Страница 4 из 75
— Выбор не только за тобой, Бегущий по Туче, — сказал Свирепый Ласка. — Он касается всех воинов Народа.
Бегущий по Туче взглянул в его горящие глаза. Свирепый Ласка начал древний ритуал, на который нужно было ответить по правилам. Капитан терминатор взглянул на Хромого Медведя. Лицо великана было мрачным.
Бегущий по Туче кивнул.
— Должно быть Собрание, — сказал он.
Глава 2
Две Говорящие Головы увидел, как на площади вспыхнуло волнение. Взвод синих плащей принуждал искалеченных нищих прижаться к одной стороне. Людей избивали ногами, когда они проталкивались сквозь толпу, подобно тому, как лезвие проходит через плоть.
Библиарий отскочил ко входу в таверну. Неприветливый мужчина с недавно изрезанными щеками подошел слишком близко. Он поднял свой жезл, чтобы ударить Две Говорящие Головы, очевидно, считая его одним из толпы. Он отбился от каркаса доспехов Терминатора. Солдат удивленно покосился на него, а затем двинулся в обратном направлении.
Через путь, очищенный громилами, двое бритоголовых мужчин в коричневых формах несли паланкин. Две Говорящие Головы увидел знак четырехрукого человека на его стенке, и по нему прошло чувство острого страха. Его худшие опасения подтвердились.
— Милостыню, Старший, дай нам милостыню, — умоляла толпа, голоса сливались в один могущественный рев. Многие унижались и падали на колени, обрубки и руки в просьбе тянулись к паланкину.
С одной стороны отодвинулся полог, и оттуда вышел небольшой полный человек. Его бледная кожа имела синеватый оттенок, и он носил богатое одеяние из черной ткани, белый жилет и высокие, черные кожаные ботинки. На его нашейной цепочке висел четырехрукий кулон. Его голова была полностью лысой, и он имел проницательные черные глаза. Он взглянул на толпу и злорадно ухмыльнулся, его большие челюсти немного отодвинулись, открывая дюжину маленьких подбородков.
Он спустился вниз и вытащил кошелек. Толпа в надежде затаила дыхание. На мгновение его взгляд упал на Библиария, и он озадачился. Затем он нахмурился. Две Говорящие Головы почувствовал, как его что-то дернуло за ногу, и упал на колено, хотя он не преклонялся ни перед чем, кроме изображения Императора. Он чувствовал, как на нем задержался пагубный взгляд, и задавался вопросом, сумел ли этот толстяк каким либо способом проникнуть через маскировку укрощенных им духов.
Все взводы собрались вокруг огня. Большие бревна тлели в темноте, освещая лица Десантников, и заставляя их выглядеть похожими на демонов. Позади них, на посадочных лапах стояло Крыло Смерти, служа оплотом против тьмы. Он знал, что за ней лежал вражеский город, в котором обитало отвращение.
У самого огня с безразличными лицами сидели командиры взводов. Позади них находились их бойцы при полных боевых регалиях и со штурмовыми болтерами и огнеметами в руках. Блики огня отражались на крылатых мечах, нарисованных на плечевых пластинах. Их одеяние было имперским, но изрезанные шрамами лица, освещаемые костром, принадлежали Народу Равнин.
Он знал этих людей так долго, что даже Две Говорящие Головы возможно не смог бы лучше разглядеть их настроение. В каждом лице он видел жажду мести и желание умереть. Воины хотели присоединиться к своим кланам в царстве духов. Бегущий по Туче также чувствовал шевеление духов предков, их призывы к отмщению. Он старался не обращать внимания на их голоса. Он был воином Императора. Кроме своего народа, он имел и другие обязанности.
— Мы должны сражаться, — сказал Свирепый Ласка. — Мертвые требуют этого. За наши кланы нужно отомстить. Если кто-то из нашего народа выжил, то их необходимо освободить. Наша честь должна быть восстановлена.
— Есть много видов чести, — ответил Кровавая Луна. — Мы почитаем Императора. Наши доспехи Терминатора — символ этой чести. Это знаки чести, что дал нам Орден. Можем ли мы рискнуть потерять все следы древнего наследия нашего Ордена в схватке с генокрадами?
