Страница 23 из 56
Мэтт казался встревоженным. Он лениво взял меня за руку и стиснул ее, после чего откинул голову на спинку сидения и закрыл глаза. Я же взяла коктейль с выдвижного подноса и допила его в три глотка. Было вкусно, да и алкоголь возымел надо мной эффект мгновенно. Я снова устроилась у Мэтта на плече и заснула.
***
— Я забыла спросить, как мы доберемся до твоей мамы?
Мэтт потянулся к моему лиловому чемодану, лежавшему на багажной ленте.
— Она приедет за нами.
Как только мы вышли на обочину за пределами аэропорта Лос-Анджелеса, на дороге появился темно-бордовый минивэн.
— Вот и она.
Мэтт открыл огромную скользящую дверь и приставил руки к бокам.
— Мама!
Она засветилась от счастья.
— Маттиас, я скучала по тебе! Забирайтесь сюда оба.
— Мам, это Грейс, — сказал Мэтт. Я стояла рядом и переживала, пока он загружал багаж в машину.
— Я столько слышала о тебе, Грейс. Приятно с тобой познакомиться. Я Алета.
Она потянулась и сжала мою руку в своих. У нее был едва различимый греческий акцент, сама она была маленькой и тонкой, скулы у нее были крупноватыми, но красивыми, а нос таким же идеальным, как у Мэтта. В ее темных волосах виднелись седые волоски, а вокруг шеи тонкий шарф был обмотан столько раз, что казалось, будто на ней свитер с высоким воротником.
— Приятно познакомиться с вами, Алета.
Мэтт пошел на переднее сидение, а я устроилась по центру на одном из сидений, шедших вторым рядом. Третий ряд, обычно присутствующий в минивэнах, был заменен художественными приспособлениями, среди которых находился огромный металлический гончарный круг.
— Маттиас, я только что взяла круг, что лежит сзади, за гроши. Мне нужно, чтобы ты отнес его в «Лувр», он слишком тяжелый для меня.
— Конечно, мам.
Она бросила на него взгляд и ослепительно улыбнулась.
— Больше никаких «мама»? Мой сын слишком взрослый, чтобы назвать меня «мама»?
— Мама, — ответил Мэтт писклявым детским голосом.
— Глупый мальчишка. — В их общении была легкость. Хотелось бы мне, чтобы у нас с мамой были такие отношения.
— Итак, Грейс, Маттиас рассказывал мне, что ты музыкант.
— Да, я изучаю музыку.
— Виолончель, верно?
— Да, но я могу играть и на других инструментах. Просто лучше получается на виолончели.
— Ну, в доме отца Мэтта стоит прекрасный рояль. Ты должна сыграть для них, пока будешь здесь. Было бы жаль, если бы такой инструмент служил исключительно предметом мебели.
— Согласен, — отозвался Мэтт.
— Может, сыграю. Мне нужно подумать над тем, что такого исполнить, чтобы им понравилось. — Я не была уверена, что эта идея мне нравится в принципе. Судя по рассказам Мэтта, та семья относилась предосудительно ко всем типам творческих профессий.
Чуть позже мы въехали на длинную узкую подъездную дорожку, ведшую к маленькому, но очаровательному бунгало с деревянной зеленой черепичной крышей и двустворчатыми окнами, рамы которых были окрашены в темно-бордовый цвет. Двор был похож на английский сад с дикими, высотой до талии растениями, но благодаря уходу казавшимися скорее обворожительными, а не проросшими слишком высоко. Воздух был бодрящим, но он не шел ни в какое сравнение с морозной свежестью Нью-Йорка.
— Тут так аккуратно, — сказала я, ступая на дорожку.
— Теперь, когда мальчики выросли, у меня много времени, чтобы привести сад в порядок. — Алета отперла входную дверь, освещаемую бронзовым настенным светильником. — Идем, Грейс, покажу твою комнату. Маттиас, дорогой, отнеси, пожалуйста, круг. — Мы вошли в дом, а Мэтт отправился обратно к минивэну.
Я не знала, чего ждать. Устроит ли она мне допрос или расскажет о правилах в ее доме? Я чувствовала себя не в своей тарелке и нервничала. На нетвердых ногах я последовала в гостевую комнату за ней, а когда мы вошли, она немедленно открыла окно, чтобы впустить свежий воздух — то же самое сделал Мэтт, только въехав в комнату в общежитии. Они были так похожи своим размеренным поведением, спокойным темпераментом. Мне стало интересно, что же Мэтт перенял от своего отца, если что-то перенял.
