Страница 31 из 35
Электродрель не поверила своему счастью:
— Что, вот так вот просто и отдашь? Не будем кривляться, колечко козырное.
Фёдор вытащил кольцо и сунул его прямо в протянутую сморщенную ладошку.
Как только кольцо коснулось руки, хозяйка получила сильнейший разряд! Мгновенно наэлектризовавшиеся волосы встали дыбом, испуская приятный голубой свет, тело начало биться в конвульсиях, а голос изменился так, словно она наглоталась гелия:
— Эх, я бы развернулась! Землю — крестьянам, фабрики — рабочим. От каждого по способностям, каждому по потребностям. Была бы я строгая, но справедливая — как Лаврентий Павлыч! Или даже как Иосиф Виссарионыч!
Фёдор достал из-за пазухи резиновый коврик, бросил под ноги и встал на него. Тётка перестала светиться, конвульсии прекратились, разве что её все ещё немного потряхивало.
— Во, меня заколбасило конкретно! Нет уж, ты его себе оставь. У меня своих колец навалом. Я лучше так и буду — Электродрель.
Фёдор понуро опустил голову и пожаловался:
— Одному мне не потянуть.
Электродрель ободряюще шлёпнула его по плечу:
— А я тебе поддержку дам, Фёдор. Морально, мысленно, на расстоянии. На крайний случай, своё колечко продам и забашляю. Тебя выбрали, тебе с этим кольцом и париться.
Последняя реплика явно не добавила Фёдору уверенности в собственных силах:
— Я не трус, но я боюсь. Думаю, не справлюсь я с заданием.
Электродрель раздражённо заглянула ему в глаза, взяла его за подбородок и, будто выговаривая, сказала:
— А ты не думай, за тебя партия думает. И партия тебя не бросит! Но и ты партию не бросай!!!
Где-то далеко, за сотни километров от сеновала милой старушки Электродрели, воспитывавшей не слишком сообразительного карапуза, свою воспитательную работу с урками из колонии строгого режима проводил сам Сарумян. Он вытолкал взашей начальника колонии из его собственного кабинета, отобрав у того связку ключей от сейфа, и сейчас сидел за широченным столом красного дерева, просматривая папки с делами самых крутых урок.
Одна из папок особо заинтересовала его, он нажал кнопку звонка и затребовал у вбежавшего караульного привести ему известного киллера — Цурюка Хаима из еврейской мафии города Нью-Йорка, продолжая листать папочку. Из пухлого дела следовало, что тот приехал сюда с абсолютно секретным заданием, под абсолютно секретной фамилией Сидоров, но был арестован в аэропорту на паспортном контроле. Бдительных пограничников заинтересовало, откуда в Нью-Йорке взялся Сидоров.
Дверь широко распахнулась, и в неё боком втиснули здоровенного амбала, наряжённого в строгий ошейник, цепь от которого тянулось в лапы к троим охранником. Сарумян поднял голову от папки и обратился к уголовнику бесцветным голосом:
— Знаешь, откуда появились урки? Урками становятся эльфы после отсидки. Те, чьи матери курили во время беременности, кого в детстве били пьяные родители. Сегодня ты выходишь на волю, Цурюк Хаим. А ну, кто твой папочка?
— Сарумян, оу йе! — Животный восторг урки не знал пределов.
— Снимите с него ошейник, — приказал Сарумян охранникам. — И постройте но плацу личный состав колонии.
На бетонном плацу, обнесённом высоченным забором, по которому в три ряда шла колючая проволока и сновали туда-сюда лагерные шныри, перед Сарумяном и столь внезапно «поднявшимся» Цурюком Хаимом выстроилась разношёрстная уголовная публика.
Сарумян поднял вверх правую ладонь и толкнул короткую речь:
— Ну что, гопнички? Тунеядцы, хулиганы, наркоманы, алкоголики. На свободу с чистой совестью!
Ворота тюрьмы со скрипом открылись, и охранники принялись по одному подгонять заметно повеселевших урок к Сарумяну, который помечал каждого из них, оставляя на лбу белый отпечаток собственной ладони. Когда последний из урок скрылся за воротами и плац опустел, Сарумян взял Цурюка Хаима за пуговицу лагерного бушлата и предельно угрюмо проговорил:
— Запомнил сам — скажи другому, что честный труд — дорого к дому! Карапузов брать живьём. С остальными делай что хочешь, только ментам на глаза не попадайся.
Никаких методических различий не наблюдалось в другом лагере и на сей раз — во дворе виллы Электродрели, обнесённом забором, увитым ядовитым плющом, стоял сводный отряд. Хахаль хозяйки дома обходил строй, придирчиво осматривая обмундирование:
— Я смотрю, вы совсем не по сезону оделись. Дам вам тёплые маскхалаты и по паре зимних кальсон с начёсом. И ещё НЗ.
С этими словами муж Электродрели залез в карман, достал кулёк и протянул его Лагавасу. Заинтересовавшийся Гек напряг лоб, повернулся к задней шеренге и спросил Чука:
— Что такое НЗ?
— Да х. з.
Впрочем, все их вопросы решил Лагавас, сразу же развернувший кулёк и громко прокомментировавший:
— Вот это круто. Сухари на дорожку.
Он протянул кулёк Фёдору и скомандовал:
— Поделите между собой. Просто так не грызите — пломбы выпадут. Надо в воде размочить.
Карапузы моментом распихали сухари по всем карманом, и только ушлый Мерин Гек засунул их себе в рот и мигом проглотил.
Чук пихнул его в спину:
— А ты уже всё сожрал? Ну и как НЗ?
— Да я х. з….
Хахаль Электродрели, больше не имевший иллюзий по поводу интеллекта карапузов, решил сделать ставку на других персонажей и повёл Агронома в сторону от остальных.
— Мы вас только до реки проводим, а дальше — сами. На восточном берегу урки мордовские ураганят. А на западном видели каких-то уродов. У них на морде белая пятерня нарисована. Вроде как для куража бандитского. Нормальные урки днём на малинах прячутся. В эти борзые, уже и днём по улице разгуливают!
Дойдя до укромного местечка, он доверительно наклонился к Агроному:
— Кстати, интересуюсь. Кроме колечка, ничего больше нет? Медь, лом цветных металлов? За долю малую возьму контрабас на реализацию.
— Прости, братан, сейчас нет ничего. Если хочешь — могу карапузов по дешёвке предложить — сдашь их в цирк, зоопарк или, на худой конец, в Кунсткамеру.
Бойфренд Электродрели скуксился, наморщив носик:
— Не, этого добра не надо, к тому же они у тебя нетоварного вида — я на одной эпиляции разорюсь!
Их окликнули — Электродрель пришла проводить отряд. Она принялась по очереди подходить к каждому бойцу, одаривая всех подарками из большой клеёнчатой сумки в клетку. Первым такой чести удостоился эльф.
— Тебе Лагавас, я дарю мега-лук. Не простой, а композитный и с оптическим прицелом!
Она не успела двинуться дальше и на один шаг, как за своей порцией халявы подбежали, толкаясь и отчаянно ругаясь между собой, Чук и Гек. Она пошарила в сумке:
— Пацанам — финские ножи с кровостоками!
Гек схватил финку и от избытка чувств грохнулся в обморок. Хозяйка наклонилась к нему и ласково потрепала по щеке:
— Ты что, малыш, побледнел? Это только в первый раз тошнит. — Она заглянула в сумку и пальцем поманила к себе самого толстого карапуза:
— А для тебя, Сеня Ганджубас, верёвка и кусок мыла. Чисто на всякий случай!
Сеня принял подарки, помялся немного, подыскивая слова, и пробормотал:
— Спасибо, конечно. А что, даже простых заточек больше не осталось?
Ответа не последовало. Уже потерявшая к нему всякий интерес Электродрель обхаживала Гиви:
— А что хочет красавец мужчина с орлиным носом?
— Нэчэго! Заходы к мэнэ в гости, я тэбэ сам что хо-чэшь подарю. Дай только поцелую такую красавицу. Страсть как блондинок лублу. — Кажется, Гиви слишком уж обнаглел. Электродрель отстранилась от него и пошла дальше. Разобиженный Гиви отвернулся и пошёл в лодку.
Усевшись на носу спиной к берегу, он принялся напевать:
Он сплюнул в воду, поглазел на расходящиеся круги и сокрушённо покачал головой: