Страница 2 из 211
Бэт выпрямляется и, размахнувшись, бьет ногой по пробитому черепу ходячего, продавливая тот внутрь.
Черт! Черт! Че-е-е-е-ерт!
И в который раз убеждается, что гнев выпускать на волю сразу же, как он охватывает всю ее – от пальцев ног до макушки, не стоит. И вовсе не потому что это недостойно такой маленькой леди, как твердит ей частенько Морган в таких случаях. А потому что только себе же делает хуже, поддавшись яркой вспышке ярости.
Потому что кровь из головы ходячего вдруг брызжет вверх фонтанчиком и заляпывает брючину джинсов на правой ноге чуть ли не по колено.
Новые джинсы. Которые она только две недели назад нашла в одном из домов, где она с Морганом останавливались на период зарядивших по весне дождей. Три дня безвылазно в четырех стенах. Наедине с мыслями под тихий шелест дождя. Наедине с воспоминаниями…
Бэт подхватывает с земли связку из трех белок и одного кролика, пнув напоследок еще раз труп ходячего. Вся ее добыча за этот раз.
- Возблагодарим Господа за дар, - скажет Морган по обыкновению, когда она вернется в их маленький лагерь. Но она знает, что он благодарен не только Богу, но и ей. Улыбнется, принимая из ее рук зверьков, коснется губами ее лба, прямо у шрама у линии волос, тронет ласково за плечи и подтолкнет к месту, которое уже устроил для ее отдыха у костра.
Единственный человек, которому она может позволить коснуться себя. Заботиться о себе. Целовать этот шрам, который она не могла видеть до сих пор.
Когда-то Бэт даже пробовала отпустить челку, чтобы скрыть его, но волосы быстро отрастали, лезли в глаза, вызывая в ней глухое раздражение. И спустя полгода она смирилась. Как смирилась с другими шрамами. На лице. На запястьях. На сердце.
Шелестит листва в тихом пении леса над головой, шепча только природе понятную песню своими мелодичными переливами. Где-то, рассевшись на ветвях, свистят какие-то пичужки, вторя этому лесному шепоту. Прямо благодать!
Но только Бэт каким-то шестым чувством чувствует сейчас, что что-то не так. Это чувство вползло в нее сегодня на рассвете противным скользким гадом, и прочно обхватило сердце в плен, свернувшись вокруг него плотными кольцами.
Что-то случится. Что-то не так. Морган? Неужели что-то с Морганом?
Страх тут же при этой мысли захватывает ее ледяными щупальцами, проникая в сознание и на короткий миг лишая ясности рассудка. Потерять Моргана – это потерять все, что было у нее на этой земле. Последнюю нить. Потом только дуло в рот и все… Очередной выстрел в голову. Быть может, на это раз будет более везучей в смерти, чем тогда.
Нет, Морган – это не все, что у тебя есть… Есть еще… Вспомни!
Нет!
Просто вспомни! Хочешь, я напомню? Мэгги… твоя сестра…
Заткнись! Просто заткнись!
Ярость, приходившая вместе с воспоминанием, пульсирует в тот же миг в висках. А потом начинает медленно затягивать глаза ярко-красной пеленой. Такой знакомой. Но уже позабытой за давностью времени, прошедшего с момента последнего подобного приступа. Сдавливает в голове и в груди, предвещая приближение его собрата-близнеца.
Нет! Нет! Не сейчас! Не тогда, когда она чувствует это странное ощущение чего-то неотвратимого, которое неприятно холодило под ложечкой. Бэт закрывает глаза и старается выровнять дыхание, как ее учил Морган.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Замедляя бешеный стук сердца, отдающий прямо в висках и затылке. В месте, где когда-то была рана.
Удается. Приступ медленно отступает, оставляя только боль в голове, которая станет спустя некоторое время совсем невыносимой. Будет только увеличиваться от всего – света, звука или движения. От этой боли ничего не спасает, кроме маленьких пилюль обезболивающего. Драгоценного для нее сейчас. Настолько драгоценного, что она когда-то переступила через последнее, что оставалось в ней от той девочки с косичкой в хвостике.
