Страница 4 из 156
Младший кивнул и ушёл выполнять поставленную задачу.
- Гуан-Тант’ер, могу я обучиться “Тихому Шагу”? – подал голос любимый ученик Лунного Ангела.
Вождь довольно заурчал. Его взгляд мимолётно заскользил по скульптуре, сделанной из белого материала, имитирующего цвет его кожи. Небольшое изваяние, изображающее нынешнего Лидера, стоящего со скрещенными на груди руками и словно наблюдающего за ходом битвы, сначала стояло достаточно далеко от мест боевых действий. Позже он перетащил его ближе к центру и установил между колонн, чтобы Охотники во время тренировок периодически задевали скульптуру оружием либо когтями, оставляя таким образом подобие шрамов.
Кар’клей искренне надеялся, что когда-нибудь кто-нибудь из них ненароком свалит эту странную дань его учительскому таланту. Когти, бивни и глаза были отлиты из золота! Это раздражало альбиноса. Он считал, что подобным вещам не место в кехрите. Стилистически статуя абсолютно не вписывалась в окружающую обстановку и вызывала у Ночного Воина ассоциацию с богатым надгробием. Её преподнесли Кровавые после Великой Охоты, которая проходила на Земле. Гуан-Тант’ер не смог им отказать, молча приняв подарок. Сегодня на правой ноге изваяния появилось два новых, зелёных пятна.
- Когда-нибудь он свалится кому-нибудь на голову, – проворчал Одам-ан’де, косо поглядывая на статую.
Фатор улыбнулся.
- Эта скульптура – наша воплощенная благодарность за твоё величайшее терпение.
Альбинос усмехнулся. Несмотря на его негативное отношение к подобным вещам, располагавшимся не на своих местах, этот дар вызывал в нём гордость за проделанную работу. Изваяние как бы подчёркивало: “Ты вкладывал столько сил в учеников не зря. Они унаследуют твой клан и не позволят забвению коснуться твоего имени”.
- “Тихий шаг” у тебя в генах, – ответил Ночной Воин. Кровавый растерянно посмотрел на Вождя. – В твоей природе, в природе каждого из нас, – нагината, сжатая белоснежными пальцами, едва заметно шелохнулась. Фатор не спускал с оружия глаз. – Крадись, как плотоядный к добыче... как убийца к жертве... – Гуан-Тант’ер сделал лёгкий шаг вперёд. Ученик осторожно отступил. – Чувствуй её страх.
Удар. Клинок просвистел в нескольких сантиметрах от маски Младшего. Ветер едва успел отскочить, упав на спину. Он моментально поднялся на ноги, тут же приняв боевую стойку и поставив орн’тей при помощи скрещенных запястных лезвий. За это время Кар’клей скинул красную мантию со своих плеч, небрежно забросив её на одну из дальних колонн. Замахнувшись, он сделал вид, что пытается разбить блок, но на деле бил лишь в половину силы. Раздался лязг металла. Первый помощник удержал свой орн’тей, но последующие атаки заставили его начать отступать к стене.
Загнав ученика в угол, Вожак вынудил его контратаковать. В распоряжении Фатора были только ки’чти-па. Против нагинаты Вождя – бесполезный арсенал. Ему следовало добраться до противоположной стены, на которой висело оружие. Альбинос провоцировал Кровавого, создавая ситуацию, в которой требовалось умение сиюсекундно принимать решения.
Зажатый, Хищник агрессивно зарычал, создавая иллюзию озлобленной растерянности, но затем неожиданно рванул влево и, отбив клинок нагинаты, выскользнул из ловушки Вожака. Маленький секундный триумф окончился резкой болью в районе напряжённых икр. Тут же последовал удар по ногам центральной частью гин’ха. Младший упал на пол и почувствовал как в спину упёрлось холодное острое лезвие...
- С’йюит-де! Сколько можно тебе повторять – НИКОГДА не поворачивайся к врагу спиной!
Как только Кар’клей убрал клинок, Ветер неуклюже поднялся, тут же получив заслуженный удар когтями по груди.
- Сосредоточься, Фатор! Заново! – строго гаркнул Вождь, не сводя глаз с первого помощника.
Яут отряхнулся. Неприятно саднила повреждённая кожа икр. Гуан-Тант’ер вновь сделал резкий выпад вперёд – ученик снова отреагировал орн’тейем. Ангел Ночи устало процедил:
- Ты так ничему не научишься. Лучшая...
