Страница 56 из 65
— Понимаем, понимаем, — прервал его Алекс. — И мистер Коули ушел?
— Да. Он пошел к дому и со стороны террасы вошел в холл.
— Сколько времени тогда могло быть?
— Точно не знаю, но был он в оранжерее не дольше двух-трех минут.
— Так, — буркнул Алекс. — В столовую он вошел в четверть девятого. Пожалуй, все совпадает…
— Большое спасибо вам, Бриггс… — Джо встал. Садовник тоже поднялся. — Ах, еще одно… — Алекс рассмеялся. — Он вам не сказал, кому хотел подарить орхидею?
— Нет, но… — садовник тоже засмеялся.
— Ну, говорите!
— Накануне вечером, когда я шел запирать подъездные ворота, я видел… Это были он и мисс Перри. Они стояли в аллейке и целовались. Увидели меня и отступили в тень. Но луна светила ярко, и я хорошо их рассмотрел их издали. Конечно, я притворился, будто ничего не вижу. Меня это не касается, потому…
— Безусловно. Молодые люди, целующиеся под луной, что может быть банальнее… Благодарим вас!
После ухода садовника Паркер мгновенно стал серьезным.
— Говорил же я тебе! У Коули была возможность отравить кофе! Он был в парке около восьми. Ждал, спрятавшись в кустах, пока Каролина уйдет из павильона, всыпал порошок и стороной, обогнув клумбу и тропинку, ведущую от дома к павильону, вышел к оранжерее… У молодого человека весь этот путь занял бы пять-семь минут…
— Согласен, — кивнул головой Алекс и дописал в своем списке: — Коули — да. Это все, если не считать слуг. Таким образом кофе не могли отравить: Джоветт, Снайдер. Дороти, Мерил Перри и я. Мое алиби — Джоветт! — невесело улыбнулся он. — И могли отравить кофе: Каролина, Чанда, Коули.
— Все правильно, — пробормотал Паркер. — Двигаем дальше.
— Мы знаем, что генерал умер между девятью часами и десятью, это установлено вскрытием.
— Согласен.
— Мы также знаем, что его застрелили из кольта 45 калибра, не имеющего глушителя и не обернутого в какие-нибудь тряпки, заглушающие звук выстрела, иначе порох, въевшийся в кожу вокруг входного отверстия пули, задержался бы в тряпке.
— Тоже согласен, — сказал Паркер после краткого раздумья.
— Тем самым сокращается время свершения убийства, так как в девять тридцать Хиггс занял место в непосредственной близости от павильона и обязательно услышал бы выстрел, а сначала увидел человека, который вошел на перешеек, скрылся в павильоне и опять вышел. Нам известно, что Хиггс покидал укрытие лишь на пару минут.
— Это означает, что убийство было совершено между девятью часами и девятью тридцатью. Другого промежутка нет… — Паркер задумался. — Да, иначе не могло быть.
— В таком случае мы должны снять подозрения в убийстве с Каролины и Дороти, так как они играли в теннис приблизительно с 8.40 до 9,50, а потом вместе ушли домой, я их видел собственными глазами и непрерывно слышал удары по мячу. Они так громко раздавались в тихом парке, — Джо улыбнулся. — Тяжеленный камень свалился с сердца!
— И у меня, — серьезно подтвердил Паркер. — Впрочем, я ни на минуту не допускал, что мисс Бекон могла…
— Но ты пережил несколько тяжелых минут, — Джо покивал головой. — Я тоже, старик. Когда Чанда сказал, что видел ее… Эти проклятые блузки! Обе зеленые! Но к делу… — Он снова посмотрел на свой список. — Следует также исключить Чанду. Я отошел от балюстрады, оставив генерала еще живым, в восемь пятьдесят. Нет, даже позже, потому что я стоял у балюстрады с Джоветтом, а потом вне поля зрения Сомервилля еще пару минут. Значит, я ушел оттуда в девять. Мы шли, беседуя, очень медленно. Джоветт великолепный скульптор, Паркер. Мне было очень интересно беседовать с ним, хотя я все время присматривался и прислушивался. Я обязательно услышал бы выстрел… Мы ведь еще были вблизи от павильона. В девять часов десять минут Джоветт отправился в мастерскую, а я на встречу с Чандой. Он вручил мне мешочек с банкнотами. Мы довольно долго говорили с ним. Потом я пошел в сторону корта, быстро вернулся назад и заглянул в музейный зал. Там я видел Снайдера… Он стоял перед Йети…
Джо задумался, потом поднял голову.
