Страница 57 из 62
— Разумеется, доктор Викери непредсказуем, — добавила она.
И действительно, в прошлое воскресенье доктор Викери играл в гольф, чем вызвал немало вопросительных взглядов. Но миссис Викери до сих пор не появлялась на людях и даже не ходила в церковь. Фейт после похорон осталась у родителей и, по слухам, очень обеспокоена состоянием здоровья матери.
К шести часам вечера гости стали стекаться к кухне, привлеченные восхитительными запахами свинины, зажаренной на древесных углях гикори и приправленной «секретным соусом» нашего папы. Приглашенных было больше двухсот человек, и хотя я старалась внешне это не показывать, меня радовало количество важных персон, принявших скромное приглашение Минни поучаствовать в пикнике «в честь Деборы Нотт, кандидата на место окружного судьи». Впрочем, мне было известно, что в предыдущие выходные кое-кто из этих персон отведал жареной рыбы на вечеринке у Лютера Паркера.
В числе заправил политической жизни штата были Тэд Юр, бывший государственный секретарь, называющий себя «самой старой крысой в демократическом амбаре», в неизменном красном галстуке-бабочке, и Билл Фрайди, бывший председатель попечительского совета университетов штата, которого многие прочили в сенаторы.
У меня состоялся разговор с глазу на глаз с чернокожей судьей из третьего подрайона, которая дала мне несколько хороших советов и предложила без стеснений звонить, если я одержу победу и мне потребуется излить душу по поводу работы судебной системы. У нее подходил к концу первый срок, и в некоторых вопросах ее высказывания звучали очень цинично.
— Я думала, главной проблемой будет цвет кожи. Чепуха! Цвет кожи ничто в сравнении с тем, чтобы быть женщиной среди мужчин.
Когда солнце уже начало клониться к горизонту, появился Грей Тальберт. Он поставил свой черный «порше» прямо у края сада. Я подошла, чтобы поблагодарить его за письмо в редакцию «Леджера».
— Неужели вы стали ярым приверженцем Демократической партии? — спросила я.
— Нет, — улыбнулся Грей.
— В таком случае…
— А почему бы и нет? — протянул он с презрительной усмешкой, от которой у меня по спине высыпали мурашки. — Разве я ошибся? Разве вы не самый достойный кандидат? По крайней мере, так сказал мне ваш отец.
— Вот как? А что насчет вашего отца? — мило проворковала я. — Он ничего не имеет против того, что вы поддерживаете демократов?
Грей равнодушно пожал плечами.
— Наверняка вам известно, что моему папаше наплевать, чем я занимаюсь, лишь бы это не попадало в вечерние выпуски новостей.
Увидев длинные светлые волосы Морган Славин, он отправился знакомиться с ней.
Не знаю, что меня задело больше: то, что Грей написал письмо в газету, задабривая моего отца, или то, что он предпочел мне Морган Славин.
Вскоре Минни прислала одного из сыновей, приглашая меня подойти к крыльцу, где собрались папа, Барри Блэкмен и мои братья с женами. Минни произнесла теплое приветственное обращение, поблагодарила всех влиятельных персон, принявших приглашение, упомянула про единство Демократической партии и передала слово папе. Тот снова поприветствовал всех и выразил надежду, что его простят за предвзятое отношение к одному конкретному кандидату.
Смех.
— Многие из вас были свидетелями, как Дебби гнула свое наперекор всем мужчинам нашей семьи, так что можете не сомневаться: она возьмет любую подачу. У нее есть единственный недостаток: она моя дочь, но с этим ничего не поделаешь. Надеюсь, вы несмотря на это проголосуете за нее.
Смех и рукоплескания.
Затем Минни представила Портера Крича, самую колоритную личность в управлении сельским хозяйством и закадычного друга отца. Крич начал с пары лукавых замечаний относительно того, какое удовольствие ему доставляет выступать в поддержку дочери человека, сделавшего так много для сельского хозяйства штата:
— Дамы и господа, этот человек в одиночку в тридцатых-сороковых годах увеличил сбор кукурузы в нашем округе на двадцать семь процентов. Ну а когда он перестал выращивать кукурузу — по крайней мере, как он сам говорит?
(«Только для того, чтобы кормить коров», — среди всеобщего смеха произнес папа.)
