Страница 38 из 56
— Да, но, в основном, работаю на телеканал. Больше столько не путешествую. А ты как? Все еще играешь на виолончели?
В голову тут же ворвались воспоминания о Грейс, игравшей в общежитии на виолончели в одном белье в цветочек. Свет, проникавший в окно, обрисовывал ее силуэт, потому я отрегулировал затвор на фотоаппарате и стал снимать процесс игры. У меня до сих пор где-то были эти фотографии. Я помню, что поставил камеру на пол, подошел к Грейс и сжал ее маленькую симпатичную задницу. Она сбилась и захихикала. Интересно, услышу ли я снова когда-нибудь это хихиканье?
— Э-эх. Не профессионально, я обучаю музыке старшеклассников.
— Звучит здорово. — Я смущенно прочистил горло. Мне хотелось сказать, что она кажется другой, печальной, не похожей на прежнюю Грейс, но решил придержать мысль при себе.
Прошло несколько мгновений неловкой тишины.
— Итак, полагаю, ты видела пост.
— Да, он очень милый… — Она заколебалась и сделала глубокий вдох. — Когда я увидела тебя, то не знала, что и думать.
— Да, эм… этот пост… Думаю, я ткнул пальцем в небо.
— У тебя потрясающая карьера. Я немного следила за тобой.
— Да? — Горло сдавило, в голове забили барабаны, и внезапно я занервничал. Она следила за моей карьерой?
— Элизабет…
— Беременна? — выпалил я. Зачем я это сказал? И откуда вообще она знает об Элизабет? Мне хотелось посвятить ее во все детали, но из моего рта вырывались только неправильные слова.
— Мэтт. — Еще одна долгая, неуютная пауза. — Я была в смятении, когда увидела тебя, а еще этот пост…
— Элизабет не… — начал я, но она перебила меня.
— Было приятно поболтать с тобой. Думаю, мне лучше идти.
— Кофе? Хочешь как-нибудь выпить со мной кофе?
— Ох, не уверена.
— Ладно. — Снова неловкая тишина. — Позвонишь мне, если передумаешь?
— Конечно.
— Грейс, ты же в порядке, верно? То есть, у тебя все хорошо? Мне нужно знать.
— У меня все хорошо, — прошептала она и повесила трубку.
Твою мать!
Элизабет выбрала именно этот момент, чтобы вернуться с пачкой фотографий. У нее было худшее расписание из возможных.
— Сможешь посмотреть эти и положить их на мой стол к завтрашнему утру?
— Ага, сделаю, оставь их. — Я даже не поднял взгляд. Сердце колотилось в груди, и я готов был разрыдаться. Я почувствовал руку Элизабет на своем плече. Она сдавила его, как это обычно делает футбольный тренер.
— Ты в порядке?
— Ага.
— Тебе сложно видеть меня такой, да?
Чего? Это было настолько невероятно, что я почти рассмеялся. Элизабет умела все свести к собственной персоне.
— Думаешь, мне сложно видеть тебя беременной? Нет, я рад за тебя.
— Наверное, так и есть, ведь ты никогда не хотел детей. — По ее голосу невозможно было что-то понять.
Я всегда хотел детей, просто не от тебя.
Я взял ее за руку и сделал то, что давно нужно было сделать.
— Элизабет, прости, что не был лучшим мужем. Я счастлив за тебя и Брэда. Желаю вам долгих лет ясной супружеской и семейной жизни. Ради всего святого, хватает и этого безумия на работе, так что давай никогда, вообще никогда не говорить о нашем паршивом браке снова. Прошу. — Я смотрел на нее с мольбой.
Она кивнула, согласившись.
— Мне тоже жаль, Мэтт. Я все неправильно поняла.
Я отпустил ее руку. Она улыбнулась мне с теплотой, симпатией, даже жалостью. Было лучше позволить ей думать, что я одинок и тоскую, чем разжечь в ней пламя обиды, которую она и так питала ко мне, думая, будто я не забыл Грейс. Ее подозрения оправдались, но я никогда не раскрою ей эту правду.
Брэд был моим другом с первого дня стажировки в «Нэшнл Джиогрэфик». Я встретил его тогда же, когда и Элизабет. Брэду всегда нравилась Элизабет, а ей всегда нравился я. Женившись на ней, я отчасти почувствовал себя козлом, потому, когда она изменила мне с ним, я не был шокирован. Вообще-то, у меня было странное желание «дать ему пять». Разве это не ужасно?
Элизабет вернулась в свой кабинет, а я отправился к Брэду. Пришло время быть лучше, ну или хотя бы человечнее, пусть и со своими недостатками. Телефонный разговор с Грейс не удался, но он меня встряхнул. Мне не хотелось продолжать это рутинное существование, вечно жалея и ненавидя себя.
Встав в проходе в кабинет Брэда, я прокашлялся. Он поднял взгляд, оставаясь за своим столом.
— Здоро-о-о-о-ово, мужик. — Он всегда растягивал это «Здорово», как какой-то торчок.
— Брэд, я зашел, чтобы поздравить вас с беременностью. Хорошо сработано, мой друг. Мы все знаем, что у меня самого не получилось бы лучше.
— Мэтт… — Он попытался остановить меня.
— Я шучу, Брэд. Я рад за вас, ребята. Клянусь.
— Да? — он изогнул бровь.
Я кивнул.
— Да.
— Как тебе предложение выпить после работы? Только мы с тобой.
Ну, я уверен, что ты трахал мою жену на каждой доступной поверхности в принадлежавшей мне квартире, а сейчас она и вовсе беременна от тебя, так что…
Я хлопнул в ладоши.
— Да какого черта? Почему нет?
Мы отправились в крутой коктейльный бар для снобов в верхнем Вест-Сайде, находившийся недалеко от моей старой квартиры, которую мы делили с Элизабет. Я ненавидел этот бар всеми фибрами души, но он был единственным местом, близким для нас обоих.
Мой скотч принесли со льдом и в бокале из-под мартини. Напиток был подан с несколькими нарушениями правил, но я осушил бокал без вопросов.
— По сигаре?
— Нет, только после рождения ребенка. Ты не очень-то любишь детей, да?
— Ненавижу их. Просто ищу повод выкурить отличную кубинскую сигару, — солгал я ради веселья. Что еще остается в этой жизни?
— Ну, это придет. Кстати, звонила твоя невестка. Она отослала нам антикварную колыбель.
— Чего?
— Ага, она посчитала, что та должна быть у нас. Она считает Элизабет сестрой.
Колыбель была семейным наследием, смысл в том, чтобы она оставалась в пределах семьи.
— Моника не имеет права распоряжаться проклятой колыбелью.
Брэд уловил мой враждебный настрой и поспешил сменить тему разговора.
— Встречаешься с кем-нибудь?
— Нет, просто трахаюсь, — продолжал я врать, развлекаясь. — Наконец избавился от наручников и цепей, понимаешь? — Кажется, я провалил задачу быть лучше, но я не думал, что это так сложно.
— Рад за тебя, — сказал Брэд, ему было неудобно.
— Еще скотч, пожалуйста! — закричал я.
— Знаешь, иногда Лиззи выходит из себя из-за мельчайших вещей. Типа сиденья туалета: она злится, если оно поднято, и злится, если опущено. — Он смотрит на меня и качает головой. — Она говорит, что у меня сбит прицел.
Мне и правда было его жаль.
— Слушай, ты научишься писать сидя. Это часть бытности женатым. Это даже расслабляет, как небольшой перерыв.
— Серьезно?
— Точно говорю.
Прибыл мой второй скотч. Я выпил его даже быстрее, чем первый.
— Знаешь, забыл тебе сказать, Лиззи нашла очередную твою коробку с фото и какими-то катушками с непроявленной пленкой. Она хочет, чтобы ты пришел и забрал ее, ведь мы… ну, понимаешь… готовим комнату.
Господи боже.
— Хорошо.
Брэд проверил свой телефон.
— Черт, у нас скоро занятия для беременных. Мне надо идти, мужик. Хочешь подняться в квартиру и забрать коробку?
— Конечно, вперед.
Мы прошли несколько кварталов до квартиры, обмолвившись всего парой слов. Дойдя до высотки, я проскользнул в холл за Брэдом. Два скотча, смешанные со странными ощущениями от нахождения в месте, где я раньше жил, внезапно сразили меня не на шутку.
— Знаешь что, Брэд? Я подожду здесь, пока ты вынесешь коробку.
— Уверен?
— Да, я подожду. — Я выдавил улыбку и уселся у лифта. Через пару минут Брэд вернулся с темно-серым пластиковым пакетом.
— Я думал, ты сказал, что осталась коробка.
— Ага, так и было, но Лиззи все вытащила из коробки и переместила сюда для лучшей сохранности.