Без имени

Айна задумалась.

- Так ты уверен, что это они воздействуют на местные племена, делая их агрессивными и безумными?

- Да. Именно они сеют вражду между племенами. Им выгодно, чтобы отдельные индивиды всегда осознавали оторванность друг от друга, никогда не испытывая единения. Чтобы они проявляли эгоизм и были разделены, а потому - управляемы. Чтобы они не могли создать общее между собой энергетическое и ментальное поле, способного хоть на время резонансно усилить интеллект и потому уничтожить внутри мозга инородные образования, вместе с негуманными мыслями и чужим влиянием. Их влиянием.

- Как это страшно, - повторилась Айна. - И мы... ничего не можем для них сделать? Для потенциальных людей этого мира?

- Пока - нет. Трудно придумать что-либо. Те, другие сущности, древнее даже нас. Их сознание очень чуждо нам. Холодное, древнее и жестокое.

- Мы приостановим программу заселения планеты, прилета наших колонистов?

- Нет. Но, если здесь возникнут первые цивилизации местных гуманоидов, когда-нибудь, в будущем, то мы их покинем. Чтобы они могли выбрать собственный путь развития.

Некоторое время спустя, Айна нашла в лесу детеныша животного, названного ею Хануманом. Он был избит и ранен, истекал кровью. Бедное, измученное существо, похоже, было изгнано из стаи и пряталось, и вскоре погибло бы. В его глазах, смотрящих прямо в душу Айне, была такая тоска и боль, что её сердце не могло не отозваться. Она взяла детеныша животного на руки, и укачивая, как младенца, понесла в лабораторию.

Медаппараты с легкостью залечили раны этого маленького существа. Но, всё равно, он был грустен, лежал на кушетке в медлабе, отвернувшись к стенке и отказывался принимать любую пищу, что предлагала ему Айна. Лабораторная кушетка самоочищалась от испражнений, а пища вводилась внутривенно. Показатели жизнедеятельности были почти в норме, но, непонятно почему, существо грустило.

Хальронд стоял посреди огромного зала, внутри луча, потока тепла и света. Сегодня был день его контакта с родной планетой, и он купался в потоке тепла, добра, осознания. Считывал послания любимых, далеких сейчас, людей, получал общую информацию, новости, а главное - чувствовал окрыляющее соединение с миром чистого поля разума и ментальной силы, с ноосферой их родной планеты - планеты существ, уже почти бестелесных, настолько лёгких, почти из чистой энергии, невесомых, в сравнении с их теперешней осязательной тревожностью первозданного, вещественного хаоса.

Сообщалось, что скоро пребудут первые колонисты. Те добровольцы, что решили направиться в этот мир, получив о нем первичные сведения. А завершалось послание с родины неземным, просто божественным пением и музыкой. Хальронд, закрыв глаза, не чувствовал ни тела, ни реальности, пребывая сейчас внутри божественной гармонии, озаренный вдохновением.

Внезапно он почувствовал легкое касание. Что-то пушистое и теплое потерлось о его ногу. Хальронд открыл глаза, и посмотрел вниз.

Детеныш лесного животного смотрел на него с немым вопросом, пребывая внутри потока послания, предназначенного Хальронду.

- Откуда ты здесь, малыш? - спросил Хальронд, беря зверька на руки. Он улыбнулся малышу и погладил его по головке, покрытой лёгкой шерстью.

Неожиданно, детеныш животного посмотрел на Хальронда вполне осмысленным взглядом и пробормотал, тыкая пальцем себе в грудь:

- Я - о-безь-я-на... Человек леса. А ты, - и он показал на Хальронда, - Де-ми-ург. Человек неба. Я - Ха-ну-ман. Это - имя.

- Ты... Ты говоришь? - изумился Хальронд.

Через несколько дней, они снова стояли на берегу моря. Айна и Хальронд. К боку Айны прижался Хануман, тихонечко посапывая.

- Я не хотела этого, - тихо проговорила Айна.

