. Кошкина и конструктора А.А. Морозова. И только вмешательство Епишева, его внезапная поездка в Москву к секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову якобы спасла Кошкина и Морозова от расправы [3].
Еще одним претендентом на имя создателя танка Т-34 является представитель Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) имени Сталина военный инженер 3-го ранга Адольф Яковлевич Дик. В воспоминаниях Н.А. Соболя есть упоминание о неком молодом инженере, окончившем ВАММ и трудившимся в танковом КБ ХПЗ в 1936 г.: