Страница 19 из 30
Я проверяю свой телефон, делая вид, что он звонит, затем со льстивой улыбкой прерываю их праздник любви:
— Дорогой, я могу украсть тебя на минутку? Отец только что написал мне важный вопрос.
Не дожидаясь ответа, отодвигаю свой стул и встаю, хватая Ноя за руку. Я тащу его на протяжении всего пути к задней части ресторана к дверям кухни. Официант, проходя мимо, смотрит на нас любопытным взглядом.
— Какого черта ты делаешь? — рычу я, пытаясь говорить тише, несмотря на пылающую ярость.
Ной моргает от удивления. Затем самодовольная ухмылка появляется на его лице.
— Не говори, что ты ревнуешь меня, когда я уделяю внимание другой женщине. Это так мило. Не волнуйся, Снежинка. Ты единственная девушка, на которую я смотрю.
Я исправляю его с еле сдерживаемой яростью.
— Даже не пытайся флиртовать со мной, это тебе не поможет, ты, самодовольный осел. Мне наплевать, на кого ты смотришь. Я злюсь, потому что ты делаешь из наших отношений посмешище, и я не хочу стоять где-то на горизонте. Ты практически слизывал беарнский соус с ее пальцев! (Примеч. Беарнский соус, Беарнез (фр. Sauce béarnaise) — французский яично-масляный соус. Готовится из растопленного сливочного масла, яичных желтков, лука-шалота, кервеля, эстрагона и белого винного уксуса).
Другой официант проходит мимо. Это выглядит смешно. Я не виню его в этом, мы, должно быть, выглядим нелепо — пара светских людей, одетых с иголочки, ругаются возле кухни.
Я сжимаю зубы. Я уже унижена и достаточно безумна, из-за чего чувствую себя еще хуже.
Ной издевается надо мной.
— Ой, да ладно. Это называется налаживание контактов. Смазка механизма. Она знает, что это ничего серьезного не значит. Я делал подобные вещи миллион раз.
Почему я не удивлена?
— Это не помогает чувствовать себя лучше. И наш официант, кажется, запутался в том, кто здесь пара — я и ты или ты и она.
— Да кому, черт возьми, интересно, что он думает? У нее есть деньги. Она та, ради кого мы здесь, чтобы произвести впечатление.
— Я прошу тебя поинтересоваться о том, что я думаю!
Он моргает.
— Что? Конечно, я…
— Нет, ты явно не знаешь, поэтому сейчас слушай внимательно.
Он разводит руками.
— Ладно, хорошо. Я слушаю. Просто объясни, в чем проблема.
Я глубоко вдыхаю через нос, пытаясь успокоиться, и привести мысли в порядок.
— Позволь мне доходчиво разъяснить тебе. Именно ты раздул проблему, заставив наши отношения выглядеть настоящими. И сейчас ты ведешь себя, как кобель, каким всегда и был. Только теперь я здесь, чтобы исправить твою ошибку, и твое поведение неприемлемо. Ты позоришь меня.
Он широко открывает глаза.
— Я никогда не имел в виду…
— Это не важно! Твои намерения не изменяют результат. Возможно, тебе даже и не приходило в голову, что мне может это не нравиться. Но я стою сейчас здесь и говорю, что чувствую. Так что, пожалуйста, заканчивай.
Он прикрывает рот рукой, резко опускает ее вниз и издает громкий, затравленный вздох.
— Я… Не смотрел на это с такой стороны. Просто пытался расположить клиента. Как я всегда делаю.
Вау, он действительно выглядит озадаченным.
Несколько потрясенная, я позволяю голосу смягчиться.
— Ну, если я действительно присутствую в твоей жизни, то этого больше не должно происходить.
— В моей жизни? — он рассматривает меня с таким выражением на лице, которое я не могу понять. — Выходит, это взаимно, я полагаю. Я нахожусь в твоей жизни также?
— Кажется, — вздыхаю я. — Мы застряли вместе на долгое время.
Теперь я могу понять выражение на его лице — первые вспышки той знакомой греховной улыбки. Он протягивает руку, и сначала я думаю, что он коснется моего подбородка. Но потом он просто ведет пальцем по моей шее, по открытому участку кожи, вниз до плеча. Я не могу сдержать дрожь.
— Прозвучало так, словно это тюремный срок, — дразнит он.
Я улыбаюсь. Лишь немного улыбка касается моих губ.
Он наклоняется еще ближе и спрашивает:
— Ты уверена, что не ревнуешь?
Два бокала вина, выпитые мною, ослабили чувство самосохранения. Легкое опьянение — мое оправдание, почему вместо того, чтобы сказать ему заткнуться, я произношу:
— Возможно, чуть-чуть, — затем прихожу в чувство и добавляю, — но это не изменит моего начального плана.
Он приподнимает бровь, но ничего не говорит.
К щекам приливает тепло, когда он касается меня. Зачем этот придурок спрашивал, если просто собирался стоять и смотреть?
— Что? — я снова начинаю смущаться, но ощущаю щекотливый, почти возбужденный поворот в животе, а не осадок и болезненные стягивания. И оборонительный тон моего голоса только усиливает чувство.
— Ничего. Я просто немного удивлен, вот и все.
Я закатываю глаза, пытаясь перестать пялиться на него.
— Да ладно, не скромничай. Ты знаешь, как действуешь на женщин.
Его улыбка перерастает в призывную ухмылку.
— Может, расскажешь как?
— Нет. Я отказываюсь играть роль экскурсовода лишь бы потешить твое эго.
— Если хочешь, могу начать первым, — прежде чем я успеваю его остановить, Ной начинает перечислять мои достоинства. — Ты самый умный, самый трудолюбивый человек, которого я встречал. Я заметил, что ты чертовски сексуальна за работой — ты в своей стихии, уравновешенная и уверенная в себе, а красивые голубые глаза сверкают, когда ты готова растерзать какого-нибудь беднягу на части. Не удивлюсь, если ты также неистова, неутомима и изобретательна в постели. Ты не умеешь скрывать свои чувства… Интересно, твое тело тоже? Или будешь стараться казаться неприступной? Поверь, я готов к вызову.
От его слов у меня перехватывает дыхание. Какого черта только что произошло? И почему покалывает в том месте, где мне сейчас меньше всего этого хочется?
Полу-хвастливые, полу-пошлые разговоры поражают в слабое место, о существовании которого я даже и не подозревала. Или, может, это все из-за Ноя, который говорит такие сладкие, непристойные вещи, так страстно смотря на меня. Его хриплый голос успокаивает и согревает, и я вдруг чувствую себя такой беззащитной. Безоружной. Но не в плохом смысле, не как «беззащитная-на-важной-встрече», потому что знаю, Ной никогда не навредит мне. Он никогда не воспользуется моей уязвимостью.
Или, может, воспользуется, но только в моих фантазиях.
Ной берет меня за руки, поворачивает ладони вверх, большими пальцами поглаживая легкими круговыми движениями мягкую тонкую кожу запястий. Когда я не могу подавить дрожь, что бежит по мне, он скалится, как волк. О, он заметил мою реакцию. Он точно знает, что делает, и я одновременно и ненавижу, и люблю это.
— И я сделаю все, чтобы прикоснуться к этому удивительному телу, — продолжает он беспощадно. — Я никогда не видел женщину прекрасней. Мне хочется коснуться каждого сантиметра твоего тела, упругой попки и сочной груди, а ноги просто обернуть вокруг талии. Вчера мне было недостаточно одних поцелуев. Я хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя. Видеть, как ты теряешь контроль, отключаешь мозг и просто отдаешься чувствам.
— Т-ты играешь не по правилам, — наконец, говорю я, заикаясь.
— Эй, ты не это должна говорить. Комплименты, а не оскорбления. Поверь, мне известно все, что ты думаешь о моих отрицательных качествах.
— Ммм… — я сглатываю. — Ты профессионал, но по-своему. Умеешь словами расположить людей к себе, ничего не понимая в цифрах и стратегиях.
— Так вот почему ты краснеешь?
В некотором смысле, да. Но его подбородок, полные губы и пронзительные темные глаза — вот, что делает его слова по-настоящему опьяняющими. И тот факт, что он до сих пор не отпустил мою руку.
— Ты берешь на себя слишком много, и иногда я это ненавижу, но иногда… Приятно сделать перерыв.
Его улыбка превращается в озорную.
— О? Я обязательно это запомню. Что-нибудь еще?
Я отступаю на безопасное расстояние. И произношу довольно резко слова, которые позже смогу выдать за обыкновенную шутку: