Мычка

- Невероятно красиво, для чего эта вещь?

Филин отмахнулся.

- Пустышка, украшение. Топорная работа посредственного мастера. В мире существуют намного, намного более прекрасные вещи. В нашем случае имеет значение лишь изображение. - Заметив, что вершинник потащил кольцо за пазуху, Филин поморщился, сказал с отвращением: - Экая темень. Да на палец, на палец надень! Потеряешь.

Покраснев, Мычка принялся примерять кольцо, удивляясь, как такая простая мысль не пришла сразу. С третьей попытки удалось пристроить украшение на безымянный палец. Отодвинув руку, Мычка повертел ладонью, любуясь отблесками света, сказал с восторгом:

- Даже если в этом нет никакого смысла, все равно, вещь невероятно красива.

Филин поморщился, отозвался ворчливо:

- Может и так, да только, как из леса выйдешь, шибко не красуйся. Там и за меньшее голову снимут, не то что... И последнее. Дорога тебе в деревню рыбарей. Как зайдешь, ищи скособоченный дом. Он отдельно стоит, на отшибе, возле излучины. Найти не сложно, спутать трудно. Когда идти - твой выбор, но лучше по темну. Местные чужих не приваживают. - Он хмыкнул. - Да ты и сам знаешь. Ну а потом на юг.

Мычка ненадолго задумался, сказал:

- Деревни попадаются редко. Города больше деревень, а значит попадаются еще реже. Но, не случится так, что я приду не туда?

Филин кивнул, сказал с одобрением:

- Хороший вопрос. Тот город отличается от разбросанных окрест селений, как бер от белки, он гораздо, гораздо больше. Но главное не это. Город лежит у подножия скалы. Огромная одинокая гора, с источенной пещерами почерневшей сердцевиной. Едва увидишь - поймешь о чем речь. - Он помолчал, сказал в раздумье: - Вроде, ничего не забыл. Ах, да, спутника твоего Зимородком кличут. Ну а теперь...

Подземник подался вперед, обхватив ученика, крепко прижал к груди. Не ожидав подобного проявления чувств от наставника, Мычка застыл, прислушиваясь к разливающемуся в груди ощущению спокойствия и уверенности. Все будет хорошо. Даже если это последняя встреча, и они никогда больше не увидятся. Благословление наставника всегда будет с ним, что бы ни произошло.

Отстранившись, Филин вновь стал привычным, таким, как и всегда, скептически скривив губы, произнес насмешливо:

- Иди уже, а то корни пустишь.

Мычка вздохнул. Последний жест наставника оказался той самой малостью, коей не хватало, чтобы привести душевное равновесие в норму. Мир вновь наполнился красками, а мучительное чувство потери отступило, превратилось в грусть, легкую и прозрачную, словно одинокое облачко в ясный день.

Заплечный мешок занял привычное место, рука вновь прошлась по телу, проверяя, насколько хорошо закреплено оружие, не спутались ли ремни, как плотно сидят в колчане стрелы. Но даже убедившись, что все в порядке, пальцы вновь и вновь касались одежды. Ощутив, что оттягивает неизбежное, Мычка опустил руку, поспешно вышел из дома.

Наставник вышел следом, остановился в дверях. Мычка обернулся, чувствуя, как из глубин вновь поднимается волнение, поспешно сказал:

- Я ухожу, но обязательно вернусь. Раньше или позже, мы вновь увидимся. А теперь... прощай.

Он развернулся, поспешно зашагал, лопатками ощущая взгляд учителя. Дом уже давно скрылся, деревья окружили плотной стеной, но Мычка не оглядывался, словно боялся, что стоит повернуть голову, и ноги сами понесут назад. Упрямо наклонив голову, и закусив губу, он шел и шел.

А позади, возле дома, вперив взгляд в пространство, стоял Филин. Плечи подземника поникли, взгляд затуманился, а у переносицы залегли глубокие складки. Парнишка, которого он когда-то спас, а затем научил почти всему, что знал сам, с каждым мгновением удаляется от дома, унося с собой частичку души. Он и сам не заметил, как успел полюбить простого, где-то бестолкового, но удивительно прямого и честного вершинника.

