Страница 190 из 193
Помню, батя говорил: «Сможешь!»
Он был для меня лучшим другом.
В голосе слышу обиду и горечь.
Вряд ли меня ты теперь уже вспомнишь.
В адском кругу чужеродных картин –
Криками, ссорами, гематомами.
В сопли напившись крепкого рома, –
Помню, меня выгонял он из дома…
Снова звонки, снова звонки, снова:
«Ты никогда здесь не будешь сыночком!!!», –
На заднем плане орет, что есть мочи
Ебнутый отчим, посреди ночи.
Глеб успел достаточно пофантазировать, какой была его жизнь, не свяжись мать с этим чертовым дальнобойщиком. Фантазировал о том, что всё изменится. Тогда он был ребенком. А мечты и сейчас не хотели отпускать. Парень презирал себя за то, что позволил Регине так запросто вышвырнуть отца из жизни.
И как бы не было дома красиво –
Эти двери в объятьях сатиры.
Стены пропитаны там негативом.
К черту! Подальше от этой квартиры.
Ты для меня будто тени –
Исчезаешь в полчаса.
Если ты меня слышишь, папа,
Просто открой глаза!
В голове моей пустота;
Темнота и не видно дна.
И пуста моя комната.
Как мне выйти из омута?
Человек может изменить всё, что угодно, кроме трёх составляющих жизни: матери, даты рождения и даты смерти. Это закон. Выше головы не суждено прыгнуть, даже если ты спортсмен ультракласса. Глеб же никогда не дружил со спортом. Хабаров в своё время пытался научить его стрелять из горнолыжной винтовки, но без толку. Лыжи быстро пришли в негодность, да и Глебу было неинтересно. Год или два назад никто не мог знать, чем обернется ранее незалеченная болячка. Сергей Хабаров предпочитал действовать сразу после появления проблемы, но в этот раз не уследил за сигналами, которые подавал организм. Сам Глеб мог бы посоветовать отцу обратить к врачам, но и он не знал о болезни. Не торопился узнать. Так будет честнее.
Сейчас же Глебу хотелось всё исправить. Он бы отдал любую драгоценность мира за то, чтобы отмотать время назад. Он отдал бы свою жизнь за отца. Да. А что такого? Зачем ему жить? Глеб часто задавался этим вопросом и не находил ни одного дельного ответа. Личные дела не клеятся никак, в семье сплошные разлады, собственная ничтожность душит – проще умереть. Парень искал выход, хоть какой-нибудь. Искал, но натыкался лишь на стены, выстраиваемые обществом и законом. Искал то, что поможет ему найти себя. Но не находил. Ничего. И ему казалось, что смерть будет самым оптимальным вариантом. Такие мысли не пугали Глеба. Но он никому не мог о них рассказать. Никому. Современные мерки таковы, что у нас вроде свобода слова и мысли, но вот малейшее отличие всегда ведет к отчуждению. Хабаров и так считался в обществе, мягко говоря, лишним. Глеб не рассказывал Сергею и о тех стычках, что практически ежедневно приключались с ним, после появления в доме постороннего мужика. Глебу казалось, что он сможет держаться на расстоянии от этого идиота, но отчим как назло желал «сблизиться», а сам тем временем окончательно расстроил отношения парня с матерью.
Полетели маты, полетели стулья. С криками.
Фотографии семейные, из фотоальбома. По ветру.
Догорая до тла, дым на балконе – курите двое.
Сколько раз во мне умерла та надежда,
Которую он, сука, гонит!
Рвали номера.
Обещали друг другу, что больше не будем.
Но все повторяется, как и вчера.
Заметил, что косо на нас смотрят люди.
Ты для меня будто тени –
Исчезаешь в полчаса.
Если ты меня слышишь, папа,
Просто открой глаза!
В голове моей пустота;
Темнота и не видно дна.
И пуста моя комната.
Как мне выйти из омута?
Слёзы всё покатились по щекам. Глеб быстро втер их. Себя жалеть не хотелось. А вот от жалости к отцу защемило сердце. Как часто дети забывают о родителях, пока у тех всё в порядке? Каждый день. Постоянно. Это тоже часть жизни. Взрослеть не хочется никому. Каждый пытается оттянуть момент, когда всё окажется не таким, как раньше. Момент истины. Глеб тоже пытался оттянуть. Дела отца, которые должны были перейти в его руки пока ещё не занимали места в голове парня. Он не думал об этом.