Алета подошла ко мне и сжала мои руки. Внутри все упало. Она тепло улыбнулась.
— Не нужно нервничать. Я лишь хотела улучить момент, чтобы сказать, что Мэтт в последнее время кажется счастливым и, думаю, это связано с тобой.
— О? — Я пыталась быть спокойной.
— Ну, хочу лишь сказать, добро пожаловать в мой дом.
Я поставила чемодан и заметила, что она поставила сумку Мэтта в угол.
— Спасибо, что приняли меня, Алета. Я правда рада, что у Мэтта получилось привезти меня на праздники. — Я указала на двуспальную кровать, накрытую стеганым одеялом в цветочек. — Я буду спать здесь?
— Да, думаю, вам двоим будет здесь удобно. Маттиас обожает эту кровать.
Я сглотнула. Вам двоим. Мои глазные яблоки казались сухими и нездоровыми, как будто я какое-то время не моргала. Может, так и было. Алета рассмеялась и притянула меня в объятия.
— Ох, Грейс, — произнесла она. — Милая Грейс. Я же не вчера родилась.
Она покинула комнату, оставив меня ошарашенную. Окончательно вымотанная, я упала на кровать.
***
Позже, тем же вечером, после продолжительного дневного сна, мы с Мэттом сидели за дубовым обеденным столом, Алета ставила перед нами тарелки с горячим, ароматным куриным супом, от которого шел пар.
— Ты говорил с Александром? — спросила она у Мэтта, расставив тарелки.
— Нет.
Она подняла взгляд от своего супа и прищурилась, глядя поверх своих прямоугольных очков, мостившихся на кончике ее носа. Она казалась разозленной, но я знала ее недостаточно, чтобы заявлять подобное с уверенностью.
— Не говорил, мам. Мы с Алексом с нашей последней встречи не говорили нормально.
Она положила вилку и посмотрела на меня, после чего снова обратила свой взгляд на Мэтта.
— Вы братья. В детстве вы были неразлучными. Что стало с этой семьей? — Ее голос надломился.
Мэтт выглядел обиженным, но потом выражение его лица смягчилось.
— Я поговорю с ним, мам. — Он потянулся к ее руке. Она взяла ее и поцеловала тыльную сторону его ладони, а затем отпустила. — Я просто ничего не могу с собой поделать, мне кажется, что люди вроде Алекса тянут нас назад как вид. Он носит розовые шорты, футболки поло и относится к себе так, словно он сам Адонис, — усмехнулся Мэтт.
Я подавилась куском курицы и, не удержавшись, расхохоталась. Даже Алета не сдержалась. Слезы текли по ее щекам, а гоготала она так неистово, что не была способна нормально вдохнуть. Справившись с собой, она выдавила:
— Эй! Он мой сын.
Напряжение спало.
— Это не твоя вина, — сказал Мэтт, все еще посмеиваясь, пока все мы пытались отдышаться.
— О боже, Маттиас. Это единственное, что ты перенял у своего отца.
— Что же? — Мне внезапно стало интересно.
Она тепло улыбнулась.
— Они с его отцом оба беззаботные. Они не могут к чему-то относиться серьезно дольше двух минут, чтобы потом не превратить это в шутку.
— Он больше не такой, — перебил ее Мэтт.
Плечи Алеты сотрясались от беззвучного смеха.
— Ну, по крайней мере, твой отец был таким.
Мы доели суп за приятной беседой, после чего Мэтт встал из-за стола.
— Мам, спасибо. Было очень вкусно. Грейс, хочешь сходить в душ, пока я буду помогать маме убирать все?
— Да, конечно. Я тоже могу помочь.
— Не глупи, Грейс. У нас все схвачено. — Алета подошла ближе и похлопала Мэтта по плечу.
Не успела я выйти из обеденного зала, как мое внимание привлек деревянный буфет, уставленный фотографиями. Мэтт проследил за моим взглядом. Там было много детских фотографий Мэтта и Алекса, масса поделок, украшенных бисером абажуров, старых камер, самодельных глиняных скульптурок и несколько черно-белых фото более молодой и радостно смеющейся Алеты.
— Эти я сделал, когда был ребенком, — сказал Мэтт.
— Они прекрасны. — Я встала, чтобы получше их рассмотреть, и Мэтт подошел ко мне. — Она была твоей главной музой.