Ученик ушел, вернулось одиночество, от которого за последнее время он успел отвыкнуть. Закончилась шумная возня с оружием, лес больше не потревожат крики досады и вопли радости. И то, о чем он забывал все это время, с головой окунувшись в наставничество, вновь возникает из небытия: бесплотные тени прошлого, глухая безнадежность, и неизбывная тоска. Ученик ушел, и больше не вернется, не смотря на все заверения и клятвы. Но, даже, если случится невероятное, и, преодолев все препятствия, заматерев, Мычка придет вновь, умудрившись в быстротечном потоке жизни выкроить частичку времени, то наткнется лишь на тишину и запустение. Потому, что люди не живут одни, потому, что тяжким грузом давит прошлое, потому, что чудес не бывает.

Сгорбившись, словно разом постарев на десяток лет, Филин повернулся, замедленно вошел в дом. Затих скрип половиц, сухо стукнула дверь, и только стрекот сидящей на ветвях сороки нарушал снизошедшую на лес тишину.

Ноги пружинящим шагом несут вперед, легко перепрыгивают ручьи, обходят корни, осторожно ступают по краешку заполненных водой ям. Перевязь с оружием приятно давит на плечи, поскрипывают кожей ремни. Облеченные в защитный панцирь наручей, руки ощущают стеснение, но это не страшно, гораздо приятнее возникающее чувство защиты, когда, даже если со всей дури ударить по стволу, почти не чувствуешь боли.

Двигаясь по лесу, Мычка дышал полной грудью, вкушая пугающее, и, одновременно, пьянящее чувство свободы. Не привычной, расслабленной, когда, закончив дела, бродишь по лесу, свободный от обязательств, а той, собранной и целеустремленной, когда идешь к цели без понуканий и угроз, шаг за шагом, ведомый лишь внутренним чувством долга за данное когда-то слово.

Воспоминания о родных нахлынули с новой силой. Лишь по прошествии времени, находясь на большом расстоянии от дома, он ощутил насколько не хватает всего того, на что не обращал внимания, пока не потерял: лица друзей, уют родного дома, ужин в кругу семьи. Захотелось вернуться прямо сейчас, увидеть улыбки на лицах, ощутить радость, когда они увидят, что он не просто жив и здоров, но и прибавил в силе, раздался в плечах. К тому же есть о чем рассказать и чем похвастать. У кого еще в деревне есть оружие подобное луку, а уж о мечах и говорить нечего!

В груди заскребло, а зубы заныли от мучительного желания, повернуть прямо сейчас. Он знает куда идти. Тут не далеко, да и не долго, всего-то глазком взглянуть. А потом, с легким сердцем отправиться по поручению. Днем раньше, днем позже - какая разница? Мычка замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Кусая губы, замер, разрываемый мучительной борьбой.

Задумавшись, он невольно поднял руку, проверяя оружие. Пальцы нащупали рукоять, обняли. Перед внутренним взором возник лик наставника, взглянул с насмешкой. Мышцы невольно напряглись, а по спине разбежались мурашки. Картинка вспыхнула и исчезла, и, одновременно, спали невидимые оковы желания. Мычка замедленно провел рукой по лбу, стирая капельки пота, вздохнул с облегчением. Ведь он только что едва не предал учителя!

Пальцы коснулись оружия раз, другой, ласково пробежались по рукояти. Прощальное напутствие учителя, до поры до времени дремлющее в смертельном металле. Что это, волшебство, о котором умолчал подземник? Некое хитрое заклятье, вовремя подавляющее ненужные сомнения исполнителя, или просто память? В любом случае, напоминание лишним не стало. Конечно, учитель его не видит, а родные и духом не чуют о данном слове, но легче от этого не становится. Достоинство не требует сторонних свидетелей, а себя более чем достаточно, чтобы потом, когда пройдет эйфория, совесть загрызла насмерть.

Обгоняя ноги, мысли унеслись вперед, туда, где, отгороженный от леса заостренными кольями, а от свободы толстыми бревнами стен, в ожидании томится будущий попутчик. Кто он, дальний родственник Филина? Неужто простой парень, как прочие, добывающий пропитание рыбалкой, а в свободное время бездумно шатающийся по деревне или сидящий на лавочке?

Картинка возникла настолько пугающе яркая, что Мычка поспешно замотал головой, прогоняя морок. Нет, такого просто не может быть. Любой, в ком течет хоть капля крови подземников, как назвал свое племя Филин, просто обязан быть похож на учителя, пусть отдаленно, пусть не статью и силой, но уж побуждениями и образом жизни точно.