Страница 11 из 55
Михаэль Самайт
ОТПУСК ПО-АЛЬДЕБАРАНСКИ
В следующий раз возле Альдебарана я сделаю такой же большой крюк, как мой кот Антей вокруг хомяка моего соседа, которого он в желании съесть что-нибудь принял однажды за особенно жирную мышь.
У Антея, некогда гордого хозяина всего нашего переулка, шерсть от ужаса встала дыбом, когда его тонкое обоняние доложило ему, что перед ним славящийся своими челюстями пахучий грызун.
Так как мой сосед Реджинальд регулярно заходил ко мне и запах его любимца, столь ненавистный Антею, разгуливал по всей квартире, потерявший покой сиамский кот неделями прятался на верхней полке книжного шкафа, переживая былой страх. Обычно между Золя и старинными сказками. Я как раз начал собирать книги Золя с романа «Жерминаль». Там, где я мысленно видел уже полное собрание сочинений Золя, в темных запыленных переплетах лежал Антей и время от времени геройски шипел.
Я могу понять своего кота. То, чем был для него хомяк, для меня олицетворял Альдебаран.
Путешествие для меня устроил Реджинальд. Разумеется, кое-что я уже знал об этой звезде — в пределах общих сведений. У мягких нравом альдебаранитов, рост которых не превышал роста десятилетнего ребенка или высоты фарфоровых карлиц в саду, в головах размером с дыню имелся немалый мозг. Легендарная любезность и созревший в течение миллионов лет разум альдебаранских тетраподов предоставили им в масштабе галактик такое же место, какое соответствует в Европе примерно Венгрии. Поговаривают даже о «галактических мадьярах», их якобы дружелюбном отношении к посетителям, ровном нраве южной невозмутимости («не пришел сегодня, приду завтра»).
И вот хам я и должен был, по мнению Реджинальда, провести свой отпуск.
На мой удивленный вопрос, почему он уступает мне поездку в этот туристский рай и к тому же так дешево, он чуть не подавился кусочком помидора, покраснел и, запинаясь, смущенно проговорил:
— 3-знаешь, это не для меня, мое здоровье…
Мне и в голову не пришло, что он может от меня что-то скрывать. Если бы я знал, что один из его знакомых несколько дней назад вернулся с Альдебарана…
Довольный этой, как я предполагал, удачной сделкой, я собрал вещи и вылетел ближайшим маршрутным космолетом.
Паспортные бюро с выдачей виз находились на третьей планете системы. Там я впервые увидел настоящего, живого обитателя Альдебарана.
Низенький, подвижный как ртуть чиновник сунул мне маленькую ладонь и окружил бьющей через край сердечностью.
— О, земной гость! Сердечное добро пожаловать, добро пожаловать, мы гордимся, что видим у себя представителя вашего чудесного бесподобно прекрасного и столь еще юного гуманоидного рода. Окажите нам честь осчастливить нас и воспользоваться нашими скромными предложениями по части отпускных удовольствий!
Его лишенный зубов рот раскрывался в широкой и предупредительной улыбке, и непроизвольно, когда я смотрел на его голову, мне приходило сравнение с дыней, из которой кто-то вырезал ломоть.
Человечек бегал вокруг меня как заводной в шевеля вил со всей страстностью:
— О, поистине, земные гуманоиды — настоящий шедевр всей органической жизни. Их высокий рост придает им вид сверкающей кометы, а их светящиеся оптические сенсоры превосходят чудесный блеск хрустальных созвездий Мира!
После этого непоседа чиновник шлепнул светло-красную печать на мою визу. Во время его хвалебных гимнов в честь земного рода мое самодовольство росло и наливалось, как гребень у красующегося петуха. Неудивительно — ведь со своим ростом в метр семьдесят и шестьдесят четвертым размером шляпы я казался альдебараниту значительнее, чем герой земных космических фильмов. Высоко задрав подбородок, я спустился в туристский центр, пожиная удивленные взгляды альдебаранских карликов, чье перешептывание сопровождало меня, как шорох листвы.
Служащий в туристском бюро был еще ниже, а голова его походила на взрезанную дыню еще сильнее, чем у чиновника по визам.
— Какой счастливый миг! — сказал он с преувеличенным дружелюбием. — Великолепие вселенной напомнило о себе своим недостойным соседям!
Взволнованный, он стащил огромный, чуть запыленный каталог с переполненной полки и стал гордо перелистывать передо мной.
