Мечта

Вернее разрыдалась. Я выла, понимаете выла, забыв стыд и приличия, просто выла и кричала.

На мои крики прибежала свекровь, обняла меня, прижала к себе и плакала вместе со мной.

Она говорила что-то теплое и ласковое, но что конкретно я никак разобрать не могла. Мой поток слез не останавливался, да и ее тоже. Мы уже сидели на диване обнявшись, и я ей все рассказывала какой он — мой сыночек, ведь его личико все время стояло у меня перед глазами и я узнала бы его из тысячи, да, что из тысячи! Из миллиона!

Андрей принес нам какие-то капли и воду в стаканах, и мы выпили. Но я не перестала говорить. Я говорила и говорила рассказывала все снова и снова, а она целовала меня, прижимала к себе, пыталась пальцами утереть мои слезы, но никак не останавливала свои, и улыбалась, глядя на меня.

Совершенно неожиданно приехал Володя. Смотреть на него было страшно, таким мрачным и злым я его еще не видела.

— Маша, он жив. Наш сын жив. Вот смотри.

Он дал мне в руки конверт, из которого я вытащила несколько фотографий. И да на них был он, мой Сереженька. На одной такой, как я его запомнила. На следующей чуть-чуть покрупнее и потолще. Он был хорошо и чисто одет. А на третьей он улыбался, представляете улыбался, своим беззубым ротиком…

====== Надежда ======

Я сидела и смотрела на фотографии моего сына. Я даже шелохнуться не могла.

С ним все в порядке! Он жив, здоров и за ним хорошо ухаживают! Значит, его не собираются убивать, и не собирались. Значит, его могут вернуть, только надо выполнить их условия. Я не хотела думать об условиях, я вообще больше не хотела думать. Вы не поверите?! Я была просто счастлива! Я никогда в жизни не была настолько счастлива! Оно согревало меня и переполняло, оно распирало меня и готово было выплеснуться наружу.

Я не хотела думать ни о чем и не о ком. Вот он мой мальчик, и ради него я готова на все! НА ВСЕ!!! Понимаете?!

Я разглядывала фотографии, гладила пальцем маленькое личико, ручки, каждый пальчик и улыбалась. А говорят, время нельзя остановить. Вот уж не правда, оно остановилось в тот самый момент, когда у меня появилась надежда. Надежда на его жизнь и его счастье. При этом моя жизнь не имела никакого значения. И если в требованиях похитителей входила моя смерть, то я просто с радостью приму ее. Ради него… все, что угодно.

Все присутствующие просто внимательно наблюдали за мной, такой тихой и улыбающейся, глядя на милые черты моего мальчика. Все молчали, как бы не хотели вернуться в реальность, понимая, что между этими фотографиями и моим сыном еще лежит целая вереница событий и огромная пропасть времени.

Краем глаза я заметила, как моя свекровь взяла за руку Володю и очень требовательно прошептала:

— Что они хотят?

— Не они, мама, она.

Потом он дал ей знак замолчать. А она так и осталась с раскрытым от удивления ртом.

Сегодня я немного поела. Самую малость, но все же. А фотографии не выпускала из рук. Я даже не удивилась, когда Володя попросил меня ни о чем не беспокоиться и сообщил, что должен уехать. Причем срочно. Он сказал, что с появлением этих фотографий поиски заметно продвинулись, и ему осталось просто выполнить требования похитителя. Правда он так и не сказал кто он, и что за требования, но я не спрашивала. У меня появилась надежда. И я перестала беспокоиться за всякие мелочи.

Ведь он сильный и он сможет.

Эту ночь я провела одна, а утром… Утром пришел совершенно смущенный Андрей и сказал, что меня хочет видеть Виталина. Я растерялась. Действительно растерялась. Отказать? Может быть это будет правильно, но вдруг она знает, что-то про Сережу? А я ее прогоню… Нет, это будет неправильно, надо ее выслушать, может, она как женщина поймет, может подскажет правильный путь. Я поделилась своими сомнениями с Андреем. Он выслушал и лишь пожал плечами.

— Маша, если ты согласишься выслушать ее то только в моем присутствии и с диктофоном.

— Хорошо.

