Страница 37 из 38
— Семь месяцев!? — воистину ужаснулся я. — И вы не удавились, не застрелились, не наложили рук на себя, находясь столько времени один-одинешенек на этой безлюдной и угрюмой планете?!..
— Нет, ничего такого не было, — засмеялся Андрей, — было только чертовски досадно, что приходится сидеть здесь, сложа руки, коптить и без того прокопченное небо, когда мои силы нужны революции…
Вот так воля у этого юноши. Вот так дисциплинка нервов!.. Ему было лишь "чертовски досадно?!" Да я за эти семь месяцев сотню раз успел бы повеситься, утопиться, зарезаться или еще что… А ему только "досадно!.." Нет, уже тут форменная "Ком-са", белая и черная магия и больше ничего!..
— Семь месяцев прошло с тех пор, и я больше не получал от Никодима ни одной весточки. Я предполагал: или он пустился отыскивать меня и погиб в беспредельности Вселенной, сбившись с пути, или он остался в Америке и… тоже погиб…
— Это сволочи цилиндры! — не удержался "вихрастый" и вскочил в возбуждении со скамьи. — Это они его ухлопали… Скажи, Ком-са, твой друг Никодим не назывался ли еще Никандрием?..
— Да. Он мне сообщал, что принял такую фамилию в Америке…
— Это они! Это они! — "вихрастый" готов был бежать на берег моря, где остались бездыханные "цилиндры", чтобы… не знаю, что он хотел с ними делать; мы его удержали…
— Я догадывался, что в нашу радиацию кто-то проник,
— сказал Андрей, — кто-то перехватывал наши мысли, — но мне не хотелось верить смерти друга… Итак, он умер…
Андрей тяжело задумался, облокотившись на колено: лицо омрачилось, глаза потухли… Впрочем, это продолжалось всего лишь одну минуту.
Он тряхнул головой и снова принял гордый, независимый ни от каких печалей, почти дерзкий вид. Его глаза приобрели новые стальные блики, и в них напружилась такая огромная жажда мести, что мне стало жутко за того, на кого она выльется…
— Эх, Ком-са, не горюй! — вдруг вскочил он, слегка ударив "вихрастого" по плечу, от чего тот скривился и присел.
— Летим на землю! Мы еще покажем им — цилиндрам и всякой сволочи — кузькину мать…
Кажется, меня они не относят к последней категории, а то, должно быть, эта "кузькина мать" — что-то в высшей степени неприятное, иначе незачем ее показывать…
XI. ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС
В нескольких словах о нашем последнем межпланетном рейсе. Неудачно выдался он.
Мы перенесли аккумуляторы из "сигары" Андрея в свою машину, увеличив таким образом запас психо-энергии. "Сигару" пришлось оставить на Венере. Можно было бы ее взять с собой, если бы кто-нибудь из нас согласился ею управлять, но такого не нашлось: никому не хотелось разбивать компании.
К управлению сел Андрей (я, значит, получил отставку). И он с первой же минуты развил такую бешеную скорость, что мы в три часа покрыли расстояние от Венеры к Земле, расстояние свыше 50.000.000 километров…
Ну и мозжище у этого юноши… Нужно заметить, что, ведя машину, он и не думал отдаваться целиком ее управлению, как, скажем, это делал я. Нет, он все время балагурил, острил, смешил ребят и меня, словом, полет да еще на таком чудовищном ходу для него являлся шуткой… Вероятно, он, подобно Юлию Цезарю, умеет совмещать одновременно: и чтение, и письмо, и диктовку, и еще что-нибудь…
Три часа промчались незаметно и без всяких приключений.
Мы (я и ребята) были поражены, завидев так скоро воздушную оболочку родной планеты.
Андрей посмеивался:
— Видели бы вы, каким чертом я носился от одной комбинации Вселенной к другой… Там я уже не шутил и не смеялся, а до самой последней клеточки своего организма отдавался машине…
В несколько минут прошли земную атмосферу. Задержали ход, опознали территорию своего Союза и к нему.
Но… пролетая около западных берегов Черного моря, потерпели аварию.