— И это были единственные две минуты, когда я не мог услышать выстрел, Бен. Но Хиггс уже стоял на посту. Исключая эти две минуты, я непременно услышал бы выстрел, голову даю на отсечение! Ты, как и я, прекрасно знаком с кольтом 45 калибра… В чистом, неподвижном воздухе, в тихом парке… Сюда даже издали не доносится шум… Нет, это невероятно, Бен! Это были единственные две минуты…
— Как это? — тихо спросил Паркер. — Ты опять утверждаешь, что не было ни одной минуты, когда генерала могли застрелить.
— Не знаю, — Алекс встал и начал прохаживаться вдоль книжных полок. — Наверное, я ошибаюсь! — чуть ли не со страданием произнес он. — Но я все точно помню. В то утро я почти ежеминутно смотрел на часы.
— Мы ищем ошибку, — буркнул Паркер. — Человеческое восприятие… Сам знаешь, как бывает… Ты мог задуматься, девушки играли… ты слышал удары по мячу, возгласы Каролины или Дороти, прохаживался… И среди всей этой тишины и покоя один удар ракеткой был несколько сильнее… Красивая картина, правда?.. Твои мысли куда-то устремились, и твое подсознание приняло выстрел за удар по мячу… Не могло же быть иначе?
— Не могло же быть иначе? — тихо повторил Джо. — Вот именно. Как могло быть иначе?
Паркер взялся за ручку двери.
— Как бы то ни было, ясно одно: у Коули нет алиби и вероятнее всего, а скорее наверняка, кофе отравил он, мне трудно обвинить в этом мисс Бекон или Чанду. И поскольку ни Чанда, ни Каролина не могли застрелить генерала, а он мог… потому что после завтрака его никто не видел, думаю, он прятался где-то в кустах, выжидая подходящий момент, чтобы войти в павильон и унести двести тысяч фунтов… Он украл их и сбежал. А малышка любит его и помогала ему. Все детали мы пока что не знаем, но нажмем на нее, и она все выложит. Она у нас в руках. Мы знаем, что она обманула нас — именно она изменила положение тела и уничтожила улику против Коули. Впрочем, говорить не о чем: что бы мы ни думали о совершенстве твоего слуха или зрения Хиггса, хотя я скорее убежден, что ни ты, ни Хиггс не ошиблись, ясно одно: вскрытие установило, что Сомервилль умер не позднее 10 часов, а Мерил Перри показала, что он был жив в 11 часов, и она с ним разговаривала. Это ложь! Идем. Думаю, девушка знает, где Коули и где эти двести тысяч фунтов… хотя скорее всего он захватил их с собой…
Алекс не шелохнулся.
— Этого не может быть, — тихо повторил он. — Это невозможно, невероятно, но все-таки он погиб… — Он поднял голову. — Его же застрелили, Бен… Значит, кто-то его убил. Убил в павильоне, чуть ли не в нашем присутствии, а мы не знаем, как это могло произойти… потому что этого не могло произойти…
Паркер положил руку на плечо друга.
— Джо, — мягко сказал он, — ты измучен. У тебя был тяжелый, страшный день. Для тебя это не обычное, рядовое расследование… Ты глубоко потрясен, у тебя начинают путаться мысли. На самом деле все ясно. И хотя остались невыясненными некоторые детали, нам объяснит их эта девушка. Я ручаюсь…
Но он ошибся. Тихо постучав и не получив ответа, Паркер немного притворил дверь, полагая, что Мерил уже спит. Но увидели они другое: она лежала на постели одетая… Ее остекленевшие глаза были открыты. Рядом на ночном столике стоял пустой стакан, а вокруг него были разбросаны маленькие разорванные пакетики, в которые обычно расфасовывают снотворные порошки…
— Она еще жива! — крикнул комиссар, склонившись над девушкой и прижав к ее губам стоявшее на столике зеркало. — Быстро, Джо!
Он выбежал в коридор и вполголоса отдал какое-то распоряжение дежурному полицейскому. Алекс услышал шаги на лестнице. Полицейский бегом спускался в холл. Паркер закрыл за собой дверь.
— Она приняла двадцать порошков, — посчитал он. — Несем ее в ванную, Джо… Вдруг удастся что-то сделать…
Доктор О’Флаэрти появился через двадцать минут.
— Я вызвал санитарную карету, — сказал он. — Сейчас будет здесь. Где больная? — и, не ожидая ответа, приблизился к постели.