— Да, — я согласилась. Потому, что это было движение, и как я думала вперед. Простое бездействие и ожидание меня убивали. Хотя я и жить то не хотела без моего мальчика…

Она вошла. Да, за те несколько месяцев, что мы не виделись, она сильно изменилась. Осунулась, постарела, и да, у нее был живот, не большой, месяца на четыре, но был, то есть она действительно была беременна.

— Здравствуй, Маша.- Сказала она войдя.

Я жестом показала на диван, она села. Я устроилась в кресле. Андрей расположился на равном расстоянии от нас обеих.

— Маша, я хочу сказать. Повиниться, наверное.

Я не выдержала, мои глаза загорелись, я подумала, что все решилось. Вот так в один момент.

— Вы решили вернуть мне сына? — на моих глазах блестели слезы.

— Если бы я знала где он, я бы вернула. Не я это сделала. Сожалею, я искренне сожалею, но это не я. Я хочу повиниться в другом.

— У меня внутри все упало, слезы застлали глаза и я разревелась.

— Зачем ты пришла, если не знаешь где он? Зачем?! Мне ведь больше ничего не интересно и ничего не нужно, только мой сын, понимаешь?! Да разве ты поймешь!!!

— Пойму! Я мать, — она жестом показала на свой живот, — у меня там сын. И то, что я делаю, только ради него. Я изменилась. Да изменилась, потому, что материнство меняет. Потому, что когда тошнит и рвет и кружится голова и мушки мелькают перед глазами, а тебе все равно, что с тобой происходит, потому, что живешь не ради себя, а ради своего ребенка ты меняешься. Вот и я изменилась.

Я смотрела на нее и понимала, что она говорит правду.

— Если ты не знаешь ничего, то в чем тебе виниться?

— Я планировала похищение.

— Стоп! Это уже слишком, — вмешался Андрей.- Виталина, я сейчас приглашу, Федора и господина Субботина, при них и поговорим.

Она улыбнулась горько так, но согласилась.

Ждать пришлось долго, пока они доехали прошло часа два. Володя просто ворвался в дом и чуть не кинулся на Виталину с кулаками. Он бы и кинулся, потому, что весь его вид выражал это. Но Федор схватил его за плечо железной хваткой.

— Я был в Италии, я был в твоем доме, где ты была?

— Летела сюда, переночевала в гостинице. И приехала к ней, — она показала на меня рукой.

— Где мой сын?

— Я не знаю!!! Володя, я пришла помочь! Я долго думала и сомневалась, я ненавидела тебя, а ее — она снова показала на меня, так совсем. Но ребенок не виновен ни в чем. У него должна быть мать. И он должен быть у нее, — она снова показала на меня. Посмотри, что у нее есть кроме горя? Любовь к тебе? Нет, она уже не так важна для нее. Важен только сын.

— Что ты хочешь за информацию? — спросил мой Володя.

— Ничего. Я дам тебе развод. Оставь мне что-то, чтобы я могла жить, выучить и вырастить моего ребенка.

— Какого ребенка? Опять ты врешь?

— Нет. Я беременна. Представляешь? Да, так получилось. И самое удивительное, что он перевернул мою жизнь, мое мироощущение и изменил мои ценности. А еще он единственная родная душа мне, на этом свете. Кроме него у меня никого нет и уже не будет. Мужчины приходят и уходят, оставляя боль и раны на сердце, а я ведь человек. Какой бы паршивой я не была. Я человек и мне согреться нужно у родимой души. А кто может быть ближе собственного сына? Вот ты никогда не задумывался об этом, Володя. А Маша да. Она эти истины точно знает. Потому, что понять можно только став матерью.

— От кого у тебя ребенок?

— От Кости. Он предал меня.

— Да знаю, что предал. Ты ему, за какие такие заслуги сорок процентов акций отписала?

— Дура потому, что. Поверила в любовь. Представляешь, на старости лет. Думала он предан мне, а его интересовали только деньги.

— Он приходил ко мне предлагал купить эти акции.

— А ты?

— Меня они больше не интересуют.

— Потому, что ты разорил компанию? Потому, что оставил меня без средств? Я подняла банковские переводы, ты перечисляешь деньги с какого-то другого счета. Я консультировалась и выяснила, что я теперь содержанка. Ты хочешь, ты даешь мне деньги, а не хочешь, нет.