Фраза была оборвана резкой лобовой атакой. Кровавый врезался в Учителя, успев перехватить и отвести в сторону опасную нагинату. Тяжёлый Вожак с шумом свалился на пол, автоматически сжав хватку сильнее и, таким образом, не выпустив оружия. В этот момент Ветер уже был у оружейной стены, протягивая когтистую руку к двулезвийной гин’ха.
– ...защита нападение. М-да, – закончил фразу не ожидавший подвоха альбинос.
Поднимаясь, он довольно щёлкал. На этот раз ученик смог перехватить его мысль и обратить её в действие. Вовремя обернувшись, Гуан-Тант’ер увидел летящее в его лицо лезвие. Он молниеносно прогнулся назад, едва удержав при этом равновесие. Вытянутая лицевая часть маски всё же не избежала столкновения – клинок врезался в удивительно прочный иссиня-зелёный металл, высекая при этом искры. Чтобы не свалиться, альбиносу пришлось отступить на пару шагов. Он выпрямился, быстро погладив поверхность инопланетного, никому неизвестного сплава.
«Ни царапины. Интересно».
Лезвие нагинаты Фатора надломилось на самом кончике. Он незадачливо посмотрел на клинок, а потом перевёл взор на знаменитую маску. Воспользовавшись замешательством соперника, Одам-ан’де направил свой следующий удар в его ноги.
«Посмотрим, усвоил ли ты урок».
Ученик, игнорируя зудящую боль подпрыгнул и замахнулся...
«Слишком медленно. Нет, определённо пока не тот уровень».
Вождь не стал выбивать оружия из его рук, ограничившись горизонтальным блоком. С гулким звуком нагинаты перекрестились. Фатор попытался ударить альбиноса ногой, чтобы он потерял равновесие, но Кар’клей не дрогнул. О болеустойчивости Ночного Воина ходили легенды.
За спиной с шумом открылась дверь – в кехрите вошли Циенринд-Нагалл и потрёпанный предыдущей Охотой Мроинд. Мроинд-Младший получил это имя (многие считали, что незаслуженно) в честь своего известного кланам отца – талантливого Вождя, когда-то имевшего в качестве временного первого помощника самого Сетг’-ина-Нихкоу’те, позже ставшего всем известным Великим Гуан-Тант’ером. Янг’а встали в сторонке, начав жадно наблюдать за ходом поединка.
Кар’клей резко оттолкнул Фатора. Он закрутил чёрную нагинату, умело перемещая её из правой руки в левую, за спиной и над головой. Младшие завороженно смотрели на это представление, но Кровавый прекрасно знал, что альбинос никогда не работает на публику. Ожидая подвоха, он смотрел в оба, внимательно следя за перемещением оружия.
Весть о тренировке гин’ха-тау быстро дошла до Наунда, вырвав его из самых глубоких слоёв сна. Старший Кровавый буквально влетел в кехрите, боясь окончательно опоздать и пропустить всё самое интересное. Увидев, кому досталась сокровенная удача познать секреты владения оружием Вождей, он гневно зарычал. Янг’а отошли от Горца на безопасное расстояние. Фатор же не удостоил завистливого собрата и взгляда, по-прежнему фиксируя только движения опасного чёрного оружия, унёсшего тысячи жизней самых разных существ. Гуан-Тант’ер вертел нагинату всё быстрее, уводя из-под надзора ученика. Теперь её движения отображались в маске как сплошное мерцание и мелькание, в котором даже опытный Охотник не смог бы разобрать ничего путного. Из этого “тумана” неожиданно для Кровавого выскочило лезвие, больно ранив плечо. Ветер, стиснув клыки, зарычал. Он приподнял свою гин’ха, готовый среагировать на повторную атаку. Одам-ан’де повторил приём, намеренно замедлив свои движения, чтобы ученик успел уловить суть происходящего. На этот раз Фатор сумел отбиться. Ухмыльнувшись, Кар’клей вновь начал ускоряться. Из бешеного вращения выскакивали клинки. Альбинос атаковал уверенно, словно исполняя древний священный танец, который его тело выучило наизусть.
Первый помощник удерживал Вожака из последних сил, неумело направляя свою тренировочную нагинату. Ему явно не хватало опыта. Гуан-Тант’ер продолжал притеснять Охотника, внимательно изучая манеру его поведения в подобном поединке. Учитель присматривался, выявляя малейшие детали, над которыми следовало работать в первую очередь: как ученик держит оружие, какую стойку использует для той или иной атаки, как замахивается, какие моменты подбирает для пускания в ход определённого известного ему приёма.