Быстрыми, но почти бесшумными шагами Бэт направляется к месту их с Морганом импровизированного лагеря, стараясь держаться как можно более неприметной среди зелени и стволов деревьев. Она идет, на автомате подмечая, куда ей следует ступать. Следуя выработанной привычке. Помня о том, чему ее когда-то давно начали учить в одном из лесов Джорджии, так похожем на этот.
Именно поэтому тот, кто стоял у дерева в десятке шагов от их маленького лагеря, не замечает ее приближения. Бэт хочет сначала выпустить стрелу, чтобы пробить сердце незнакомца, поддаваясь ярости, что бушует внутри нее ураганом сейчас.
Только на этот раз уже не ходячего убивая. Живого, напоминает ей голосом Моргана что-то внутри головы.
Морган все еще верит, что разговоры разрешат любой конфликт, а доброта спасет мир. А она уже в это не верит. Что-то умерло более года назад, и так не возродилось…
Но все же Бэт не убивает, а аккуратно вырубает стоящего на посту человека подобранным с земли камнем. Невысокого и худенького, как она сама.
Черт, он почти мальчишка…
Бэт недолго разглядывает нежданного гостя. Обыскивает его наспех. Вытаскивает из карманов его куртки нож, а из-за пояса джинсов пистолет.
Охотничий нож. Глок с неполной обоймой, который так знакомо лег в ее ладонь, наполняя грудь ощущением превосходства. Что еще было при себе у незнакомца, она проверяет. Потом придет сюда снова. Когда убедится, что все в порядке с Морганом.
Сколько их в лагере? Кто это? Почему ты не стрелял? Ты жив?
В лагере слишком тихо и спокойно для вторжения чужаков. Бэт видит со своего места за широким стволом сосны только одного единственного гостя. В расстегнутой куртке цвета хаки. Или просто грязно-зеленой, как грязна сейчас и их с Морганом одежда в результате долгих скитаний. С тонким хвостиком на затылке. Темные волосы. Неплотное телосложение.
Это что, налет юных хулиганов? Или просто все высохли от голода за время долбанного конца света?
Незнакомец стоит, широко расставив ноги. Уверенно и твердо держит в руках винтовку. Морган прямо напротив него. Сидит у огня, как ни в чем ни бывало. Оружие незнакомца направлено дулом вниз, отмечает мимоходом Бэт. Он не угрожает Моргану. Они просто разговаривают, глядя друг другу в лицо. Тихо и мирно.
Словно, черт возьми, мы на долбанном кемпинге, а они наши соседи по площадке! Зашли соли попросить!
Выходить или затаиться? Бэт колеблется ровно до той секунды, как очередной порыв легкого весеннего ветерка не доносит до ее уха громкий смех Моргана. Ее всегда удивлял этот раскат, вырывающийся из его груди. Люди не могут так громко смеяться. Морган может.
- Бэт! – сияет тут же Морган, поднимаясь на ноги со своего места у огня. От его улыбки сразу же становится тепло в груди, как обычно. Даже боль отступает на какой-то короткий миг.
Он привычно делает шаг ей навстречу и касается губами лба. Но из рук не выпускает, впрочем – ладонь так и остается лежать между лопаток на спине. В знак поддержки.
Или словно он желает ее удержать от чего-то этим прикосновением.
Чего-то необдуманного.
- Ничего не удалось добыть сегодня? – спрашивает Морган, заметив, что она вернулась с пустыми руками.
- Немного. Нам хватит, - говорит в ответ она, переводя взгляд на незнакомца.
Молодой. Едва ли старше ее. Но руки крепкие, как она видела, в этих подвернутых рукавах куртки. Взгляд пытливый и настороженный. Как отражение ее собственного взгляда – колючего и напряженного.