Страница 15 из 69
У ответственного секретаря Марии Александровны двое взрослых сыновей. Тоже, можно сказать, росли на моих глазах. Муж — мидовский работник, всегда был выездным. Мария Александровна одевалась как картинка, да и теперь все в порядке. Ей пятьдесят пять, выглядит чудесно, хотя перенесла несколько операций по женским делам. Переживает из-за младшего сына, который стал художником и много пьет в творческих кризисах.
Лариса Васильева, младший редактор… В свое время она невзлюбила меня, видя почему-то соперничество там, где его не было. Она приложила много усилий, чтобы не дать мне продвинуться по карьерной лестнице. Все потому, что ревновала к Олегу Сергеевичу, главному редактору. Олег — мой бывший однокурсник, он меня и устроил в издательство. Конечно, отношения у нас были товарищеские. Лариса же испытывала к нему романтические чувства, несмотря на то что Олег был давно и глубоко женат. История любви Васильевой долгое время была предметом всех редакторских сплетен. Потом наконец Лариса вышла замуж, наши отношения в корне изменились. Она отчего-то выбрала меня в конфиденты и в обеденный перерыв делилась со мной интимными подробностями своего брака. Впрочем, Лариса могла не бояться разглашения секретов — я никогда не была болтлива.
Гошка… С ним я познакомилась здесь.
Словом, мой маленький коллектив, в котором я прожила основательный кусок жизни, был мне дорог как часть этой жизни. Распрощаться с ним навсегда — значит утратить прошлое. Я никогда не общалась с коллегами вне редакции. Выходит, как только я уйду с работы, эти люди навсегда исчезнут из моей жизни.
Что же останется? Гошка? Однако общение с ним в сложившейся ситуации вряд ли будет возможно. Значит, и с ним придется проститься. Подруги?..
Мои размышления прервала Аня Михайлова:
— Оль, зайди в верстку, тебя просили. Оля! О чем думаешь?
— О замужестве, — вздохнула я.
Все повернули головы в мою сторону (мы помещались в двух небольших комнатках, где столы с компьютерами стояли впритык, а подоконники и шкафы были завалены книгами). Лариса, казалось, подпрыгнула на месте от любопытства.
— Неужели решила-таки спуститься на грешную землю? — весело поддела меня Мария Александровна. — И кто же он?
Поверишь ли, мне так захотелось все рассказать этим не очень близким мне людям! Я знаю, между собой они частенько обсуждали мое стародевичество, гадали, есть ли у меня любовник, расспрашивали Олега. Бывало, задавали неожиданные вопросы, желая проникнуть в мою личную жизнь. И теперь я их основательно заинтриговала. Однако, прекрасно понимая, что не имею права говорить о тебе, чтобы не навредить, я солгала:
— Бывший однокурсник.
Кого может заинтересовать бывший однокурсник? Однако вопросы посыпались как из рога изобилия.
— Чем занимается?
— Богат?
— Был женат?
— Разведен?
— Квартира есть?
— Машина?
— Дети?
И уже в конце:
— Как зовут?
Я ответила только на последний вопрос:
— Николай, — и звучание твоего имени пробудило во мне прежний трепет.
Я вспомнила, как спала, положив голову тебе на грудь, и твое дыхание укачивало меня как волны. Наверное, выражение моего лица в тот момент было весьма красноречиво, потому что Лариса перепрыгнула со своего стула на стул, стоявший возле меня, и, приблизив лицо, громким шепотом спросила:
— Ты уже спала с ним? Как он? Теперь такие мужики пошли…
— Восхитительно! — честно ответила я.
Да, верно, я выглядела неприлично довольной, иначе почему Лариса так позавидовала? А на ее лице читалась неприкрытая зависть.
— Ну так про нас не забудь. Ждем приглашений на свадьбу! — наставляла Аня Михайлова, оторвавшись от компьютера.
Я пожалела, что проговорилась. Как теперь избежать поздравлений, а то, чего доброго, и подарков? И как не ответить приглашением?
— Свадьбы не будет, — охладила я публику. — Просто распишемся, и все.
— Это вы зря, — покачала головой Мария Александровна. — Сколько раз замечала: если не по обряду — долго не живут вместе!