— Перестав возделывать землю, он начал растить замечательных детей, одной из которых является эта молодая дама. Я знаю ее с тех пор, когда она была еще лишь искоркой в глазах Кеззи Нотта и румянцем на щеках Сьюзен Нотт. Она росла у меня на глазах. Не сомневаюсь, малышка Дебби принесет с собой во дворец правосудия ум и справедливость.
Мои три правила публичных выступлений таковы: надо говорить остроумно, жизнерадостно и кратко. Поскольку Портер выполнил два первых требования, я ограничилась словами приветствия, поблагодарила всех за поддержку и в заключении передала слово Барри:
— Преподобный Барри Блэкмен любезно согласился попросить господа ниспослать нам благословение.
Барри прочитал красноречивую молитву, благодаря всевышнего за пищу и дружбу, после чего все направились к кухне. Там три повара срезали мясо с костей, ловко мешали более сухие куски с бедер и сочные с грудки, рубили их и подавали гостям. Хороший повар с одного взгляда понимает, пора наполнять тарелки или надо еще немного подождать, чтобы досталось всем.
На длинном столе стояли миски с соусом, подписанные «Острый», «Очень острый» и «Готовить это меня научил сам дьявол», салатами и рагу по-брауншвейгски. На лужайке была расставлена дюжина круглых столиков, вокруг каждого по десять стульев; однако многие расселись принесенных с собой складным стульчикам или устроились на каменной стенке, огораживающей клумбу с ирисами.
Я еще с полчаса провела вместе с братьями и их женами, пожимая руки опоздавшим, выслушивая слова поддержки и отвечая:
— Не забудьте взять порцию свинины, пока она еще осталась.
Сами мы, воспользовавшись привилегией хозяев, соорудили себе по большому сандвичу еще пару часов назад, так что сейчас не торопились наполнить тарелки.
Я с удивлением увидела среди гостей Фейт Викери.
— Мы так рады, что вы пришли, — сказала Минни, тепло пожимая ей руку.
— Мама решила ненадолго вырваться из дома, — ответила Фейт. Она так долго прожила в Калифорнии, что от южного говора не осталось и следа. Ее выдавало лишь то, как она произнесла «мама». — Надеюсь, она не переутомится, — обеспокоенно добавила Фейт. — Я уже минут двадцать как потеряла ее из виду.
— Быть может, она под навесом? — предположила жена Уилла Эми. — Кажется, я видела, как миссис Викери направляется туда.
— Благодарю, — ответила Фейт, отправляясь искать мать.
— А доктор Викери тоже здесь? — поинтересовалась я.
Я не заметила ни жену, ни мужа.
— Я видел только Фейт и миссис Викери, — сказал Сет.
— Если он и здесь, то приехал отдельно, — добавила жена Хейвуда. — В машине вместе с ними его не было.
Наша группка распалась. Все разошлись, и я постояла одна, наслаждаясь относительной тишиной.
Появились первые звезды, и в темнеющем небе изящными силуэтами проносились летучие мыши, гоняющиеся за ночными насекомыми.
Между деревьями были развешаны фонари, и как только сгустились сумерки, скрипачи начали настраивать инструменты у сарая, огромного сооружения, в которое каждую осень закладывались сотни ящиков сладкого картофеля. На сегодняшний вечер здание было полностью освобождено, а в дальнем углу возведена сцена для музыкантов. Широкие стальные ворота были распахнуты настежь, и яркие гирлянды превратили сарай в танцевальный зал.
Дядя Эш вернулся из Южной Америки, и вместе с тетей Зелл они уже вели подростков на танцы.
С удивлением отметив, что гости все продолжали подъезжать, я почувствовала надежду на успех во втором туре. Машины вдоль дороги стояли уже в три ряда, но беззубая девочка, помогавшая брату регулировать движение, ушла под навес. Я увидела, как она разговаривает с Гейл Уайтхед, указывая на импровизированную стоянку.
После гибели Дена у меня не было возможности поговорить по душам с Гейл, и, сказать по правде, я даже старалась ее избегать. Девушке хотелось узнать, почему полиция никак не может отыскать убийцу Майкла и Дена, а я не могла посвятить ее в версию о разборках наркоторговцев, поскольку Терри Уилсон попросил меня молчать.