— В течение ста столетий носимые нами доспехи хранили Десантников в сражениях. Они не подведут нас и сейчас, — горячо ответил Свирепый Ласка. — Мы можем только прибавить им чести, убивая нашего врага.
— Брат Марий, брат Пауло, пожалуйста, тише, — сказал Бегущий по Туче, призывая их к спокойствию, используя ритуал Ордена, назвав Свирепого Ласку и Кровавую Луну именами, которые они взяли, став Десантниками. Два Терминатора склонили головы, признавая серьезность мгновения.
— Прости нас, Брат-капитан, и назови нам епитимью. Мы в твоем распоряжении. Semper fideles[1], — ответили они.
— Нет нужды в епитимье, — Бегущий по Туче осмотрел собравшихся у огня. Все глаза смотрели на него. Он осторожно взвесил слова, перед тем, как вновь заговорить.
— Сегодня вечером мы собрались не как солдаты Императора, а за древним обычаем, как воины Народа. Этими словами я даю свое благословение как военный вождь и Капитан. Мы собрались здесь как представители своих кланов, соединенные узами братства, поэтому мы можем вещать как один голос, думать как единый разум и найти верный путь для всех наших людей.
Бегущий по Туче знал, что его слова звучали фальшиво. Присутствующие здесь не были представителями своих кланов. Они и были кланами — тем, что от них осталось. Однако ритуалу положили начало, и он должен был продолжаться.
— В пределах этого круга не будет никакого насилия. До конца этого Собрания мы будем единым кланом.
Казалось странным произносить эти слова воинам, сражавшихся вместе в тысяче битвах под сотней солнц. И все же это был древний ритуал приветствия, предназначенный, чтобы гарантировать мирную беседу среди воинов из враждующих племен. Он увидел, как некоторые Десантники поклонились.
Внезапно это стало казаться правильным. Культура их народа родилась на этом мире, и пока они находятся здесь, они будут ее придерживаться. В это время и на этом месте они были связанны общим наследием. Каждый нуждался в утешении после испытаний этого дня.
— Мы должны говорить о судьбе нашего мира и нашей воинской чести. Это — вопрос жизни и смерти. Давайте говорить честно, как и подобает нашему народу.
Старший поласкал свою цепочку и продолжил смотреть на Две Говорящие Головы. Хмурый взгляд заставил наморщиться его высокий, выпуклый лоб. Он резко отвел взгляд и начал рыться в своем кошельке.
Со стороны толпы донеслись нестройные приветствия, когда он начал бросать им горсти мерцающих железных жетонов, а после забрался в свой паланкин, чтобы понаблюдать за дракой. Десантник смотрел, как люди унижались, сражаясь в пыли за монеты. Он в отвращении покачал головой и вошел в таверну. Даже самый ничтожный обитатель мира-улья показал бы больше достоинства, чем та толпа снаружи.
Заведение пустовало. Две Говорящие Головы оглядел утрамбованный земляной пол и грубо сколоченные столы, за которыми сгорбились несколько оборванных, немытых пьяниц. Стены покрывала грубая драпировка, повторявшая стилизованный четырехрукий образец, выглядевший как грубо нарисованная звезда. Снаружи, вдали, он услышал длинный, одинокий паровой гудок.
Хозяин таверны перегнулся через стойку, грозно взирая из-за бара. Две Говорящие Головы пошел к нему. Когда он достиг стойки, то понял, что не имел при себе жетонов. Хозяин холодно на него уставился, мясистой рукой протирая грязную, рассохшуюся боковую стойку.
— Ну, — безапелляционно произнес он. — Чего тебе надо?
Две Говорящие Головы удивился грубости этого человека. Люди всегда вежливым народом. Они всегда выказывали любезность там, где другой оскорбленный человек уже бы размахивал топором. Он встретил его пристальный взгляд и немного надавил на его волю. Он не обнаружил никакого сопротивления в слабом духе мужчины, но даже в этом случае усилие было утомительным.
1
«Всегда верны» (лат.)