Мычка

- Что ты делаешь, совсем с ума спятил?

Исполненный ярости крик стеганул по ушам, заставил вздрогнуть. Мычка сморгнул, поспешно протер глаз. Мир разом очистился. Лес вновь обрел четкость, распался на отдельные деревья. Фигура съежилась, превратилась в мелкого мужичонку с глазами навыкате и багровыми обвисшими щеками.

Злобно поводя глазами, мужичонка проорал:

- Ты зачем пса яришь, бездарь, сил девать некуда?

- Какого пса? - лишенный сил, выдохнул Мычка чуть слышно.

- Какого пса? - Мужик задохнулся от ярости. - Какого пса?! Мало, что дурень, так еще и слепой. Моего пса!

От злости мужик ткнул сидящего рядом зверя так, что тот болезненно взвизгнул, но почему-то не хватил обидчика за ногу, как ожидал Мычка, а лишь съежился, и виновато вильнул хвостом.

- Так это не волк? - пролепетал Мычка растеряно.

Мужик открыл и закрыл рот, так что лязгнули зубы. Со стороны, привлеченные происходящим, спешат деревенские, и вскоре, возбужденно переговариваясь, вокруг скучилось с десяток мужчин и женщин. Неподалеку в не меньшем количестве столпились дети, но подойти не решаются, в нетерпении мнутся.

Испуг прошел вместе с запалом боя, накатила усталость. Ощущая на себе насмешливые взгляды, Мычка поспешил подняться, стряхнув с рубахи налипшие кусочки грязи, сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее:

- Я решил, что это случайно забредший волк. К тому же зверь напал первым.

- Первым он напал, как же, - запальчиво воскликнул мужичок. - Ты его задразнил едва не до смерти!

Опешив от такой откровенной лжи, Мычка растерялся. На него смотрели с насмешкой и презрением. Мелькнуло и пару откровенно враждебных взглядов. Один из подошедших, высокий плечистый мужик, с развесистыми усами, прогудел:

- Ты что, паря, головой приложился, собаки от волка отличить не можешь?

- А пес твой уже не первый раз безобразит, - зло сказал другой, пониже, но не менее широкий. - Гляди, придушат по тихому.

Одна из женщин ахнула.

- Да это ж вершинник! То-то я смотрю кожей бледен. Да пса повалял, ни царапиной отделался.

- Это еще кто кого повалял, - уязвлено заметил мужичок, хозяин пса, но, перехватив суровый взгляд низкого, поспешно отступил на пару шагов.

Мычка ощутил, как настроение толпы разом изменилось. Насмешка исчезла, теперь его разглядывают с явной опаской и настороженностью. Не зная, как реагировать, он замедленно снял плащ с руки, подчеркнуто неторопливо прикрепил на место, рванул, проверяя. От движения волосы колыхнулись, открывая заостренные кончики. Люди разом ахнули, отшатнулись. Невозмутимым остался лишь мужик с развесистыми усами. Со скукой на лице, он оглядел остальных, сказал с насмешкой:

- Что побледнели, увидели страшное?

- Так ведь вершинник, - просипел кто-то, тыкая пальцем в Мычку. - Нечисть лесная...

Усатый покачал головой, сказал в раздумье:

- Это который вершинник, вот этот, что нас от Фролова пса спасал?

Кто-то улыбнулся, кто-то, не удержавшись, хихикнул. Судя по всему, хозяин пса особым уважением соседей не пользовался, и шутка возымела успех. Люди заметно расслабились, лица разгладились, губы разошлись в улыбках. Подобравшись, Мычка смотрел на людей. Сказанное вовремя острое словцо изменило настроение селян, но кто знает, не изменится ли оно вновь.

Мужик с развесистыми усами поморщился, сказал с явной скукой:

- Что ж, повеселили, и то ладно. Да только дел вдосталь, чтобы без толку тут торчать, вершинника разглядывать. Коли на каждого встреченного смотреть, так и жизни не хватит.

Окинув Мычку внимательным взглядом, он повернулся спиной, неспешно зашагал в сторону большой избы с резными ставнями. С ним ушли двое. Остальные еще некоторое время обменивались впечатлениями, обсуждая произошедшее. Но вскоре разговор перешел на привычные темы, и селяне начали расходиться. Мычка переминался с ноги на ногу. Все закончилось, но повернуться спиной и уйти почему-то кажется неловко. К тому же смущает поведение селян. Ничего страшного вроде бы не произошло, но в бросаемых на него косых взглядах, в напряженных спинах уходящих явно проглядывает настороженность. Похоже, по некому молчаливому согласию его решили терпеть, вот только надолго ли? Не сменят ли селяне милость на гнев, лишь только подвернется повод? А повод будет. Если он даже не смог распознать зверя, разглядев в укрощенном, живущем с людьми животном, хищного лесного сородича.

Мычка клял себя на все лады, чувствуя, как от стыда горят щеки. Он, прирожденный охотник, не отличил собаку от волка! И не имеет значения, что о существовании собак он узнал лишь сегодня. Должен был понять, почуять. Вон сидит пес, остервенело вгрызается в бока, выискивая блох. Волк? Да в помине не похож, даже близко! Где были его глаза, ноздри? Ведь и запах другой, и походка, и даже взгляд. Ошибись подобным образом в родном селе... да он бы сгорел со стыда, под землю провалился. Счастье, что никто из близких не видел. Он лучше умрет, чем поведает о своем позоре. Удивительно, как после подобной выходки его не выкинули за околицу. Он бы точно выкинул, чтоб другим неповадно было.

Мычка понуро плелся вдоль края деревни, ощущая гнетущую безысходность. Словно что-то произошло, удача отвернулась, или судьба решила зло посмеяться. Он раз за разом совершал ошибки, пытался исправить, но запутывался лишь сильнее. Хотелось с кем-то поговорить, выплеснуть душу. Заслышав смех, и заметив группку людей, он невольно поворачивал в сторону изб, осторожно приближался. Однако, едва его замечали, лица мрачнели, разговор затихал, а взгляды кололи недоверием и настороженностью.

Гулять окончательно расхотелось. Мычка уже подумывал вернуться, когда из-за ближайшего забора выдвинулись трое. Несмотря на упадок настроения и поселившуюся в груди глухую тоску, сердце предостерегающе екнуло. Не выказывая заинтересованности, Мычка исподволь окинул незнакомцев взглядом. Кряжистые, широкоплечие, чем-то неуловимо похожие парни. Обычная, как и у остальных местных, одежа, похожая стать. Волосы всклокочены, щеки и подбородки в редких пучках волосков, что еще не взрослая суровая щетина, но уже и не детский пушок.

Лица сосредоточены, челюсти выдвинуты вперед. Парни двигаются синхронно, словно специально соизмеряя движения, отчего кажутся единым целым. Вернее, должны казаться, но для взгляда охотника заметна неестественность, что заставляет сбиваться с шага, не позволяет частям тела двигаться соразмерно.

Мычка огляделся. Слева огораживающий деревню частокол, справа груда мусора: ни отойти, ни свернуть. Парни словно подгадали, а, судя по целенаправленности и направлению движения, ждали специально. Выбор не велик, либо развернуться, отступить, трусливо показав спину, либо переть на рожон, с риском нарваться на неприятности.

Разум требует вернуться, находя все новые и новые предлоги, почему так лучше, умнее, правильней. Но что-то, какое-то непонятное упрямство, толкает дальше, не дает остановиться, свернуть. Внутри холодеет, по спине разбегаются крупные, как рыжие лесные муравьи, пупырышки, но ноги продолжают двигаться, шаг за шагом. Которая по счету глупость, в череде последних дней, из тех, что он совершил. Одной больше, одной меньше, не все ли равно?

Парни остановились, одновременно вперились взглядами. На лицах по-прежнему угроза, но в глазах удивление. Похоже, рассчитывали, что один троих убоится, уйдет, но не вышло, а быть может это страх - отражение местных легенд? Как там его назвали, вершинником, нечистью лесной? Впрочем, не имеет значения. Сейчас все станет ясно.

Мычка замедлил движения, остановился. Стоящий в центре парень усмехнулся, процедил, обращаясь к товарищам:

- Что-то завоняло, мочи нет. Никак лесной нечистью потянуло.

Парни обидно заржали.

Мычка готовился к чему-то подобному, но все равно ощутил растерянность. В деревне подростки частенько шутили друг над другом, иногда соревновались в силе и ловкости, порой доходило до драк, но столь откровенного презрения он не встречал ни разу. Даже проиграв, со сбитыми до крови кулаками и пущенной из носа юшкой, подрастающий лесной охотник никогда не опускался до ругани, тем более себе такого не позволял победитель. Но, судя по всему, здесь все совсем по-другому. К лучшему ли, нет ли, но по другому.