Произошедшее с Даней сильно зацепило Кекса. Он и не хотел бы лезть в это, но понимал – Жданов пропадет в тюрьме. Пока есть шанс спасти – его нужно использовать. Глядя на отца, которого он так и не уберег, Глеб готов был горы свернуть ради друга. Хабаров рассказал отцу обо всё, что произошло и его нисколько не волновало, что Сергей находился в глубокой коме. На самом деле врачи давно доказали, что больные способны воспринимать информацию даже в таком состоянии. Рассказал обо всё, что случилось с Даней и почему. Рассказал и о Зоре. Заикнулся даже о том, что она ему понравилась. Он здорово покраснел. Почему-то парню казалось, что обсуждать девушек с отцом неприлично. Однако Кекс, забыв обо всем, болтал с Сергеем, подключенным к аппарату сердечного ритма, в пропахшей хлоркой палате. Почему он это делал? Глеб не мог себе объяснить, но на подсознательном уровне он тянулся к отцу, чтобы успеть побыть с ним сейчас, когда тот пока ещё жив. Держать в себе больше не представлялось возможным.
Ты для меня будто тени –
Исчезаешь в полчаса.
Если ты меня слышишь, папа,
Просто открой глаза!*
- Что ты здесь забыл?! – голос Регины вывел Глеба из задумчивости. Он вздрогнул всем телом.
Регина замешкалась в проходе, чувствовалось, что она явно не рассчитывала на чье-то присутствие.
- Хороший вопрос! – усмехнулся парень. – Я и тебе бы его задал!
- Нечего мне задавать! Не в школе! – окрысилась женщина.
- Ты зачем пришла?
- Не поверишь – за тобой! – нахмурилась Регина.
- Что?
- Что слышал! – она подошла к парню и взяла его под локоть. – Собирайся! Ты едешь к нам! Обратно! Без Глупостей!
- С какой радости?! – Глеб вырвался.
- Думаешь, я ничего не знаю! Доигрались!
- Потише можешь? Не на базаре ведь!
- Придурки!
- Ты про что? – Глеб в очередной раз посмотрел на отца. Глаза Хабарова по-прежнему были плотно закрыты, а под ними красовались страшные почти черные мешки.
- Про дружка твоего! Вляпался в убийство! Представляю, что там сейчас с Диной творится!
Глеб усмехнулся: разве могла Регина хоть что-то знать о материнской любви?
- Что, пришла ради приличия мне нотации почитать?
- А тебе уже поздно нотации читать, дорогой мой. И так умный.
- Дошло? – Глеб самодовольно пождал губы. Он смотрел на мать как на постороннего человека. Ещё несколько дней назад он бы и подумать не мог об этом.
- Конечно, дошло, – Хабарова уже закипала и быстро соображала, что же делать. Нужно было отвадить этого червяка от Хабарова. Иначе весь план лечит в тартары.
- Может тогда до тебя ещё кое-что дойдет…
- И что же?
- Посмотри на себя со стороны. На кого ты похожа?
Глеб обернулся на мать. Она фыркнула и отошла к окну, дернув жалюзи. Город за окном казался одной сплошной черной массой. Безликие люди со своими проблемами спешили по домам после трудового дня. Регина успела подумать о том, что когда-то и они с Сергеем были идеальной парой. Наверное. Он сам так считал и почти убедил её.
Регина ответила сыну:
- В двадцать лет я тоже не признавала авторитетов, – будто смягчилась она. – Но знаешь, Глебушка, хоть ты и мой, а в тебе нет ничего, чтоб можно было поставить нас рядом…
- И слава богу! – сказал парень, облегченно вздыхая.
- Твоя ухмыляющаяся морда меня бесит, – выдала женщина, быстро подойдя и нагнувшись к сыну. – Давай-ка без глупостей! Немедленно оторвал задницу и за мной!
- Своим любовником вшивым командуй! – Глеб вскочил.
- Молоко на губах не обсохло, а он хамить вздумал! – бывшая жена Хабарова не отрицала того, что была не самой лучшей матерью, но манера Глеба оскорблять сожителя в последнее время перешла всё границы, по её мнению. – Тварь!
- От твари слышу.
- У тебя есть минута, – процедила Регина.
- Скатертью дорожка, – Глеб уселся обратно на стул. – Исчезни, пока папе снова хуже не стало.