Мычка

- Конечно, брошенный камень или нож явно слабее этого... - он запнулся, подбирая слово.

- Лук. Это называется лук, а метательные палочки - стрелы, - пояснил Филин. - Незаменимое во многих отношениях оружие. Тебе надлежит научиться обращению с ним.

Взяв у наставника оружие, Мычка повертел лук в руках, закончил:

- Но, настолько ли он полезен, как может показаться? Успеешь ли достать лук, натянуть нить, наложить стрелу, прежде чем зверь бросится из-за дерева? Не будешь же постоянно таскать в руках - изделие хрупкое, да и нить быстро износится, размокнет. К тому же вокруг полно деревьев, куда ни кинь - всюду помеха, а полянки да проплешины встречаются не так уж и часто, чтобы специально для них носить дополнительное оружие.

Лицо Филина потемнело, пристально глядя на вершинника, он произнес с глухой угрозой:

- В твоих словах не больше смысла, чем в трескотне белки. Ты не встречался с противниками один против десятка, ты не попадал в ситуации, когда одно мгновенье стоит больше чем вся предыдущая жизнь, ты не бросался в безнадежный бой, в тщетной надежде пробиться через ряды охраны, чтобы перегрызть горло кровному врагу.

Слова наставника били, тяжелые, как камни, отчего Мычка все сильнее вжимал голову в плечи. Ощущая себя жалким и ничтожным, он пропищал в оправдание:

- Но ведь то, что произошло с одним, не обязательно случится с другим.

Филин глубоко вздохнул, его лицо разгладилось, но голос остался прежним:

- Случится, обязательно случится. И раньше, чем ты думаешь. Ты прав лишь в одном. В лесу лук действительно не нужен. Но, я уже говорил, повторюсь вновь - лес существует далеко не везде. Да, здесь он властвует безраздельно, но дальше, на юг, редеет, а затем и вовсе сходит на нет. Ты не поверишь, но существуют места, где солнце заливает мир, а взгляд скользит, доходя до самого виднокрая. Можно идти день, два, седьмицу, и так и не встретить ни единого дерева!

Мычка лишь покачал головой. Когда хотел, наставник становился очень убедителен, но сейчас он явно переборщил. В редеющий лес поверить еще можно. Бывалые охотники говаривали, что в дебрях встречаются странные места, где деревья не растут на десятки, и даже сотни шагов вокруг. Однако просторы без единого дерева до самого окоема подземник явно придумал, чтобы приукрасить рассказ.

Как такое вообще может быть? Без деревьев - куда деваться населяющему чащу зверью? Хищнику не подкараулить жертву, а той, в свою очередь, не спрятаться за деревьями, не скрыться в густом подлеске. А птицы, что так прекрасно поют, услаждая слух? Без сплетенных из ветвей густых крон: ни присесть на отдых, ни свить гнездо. Да и как может хоть что-то расти в этом ужасном мире? Под сенью деревьев так необходимые травам сырость и прохлада. Не будь леса - солнце сожжет все, высосет влагу по капле, оставив от буйного разнотравья лишь пожухлые пеньки.

Филин ждал. И хотя внутри все противилось, Мычка понурился, сказал с деланным послушанием:

- Ты, как всегда, прав. Я буду заниматься с этим диковинным оружием, пока не срастусь настолько, что лук станет продолжением руки, как уже почти стал меч.

И хотя подземник отметил, как от негодования раздуваются ноздри ученика, и с каким трудом даются слова примирения, лишь кивнул, сказал умиротворенно:

- Вот и хорошо. Вот тебе стрелы. Это далеко не весь запас, но пока больше не дам. Хватит и этих. Сломаешь - сделаешь новые, благо дерева да перьев в избытке. Разве только с наконечниками сложность. Так что лучше сломать, чем потерять.

Филин отвернулся, ушел в дом. Мычка проследил за наставником взглядом, гадая, сколько еще удивительного скрывает этот странный человек, назвавшийся подземником. Порой, слушая учителя, он начинал сомневаться в его рассудке. Филин говорил о таких вещах и явлениях, что не укладывались в голове. Однако заподозрить подземника во лжи не позволяло глубокое уважение, возникшее с момента знакомства, и укрепившееся за время проживания под одной крышей.

