Страница 34 из 67
-- Нет, они не трогали меня. Мы с Ирэн зашли в кафе. К ней начал приставать какой-то тип. Я хотел, чтобы он оставил нас в покое. А он вызвал двух сумасшедших громил. Роджер, как все-таки этими существами управляют? Они дьявольски агрессивны, жестоки. И совершенно безмозглые.
-- Знаю, есть некое вещество, которое позволяет их загипнотизировать, они подчиняются приказам. Но недолго. Использовать этих безумцев все равно, что травить зайца стаей волков, неизвестно на кого бросятся волки -- на зайца, или на вас.
-- Это вещество продаётся на "чёрном" рынке? Почему полиция не выловит торговцев?
-- В городе нет "чёрного" рынка. Все продаётся легально, поэтому бороться не с чем.
-- Серьёзно? И наркотики -- героин, марихуана?
-- Мой дорогой друг, свободный рынок -- можно торговать, чем угодно. Без ограничений. Сыворотка А-192 страшнее наркотика, но компания Райзена постоянно наращивает производство. Он считает, что свободный рынок может регулировать все.
-- Рынок не может заставить человека честно торговать.
-- Это понимают почти все в городе. Но не Райзен.
-- Роджер, я могу взять папку? Хочу отнести в редакцию "Трибуны". Пусть опубликуют опровержение, -- объяснил Фрэнк.
-- Ничего они не будут делать, -- бросил флегматично Роджер. -- Даже не пытайтесь их заставить.
-- Как это? Это же нечестная конкуренция! Не узнав результатов расследования, они сразу написали чушь! Пусть печатают опровержение.
-- Вы наивны, мой друг, они не будут делать то, что им не выгодно.
-- Роджер, насколько я помню, Райзен заверял в своём философском опусе о праве на свободу слова. Где же тут выполнение его принципов? Это же настоящая цензура!
Роджер достал из стола книжечку, быстро пролистал и начал читать: "Цензура -- термин, относящийся только к правительственным действиям. Никакое действие частного лица нельзя назвать цензурой. Частное лицо или агентство не могут запретить человеку высказываться, или запретить какую-либо публикацию -- только правительство может это сделать".
-- Что за бред? Если они не будут печатать опровержение, значит, они скрывают от людей правду! Причём тут правительство? Если они не напечатают, мы подадим на них в суд!
-- Вы думаете, я буду марать руки разборками с этими мерзавцами? -- спокойно возразил Роджер. -- Я буду заниматься делом.
-- Черт возьми, тогда пойду в редакцию "Стандарт"! И пусть Бейкер пожалеет!
Роджер, пристально взглянул на него.
-- Сходите в "Городские новости". Эта газета стала популярна, начала оказывать влияние на жизнь в городе. Их спецкор, Тревор Спенсер, великолепно владеет пером, не боится писать правду.
Фрэнк замешкался. Роджер поднял на него глаза, в которых светилась мягкая ирония.
-- Я об этом догадывался.
-- О чём?
-- Это не простое совпадение. Все мысли, которыми вы делились со мной в частных беседах, каким-то непостижимым способом оказываются в статьях Спенсера. Вы хорошо его знаете? Каваллини тоже звонил и жаловался на жизнь. Спенсер просто его уничтожил. Не мог даже предположить, что буду с таким удовольствием это читать. Коллинз должен опасаться за свою жизнь. Каваллини очень обидчив и мстителен.
-- Вы совершенно правы, Роджер. После первой статьи люди этого мерзавца избили Коллинза до полусмерти. Запугали. Только потому, что он посмел напечатать чьё-то мнение, не совпадающее с мнением этого извращенца.
-- Вы боитесь за Коллинза? -- перебил его Роджер. -- А бояться вам надо за себя. Вы нажили за такое короткое время столько врагов. Я удивлён, что вы до сих пор живы. Лучше всего, если вы перестанете терять время и приступите к созданию машины, на которой Томсон сможет достойно выглядеть. Этим вы поможете в первую очередь нашей компании. И больше отдыхайте. У меня складывается ощущение, что вы вообще не спите. Если вы потеряете сознание от переутомления, следующая статья в "Трибуне" будет о том, что я безжалостно эксплуатирую своего племянника так же, как своих рабочих.
Фрэнк вышел из особняка и остановился, обдумывая разговор с Роджером. Но через пару минут понял, что не сможет себе никогда простить трусости, если не предпримет попытку.
Через полчаса он уже входил в редакцию "Трибуны". Секретарша, очаровательная девочка, красила ногти и лишь бросила на него равнодушный взгляд, когда он подошёл к столу.
-- Эдвард Кармайкл, мне необходимо поговорить с Питером Бейкером, -- сказал он.
Девочка зевнула, прикрыв рот ладошкой со свежеокрашенными ногтями и, вздохнув, проронила:
-- Запишитесь на приём. На следующей неделе у него, возможно, будет "окно".
Фрэнк взял табличку со стола, прочитал её имя.
-- Мисс Норфолк, если вы сейчас же не проведёте меня к вашему шефу, я подам на него в суд за клевету. Понятно вам?
-- Что вам нужно, Кармайкл? -- послышался густой, низкий голос.
-- Мистер Бейкер? -- переспросил Фрэнк, увидев выглянувшего из кабинета мужчину с крупным носом с горбинкой, седыми бакенбардами, которые начинались на абсолютно лысой голове и переходили в густые усы, что делало его похожим на императора Франца-Иосифа в старости. -- Вы напечатали в вашей газете статью, которая дискредитирует работу завода Род... нашей компании. Я хочу вам показать результаты расследования. Причиной взрыва была не неисправность двигателя, а диверсия.
-- Мне совершенно безразлично то, что вы говорите, Кармайкл, -- бросил тот равнодушно. -- Вы можете трясти какими угодно бумажками, для меня это -- пустой звук. Ваш дядя, благодаря своим связям может подкупить всю полицию, и она состряпает любые отчёты. И не тратьте своё и моё время.
Бейкер собрался закрыть дверь, но Фрэнк быстро поставил ногу и вошёл в кабинет.
-- Мистер Бейкер, если вы не верите полиции, можете съездить со мной на завод и увидеть, что условия труда рабочих кардинально отличаются от того, что описано в статье. Это клевета!
-- Кармайкл, пока ваш дядя договаривался с полицией, вы где-то прятались. Теперь имеете наглость приходить сюда и заявлять, что то, что пишет наша газета -- ложь, -- высокомерно изрёк Бейкер. -- Это мы подадим на вас в суд за ваши оскорбления! И вчиним такой иск, что ваш дядя окончательно разорится!
-- Хорошо, я просто хочу поместить в вашей газете рекламную статью, в которой будет рассказываться о продукции нашего завода, -- медленно, разделяя каждое слово, проговорил Фрэнк. -- Это будет оплачено по вашим расценкам. Или повышенным. Как скажите.
-- Вы хотите подкупить меня, Кармайкл? -- спросил Бейкер со злорадной усмешкой. -- При мисс Норфолк предлагаете мне взятку? Мне?!
-- Мистер Бейкер, я хочу оплатить ваши услуги, -- произнёс сквозь зубы Фрэнк, стараясь не разозлиться и не вмазать по лысой макушке, которая маячила у него на уровне груди. -- Разве вы не заинтересованы в моем предложении? Я оплачиваю ваш труд и труд ваших сотрудников.
-- Кармайкл, человек должен руководствоваться собственными рациональными интересами, если хочет вступать с кем-то в отношения купли-продажи, -- высокомерно заметил Бейкер. Эти отношения должны быть добровольным, а вы принуждаете меня принести репутацию моей газеты в жертву ваших неблаговидных интересов.
-- Я так понимаю, мистер Бейкер, понятие свободы слова для вас пустой звук? Или вы решили отменить первую поправку? -- спросил Фрэнк насмешливо. -- Пусть ваши читатели сами разберутся, неблаговидные у меня интересы или нет.
Бейкер криво усмехнулся, подошёл к своему столу, взял книжечку в кожаном переплёте с золотым тиснением и прочитал:
-- "Право на свободу слова означает, что человек имеет право выражать свои идеи без опасности подавления, вмешательства и карательных действий со стороны правительства. Это не значит, что другие должны предоставить ему аудиторию, радиостанцию или печатный станок, с помощью которых он сможет выражать свои идеи". Вы поняли, Кармайкл? Я ничем вам не обязан, поэтому выметайтесь отсюда, если не хотите, чтобы я вызвал полицию.