— Да нет же, наоборот! — возразила наша корректорша Ирина Петровна. — Стоит убухать кругленькую сумму в роскошную свадьбу, месяц — и, глядишь, разлетелись!
Тут поднялся спор, и внимание аудитории с моей персоны переключилось на животрепещущие вопросы. Я сделала вид, что работаю. Уткнулась в компьютер, открыла твой официальный сайт, чтобы взглянуть хотя бы на фотографию. Забывшись, долго созерцала твою обаятельную улыбку.
— Славный мужик! — раздалось у меня над ухом. — Поет чудесно, красивый, в свои сорок пять выглядит потрясающе. Как он мне нравится!
Это Аня потянулась за чайником, стоявшим на подоконнике, и загляделась в мой компьютер. Я почувствовала себя Штирлицем на грани провала. Хуже всего, однако, было то, что мое сообщение вызвало жадный интерес у Ларисы. Она подкараулила меня в курилке, когда я пошла в туалет, и набросилась с вопросом:
— Ну расскажи же, как у вас все?
— Что все? — не поняла я, погруженная в свои мысли.
— Он был женат или ждал тебя? — приготовилась Лариса к долгой беседе.
— Был, — невольно ответила я, отмахиваясь от дыма ее сигареты:
— Развелся или только обещает? Не верь, пока сама не увидишь в паспорте штамп!
— Развелся, — уныло ответила я и сделала движение к кабинкам.
— Штамп видела? — хищно поинтересовалась Лариса, хватая меня за рукав кофточки.
— Нет. — Я выдернула рукав.
— Проверь обязательно!
— Проверю, конечно, — пообещала я и скрылась за спасительной дверцей.
Язык мой — враг мой. Не так уж много и говорю, но если заговорю!.. Ты часто упрекаешь меня за это.
Зачем я только сболтнула о замужестве? Более того, когда вышла, я еще сообщила ожидающей меня Ларисе:
— Наверное, придется уйти с работы…
— Да ну! — опешила сотрудница. — Зачем?
Действительно, зачем?
И уже вечером, ужиная в одиночестве, я снова пережила сомнения. Милый мой, я обещала рассказать все, чтобы ты понял, почему я так поступаю. Да, я металась и терзалась, ища объяснения твоему предложению. Почему я? Ведь ты меня не любишь, не любишь… Да захоти ты, самые лучшие, самые юные, самые красивые, самые талантливые будут у твоих ног! И потом, зачем эта секретность? Ты не желаешь вводить меня в свой круг, знакомить с друзьями? Ты стыдишься меня? Тогда тем более: зачем?!
К ночи я уверилась, что это дурная шутка судьбы, временное помутнение рассудка и я — лишь случайная жертва… Мне стало так горько, что я проплакала полночи. Утром, совершенно обессиленная, я приняла решение отказать тебе…
А днем мне на работу позвонил Гошка и напросился на ужин. Я рисковала: что, как тебе придет в голову заглянуть к «невесте» до венчания? Но Гошка был необыкновенно настроен, с грустью вспоминал нашу давешнюю прогулку. Я неуверенно произнесла:
— Ну заходи, только ненадолго, ладно?
Весь день я пребывала в рассеянности, чем заслужила двусмысленные шуточки сотрудниц. А я думала, как позвоню тебе и откажусь от венчания. Какими словами? Как объясню? Мне так был нужен совет человека понимающего и участливого! Но, кроме тебя, его некому было дать, такой парадокс…
Гошка и впрямь переменился с той прогулки. Он будто повзрослел в одночасье. Притих, посерьезнел. Даже ел не так жадно, как обычно. Я тоже была не столь гостеприимна, как прежде. Думала о своем, налила гостю кофе вместо чая и придвинула пепельницу, хотя он бросил курить.
— Твои личные дела в порядке? — поинтересовался Гошка без тени насмешки.
— Да что ты! — махнула я рукой и чуть не заплакала.
Он не стал вдаваться в подробности, видя мою нестойкость. Пока я мыла посуду, Гошка ушел в комнату и подозрительно притих. Затем явился с растерянностью на лице:
— Оль, а где диски Краскова, я ни одного не нашел?
Я воровато опустила глаза.
— Ну, я… убрала их.
— Зачем?
— От девчонок. Они все меня пилят, что я зациклилась на Краскове. Вот, решила доставить им удовольствие. И портреты все убрала, как видишь.