Обычно Филин кутался в шкуры, словно постоянно мерз. Даже в самые теплые дни, выходя на солнце, подземник ежился, будто стоял на жутком морозе под пронзительным ветром. Но пару раз, когда наставник сбрасывал шкуры, демонстрируя сухощавый, но удивительно жилистый торс, Мычка с содроганием наблюдал множество застарелых шрамов, разбросанных тут и там. Будучи охотником, он отлично знал, какие отметины оставляет жизнь на теле охотника, будь это шип куста, коготь рыси, или клык хозяина леса - бера.

Шрамы Филина отличались от шрамов любого охотника из племени настолько, что Мычка терялся в догадках, пытаясь понять, что за оружие могло нанести подобные увечья. Аккуратные, совершенно круглые точки и длинные, идеально ровные полосы. После знакомства с мечом и луком Мычка постиг откуда взялась большая часть отметин, но происхождение остальных по-прежнему оставалось загадкой.

Поразмыслив, Мычка пришел к выводу, что научиться владеть странным оружием в любом случае не будет лишним. Даже если из рассказанных наставником ужасов о лишенной деревьев земли правды всего на малую толику, может случиться так, что когда-то он сам попадет в эти удивительные места, и полученные в далекой избушке лесного отшельника навыки выручат, а то и спасут жизнь.

Приняв окончательное решение, Мычка повертел лук в руках. Ничем не примечательная палка, разве что изогнутая. Хотя, нет, не так все просто. Забитые грязью, на оружии видны тонкие продольные полоски, будто для изготовления лука использовали несколько деревянных полос: нарезали, тщательно подогнали, а потом слепили чем-то липким и невероятно прочным, вроде засохшей смолы. Да и металлические лапки внушают уважение. Металл - вещь дорогая и крайне сложная в обработке, а тут - сразу два куска, хотя, вполне можно было обойтись врезанными в дерево канавками, куда жила легла бы ни чуть не хуже.

Мычка переложил лук в левую руку, взял стрелу в правую, вспоминая, что именно делал учитель, замедленно потянул нить. Лук заскрипел, мышцы на руке напряглись, а глаз сам собой прищурился, выхватывая из общей картины ту часть стены, куда стрелял Филин. Воспоминание о том, как подземник пустил стрелу, почти не целясь, зазудело занозой, подталкивая к решительным действиям. Но, усилием воли, Мычка загнал нетерпение вглубь. То, что сделал учитель, сделает и он, не сейчас, так позже. Тем более, что простота, с какой Филин выстрелил, вполне может оказаться обманчива.

Стрела покачивается, ожидая, пока глаз поймает наилучшее положение, замирает в ожидании. Дыхание становится тише, еще тише, чтобы даже малейший выдох не помешал, не сбил стрелу с пути. Правая рука дрожит от напряжения, нить больно врезалась в пальцы. Мгновение, еще одно. Пальцы разжимаются, лук распрямляется, нить с щелчком возвращается в исходное состояние, отправляя заостренную злую щепу прямо в цель.

Руку обожгло болью. Вскрикнув, Мычка выронил лук, затряс рукой, где поперек вен вздувается багровый рубец. От удара мышца занемела, а в серединке рубца цепочкой заалели капельки крови.

- Торопишься.

Занятый раной, Мычка не заметил, как наставник приблизился. Вскинув голову, исполненный обиды и боли, он ожидал увидеть в глазах учителя привычную насмешку, но тот смотрел спокойно, с пониманием.

- Ты не предупредил... - бросил Мычка в негодовании.

- Но я и не разрешал стрелять, - парировал Филин.

Понимая, что учитель прав, Мычка хотел сдержаться, но не смог, воскликнул обвиняюще:

- Ты это сделал специально!

- Возможно, что так, а возможно и нет. - Подземник пожал плечами. - Ты этого не узнаешь. Но, в любом случае, хорошо, что так вышло.

- Ты должен был предупредить! - уже спокойнее, но все еще раздраженно выпалил Мычка. - Неужели бы я тебе не поверил? Что хорошего в боли и лишнем рубце?

Филин остался спокоен, но в глазах полыхнули молнии.

- Слова пусты. Не ощутив на собственной шкуре всех деталей, не важно, хороших, или плохих, ты не сроднишься с оружием. Держи, с этим будет проще.