Ну разве это не ирония судьбы?.. Всюду из самых невероятных положений — выходить сухими, а здесь, вблизи своей родины, намокнуть вдребезги и, кроме того, потерять машину!!. Тут уже мне не докажут ребята, что мы сами виноваты! Это — рок, рок и больше ничего…
Какому-то эфиопу вздумалось выпалить в нас с берега из пушки (а машина шла тихо). И что обидно: из самой первобытной пушки. Из такой, какими стреляли в середине века… Ядро — представьте себе — каменное ядро, задело нос машины, сорвало передний проводник, чуть не убив Андрея, и испортило всю наружную сеть…
Машина стала падать…
Андрей, собрав все свои необъятные силы (вот где ему пришлось-таки показать себя), при помощи одной своей психо-энергии удержал машину от падения в воду, где она, наверное, захлебнулась бы, потопив и нас. Он думал достичь так советских берегов.
Мы неслись к Крыму, видневшемуся в виде тонкой полоски вдали. Ветер заходил в пробоину машины, ревел и сильно ослаблял быстроту нашего хода.
Всему бывает предел: Андрей, наконец, выдохся и крикнул:
— Ком-са! (я тоже, стало быть, Ком-са)… Сейчас шлепнемся в воду… Больше не могу… Откройте дверку… Вон я вижу пароход. Если моих сил не хватит доставить вас до него, прыгайте в воду, как только машина станет опускаться…
Спорить с ним не приходилось. Он всех нас одним решительным взглядом выпроводил к двери, а сам остался у поломанного механизма управления.
— Не беспокойтесь, — сказал он, — я не останусь в машине; мне еще не надоела жизнь… Выпрыгну вслед за вами…
До парохода он нас не довел, и мы, уподобившись взволнованным лягушкам, с трехсаженной высоты один за одним — Андрей последним — попрыгали в воду.
Продырявленная машина упала, пустила пузыри и пошла ко дну…
Ребята, не говоря уже об Андрее, выказали себя отличными пловцами, одним словом, — "ком-са"… Ну, а я… — да уже что там говорить — главный "ком-са" все время волок меня на своей широкой спине.
Через пять минут нас подобрал пароход "Ильич".
XII. К СВЕДЕНИЮ НЕДОУМЕВАЮЩИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
Должно быть, слово "ком-са" взято с китайского языка. Я веду сейчас соответствующие изыскания. Это какая-то тайная организация, вроде ордена иезуитов, к примеру сказать, куда подбираются люди только необыкновенной силищи: и физической, и нравственной и, конечно, организация чисто классовая. Вот что мне удалось пока узнать.
Я, собственно, не знаю, имею ли я право разбалтывать об этом во всеуслышание. Кажется, что в "ком-се" замешаны государственные интересы… Впрочем, — редакция гораздо легче, чем я, разберется в этом сложном вопросе.
Конец.
Примечания
Вторая часть романа "Межпланетный путешественник" публиковалась под загл. "Ком-са: Повесть" в журн. Красные всходы (Тифлис), 1924, №№ 2–3, 4–5, 6–7. Целиком роман впервые вышел в свет в изд-ве "Молодая гвардия" (М.-Л., 1924) тиражом в 7000 экз. В СССР не переиздавался. Переизд.: Витебск, без указ. изд., 2010; Екатеринбург: Тардис, 2011; М.: Книжный клуб Книговек, СПб.: Северо-Запад, 2014 (в составе кн. "Психо-машина").
Текст публикуется по первому изданию с исправлением ряда очевидных опечаток и некоторых устаревших особенностей орфографии и пунктуации.
Роман распадается на две разительно отличающиеся друг от друга части. Вторая ("Ком-са"), выполненная в духе "красного Пинкертона", вероятно, была написана раньше первой — не исключено, таким образом, что предполагалось иное развитие сюжета с более прозаическим объяснением присутствия комсомольского вожака Андрея на Венере.
В первой части ("Комбинации Вселенной"), как и в "Психо-машине", Гончаров вновь использует внушительный арсенал НФ-идей. Наряду с уже знакомыми читателю "психо-энергией" и психотранспортом, это — достаточно оригинальная по тем временам идея существования "копий" Земли, позволяющих совершать путешествия во времени, космическая инженерия, негуманоидные "капиталистические" цивилизации, биологическая эволюция человечества (в любовной линии романа и смелых описаниях половой жизни коммунистического мира "сосиалей" проскальзывают и гомосексуальные нотки), небывалые формы искусства будущего и т. д.