- Почему ты не сказала мне, что... Завела себе домашнего любимца? - спросил Хальронд. - Он попал под луч Послания, под Поток, под излучение, которое безвредно для нас, но неизвестно как скажется на нем. И под воздействие Ноосферы нашей планеты. Собственная сфера разума на этой планете отсутствует. И не знаю, будет ли когда-либо здесь создана общепланетная сфера разума. Если мы улетим, то это, возможно, разобьет его сердце. Он... почувствовал наш мир, ощутил его своей родиной. Ему будет горько здесь, и его потомки станут несчастными. Они будут искать то, чего нет ещё в этом мире.

- Я не хотела... Он не вставал с койки, хотя я вылечила его. Я не закрывала нигде двери, будто мы одни здесь с тобой. Я не думала, что он встанет, да ещё и отправится в Центральный зал, и войдет туда, еще и во время Послания.

- Мы в ответе теперь за то, что приручили малыша. Он... объединился теперь с нашим разумом, достиг немыслимого раньше понимания... И что нам делать с этим? - спросил Хальронд.

- Я... Не знаю. Он обрел речь. И осознаёт мир. Мыслит. Это... Может передаться по наследству, перейти и к детям Ханумана?

- Да. Я проверил. Информация Потока достигла генного уровня.

- Его изменило всего лишь наше излучение?

- Да. "Всего лишь"... Этого хватило, чтобы изменить часть структуры генома. Какая шутка природы! Случайность оказалось роковой. Благодаря этой малой толике, его потомки обретут возможность развиться в существа, подобные нам, и всего лишь через три - четыре поколения новые качества закрепятся... Они станут разумными. Да, мы изменили этот мир. Можно сказать, мы теперь - боги этого мира, - Хальронд усмехнулся иронично.

- Жизнь бесценна. Разум бесценен. Мы теперь не можем не дать ему возможности развиваться или плодиться. И мы... теперь в ответе за то, что будет с его потомками. И за это существо, что учится у нас и получает знания, изменяясь, даже внешне, с каждым днем. И наши дети будут в ответе за детей Ханумана. Мы связаны теперь судьбами.

- Да, это так. И мне искренне жаль.

- Быть может, нам удастся изолировать их от остальной планеты? Создать мир, где не будет войны, раздора, зла? Или - мы создадим остров, населенный лишь потомками Ханумана? Будем их оберегать.

- Не знаю. Мы попытаемся...Но, надолго ли будет всё это? Мне кажется, что всё не так просто. И, возможно, что мы - в начале трагедии, что продлится века, а может, и тысячелетия.

Следующая картина сна представляла собой местность с отстроенным городом. Инопланетники создали его из местных материалов, и среди зданий, предназначенных для жилья, были удобные и вместительные базы - хранилища без окон, с устойчивой конструкцией, созданные из природного камня. На улицах города можно было увидать и высокие, стройные фигуры инопланетников, и жителей поменьше ростом, примерно им по плечи. Местные уже вовсе не походили на обезьян; всего за несколько поколений они из разновидности гоминидов преобразовались в явно оформленных людей; и лишь некоторые из них, обнаженных сверху до пояса, были покрыты на груди густыми черными волосами.

Инопланетники - колонисты научили древних людей строительству домов, гончарному искусству, ткачеству, пошиву одежды, сельскому хозяйству и многому другому.

Сейчас к светловолосой девушке, что стояла на берегу моря, в отдалении от города, подошла другая инопланетянка. Огненно- рыжая, она была чуть выше и старше. Сложная, замысловатая прическа с заколками-украшениями обрамляла её пышные волосы.

- Нам надо сегодня же покинуть эту базу, город... Мы уходим на дальние острова в океане, ты уже знаешь. А быть может, вскоре и вовсе на нашу орбитальную станцию.

- Сегодня, уже? И... мы бросим их? Но, среди них много талантливых музыкантов, ученых... Они несут нашу культуру, наш язык. Среди них уже есть такие, что почти не уступают нам ни умом, ни чувствами.

- Но... Ты же знаешь принципы Союза Миров... Главным показателем цивилизации являются не её интеллектуальные способности, ни даже яркие проявления искусства...

- Да. Я знаю. Главное, определяющее качество любой развитой цивилизации - это способность органично сосуществовать как с представителями своей собственной расы, так и с иными формами жизни, нанося последним наименьший урон, а в идеале - заботясь о них... Только такие цивилизации и миры принимаются в Единый Галактический Союз. Но... здесь еще об этом говорить рано. Их история в самом начале...