— Это переведенный на земной язык список наших туристских объектов, высокочтимый гость. Могу ли я быть вам полезен в выборе? Вот, например, обогащенные фтороводородом магмовые источники. на планете Лаксль, обегающей наше солнце внутри его хромосферы. Спрос очень большой! — Он сделал многозначительную паузу. — Но я могу устроить для вас билет! Источники не посещал еще ни один земной житель, криониды из системы М-тринадцать уже столетиями заказывают предварительно…
Я с благодарностью отказался; дело в буквальном смысле слова, казалось, пахло жареным, несмотря на теплые рекомендации. Чудесную лучевую музыку Большого Урана в минорной гамме я тоже не оценил, хотя он попытался соблазнить меня, сказав, что электриды с Солнца Туль уже в раннем детстве отправились в это нелегкое путешествие, чтобы дряхлыми стариками свои последние вибрации совместить с радиоактивной гармонией концертов. Когда я ему заметил на это осторожно, что подобные удовольствия не очень хорошо переносятся моим организмом, он покорно вздохнул и закачал головой-дыней.
— Да, да, каталог несколько устарел, к сожалению, мы редко имеем возможность приветствовать в качестве гостей наших великолепных земных друзей. — Ин добавил с легким, еле уловимым упреком: — Причем путь один из самых коротких. — Его нитеподобные пальцы деловито листали страницы, от которых взмывали облачка коричневатой пыли.
Приступ чихания, пережиток побежденного с помощью фармакологии насморка, загнал меня в отдаленнейший угол бюро, когда он восторженно воскликнул:
— Вот оно! И почему только сразу мне не пришло это в голову?
На своих коротких ножках он семенил ко мне сквозь облако пыли и говорил:
— Вы побываете на хрустальных планетах Мира! Ваши оптические сенсоры откроют чудо, о котором вы с восторгом будете рассказывать вашим отводкам!
Слово «отводки» не обидело меня, для альдебаранитов, однополых существ, этот вид размножения был сам собой разумеющимся, и он определенно забыл, что наше потомство отнюдь не отщепляется от наших конечностей.
Предложение увидеть хрустальные планеты заинтересовало меня. О них я уже читал кое-что. Альдебаранитам удалось добиться от Галактического Совета полного запрета транспортного сообщения с системой Мира, чтобы это сокровище вселенной оградить от всевозрастающего загрязнения космоса. Так пространство в этой области осталось свободным от пустых консервных банок, кухонных отбросов, остатков отслуживших космолетов и всего прочего мусора, производимого цивилизацией. Правда, злые языки уверяли, что альдебараниты тем самым хотели лишь обеспечить себе монополию на транспортную связь с этим привлекательным регионом галактики, но эти утверждения могли принадлежать лишь людям, ничего не знавшим о бескорыстии альдебаранитов.
Дынеголовые карлики знали два необычайно благоприятных в смысле охраны окружающей среды способа путешествовать: струтиться и снигать.
Струтиться для меня вообще не подходило. Я случайно услыхал однажды разговор двух роботов, которые жаловались на то, что когда стругаться — такое ощущение, будто тебе отвинчивают руки и ноги.
Снигать же, напротив, казалось относительно переносимым способом передвижения. Были к тому же такие экстренные случаи, когда люди уже снигали, когда необходимо было покрыть чрезвычайно большие расстояния.
В общем, ладно, я поснигаю к хрустальным планетам Мира.
Я поменял хрустящий чек на серебряную снигательную фишку с выпуклым изображением хрусталя и распрощался, рассыпавшись в тысяче благодарственных слов,
Сниго-станция была вовсе не так уж переполнена, как я опасливо предполагал. Передо мной были только два призрачных газофага, сквозь тела которых нерезко обозначались очертания сферомана, стоявшего в очереди первым. Точнее, я не уверен вовсе, стоявшего или лежавшего, так как он принял форму шара, и, когда я подошел, он не очень ловко катился, кряхтя от напряжения, к люку сниго-камеры. Чем ближе я продвигался к этой камере, тем сильнее мною овладевало нервное беспокойство. Когда стоявший на отправке альдебаранит пожал мою руку, ему, наверное, показалось, что он схватился за сырую губку. Я был мокрым с головы до ног и смущенно лепетал что-то насчет невыносимой жары на планете Альдебаран. Он поверил мне, заметив, как покраснело мое лицо от прилившей крови, и сочувствующим тоном утешил меня, напомнив о приятно морозистой атмосфере Мира-планет. Затем он, не жалея слов, объяснил, как мне держать себя при снигании, чтобы избежать подснигания. Мне совсем не пришло на ум спросить, что означает это «подснигание». Я протиснулся сквозь тесный люк и попытался принять предписанную для снигания позу. Для этого мне пришлось опуститься на колени перед блестящим столбом и крепко обхватить его обеими руками.