Нико Пиросмани

Женщина с пасхальными яйцами

Дом-музей Н. Пиросманашвили, Мирзаани

Важным итогом появления Пиросмани на собрании художника был поступок Шеварднадзе, который взял Пиросмани и отвел его к фотографу. На фотографии 1916 года (а других почти нет) Нико Пиросманашвили выглядит красивым и благородным. У него традиционное "лицо кавказской национальности": черные глаза, пушистые усы, длинный прямой нос. В лице чувствуется подмеченная Гудиашвили "культурная мягкость".

Фотография Пиросмани была опубликована в иллюстрированном приложении к газете Сахалхо пурцели вместе с репродукцией его картины Свадьба в Грузии былых времен. Впрочем, всего через три недели там же была помещена карикатура на Пиросмани и поучающая его критика. В самом факте карикатуры на художника для того времени не было ничего особенного. В Париже газеты еще в XIX веке без конца публиковали карикатуры, связанные с последними художественными событиями. Видимо, о Пиросмани стали дискутировать в кругах образованного общества. Сам же художник, осчастливленный публикацией своей картины в газете, был глубоко обижен появившейся карикатурой. Так же не поняли ситуации и его прежние покровители, владельцы погребков и виноделы.

Духанщик Бего Яксиев дал приют художнику в пристройке у своего духана. В этой пристройке, загроможденной бочками из-под вина, где две доски служили постелью, нашли Пиросманашвили Ладо Гудиашвили и Давид Какабадзе, которые еще раз принесли ему деньги от Общества грузинских художников. Они были поражены болезненным видом художника.

Кутеж

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Тифлисская интеллигенция все больше интересовалась произведениями Пиросмани, которые стали предметом коллекционирования. Начали собирать и биографические сведения о художнике.

Сапожник Арчил Майсурадзе рассказывал Тициану Табидзе о последних днях Пиросмани: "Весной 1918 года Пиросмани вошел в подвал на Молоканской улице, № 29. Лег спать на пол. Он был уже болен. Он лежал на сыром и темном полу. Через три дня случайно я сошел вниз и в темноте увидел лежащего человека. Клетушка была завалена битым кирпичом и опилками. Не узнав его, крикнул:

- Кто здесь?

- Я, - ответил Пиросмани. Его узнали по голосу, а сам он уже никого не узнавал. Отвезли его на фаэтоне в больницу, кажется Армаянца, где художник через полтора дня умер в ужасных мучениях.

Никакого имущества он не оставил. Могила его неизвестна"[1 Тициан Табидзе. Статьи, очерки, переписка. Тбилиси, 1964, с. 176.].

"Затем, - в другой раз рассказывал Тициан Табидзе, - Арчил Майсурадзе спустился с нами в подвал, который был темный, как могила, и завален мусором. Площадь подвала примерно равна полутора саженям. Когда мы зажгли спичку, нас обдало страшным холодом. Вокруг лежали кучи битого кирпича, обрывки проволоки и щебень. Здесь агонизировал Нико Пиросмани..."[2 Цит. по: Г. Буачидзе, указ, соч., с. 29-30.]

Его жизнь

Расскажем же вкратце то, что известно о жизни художника.

Нико Пиросманашвили родился в 1862 году в селе Мирзаани, кахетинском селе, расположенном в восточной части Грузии.

Отец Нико - Аслан Пиросманашвили вскоре после его рождения переехал в село Шулавери. Здесь он нашел работу в имении "Иверия", принадлежавшему вдове "огрузинившегося" армянина Алаверди Калантарова - Опросные. Далее, как сообщают биографы, на семью Пиросманашвили посыпались несчастья - умер старший сын Георгий, потом в 1870 году - отец Аслан. Потом умерла мать. Старшая дочь Мариам, которая была замужем, вернулась в Кахетию. Остались двое младших: сестра Пепуца и брат Нико. Пепуцу забрали к себе родственники из Мирзаани. А Нико остался жить у Калантаровых. У Эпросине было три дочери и три сына. Вначале Нико жил с ними в Шулавери. Потом один из братьев Калантаровых (Георгий) взял его с собой в Тифлис. Нико к этому времени было лет двенадцать.

В доме Калантаровых, возможно с перерывами, Нико провел около пятнадцати лет. Крестьянской мальчик оказался в атмосфере богатой и просвещенной тифлисской семьи. Воспитанника брали с собой в церковь и в оперу, научили читать по-грузински и по-русски. Он много рисовал, и его рисунками украшали комнаты в доме.

Сегодня историю детства будущего художника можно пересказать, как главу из романа Диккенса в грузинском варианте. В жизни сироты (вспомните Оливера Твиста) все не так, как у обычных людей. Все более контрастно - добро и зло, белое и черное. Но все же озадачивает, почему семейство Калантаровых не пристроило Нико учиться какому-нибудь ремеслу. Он был уже великовозрастным юнцом, а все жил при доме, играл с детьми. Вспоминают резкие перепады его настроения, впечатление человека "не от мира сего", которое он производил уже в детстве.

Кахетинский поезд

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Пиросманашвили показал свои рисунки молодому художнику Геворку Башинджагяну. Тот похвалил, сказал, что надо учиться. Но Пиросмани не стал учиться ни в рисовальной школе, ни у альфрейщиков. Его отправили в маленькую типографию "Печатное дело", владелец которой, Миллер, обещал Калантаровым обучать молодого человека. Там же Пиросмани и жил. Однако через несколько месяцев он ушел от Миллера и нашел кров в семье сестры Калантаровых - Элисабед Ханкаламовой, молодой вдовы жившей вдвоем с маленьким сыном. Сын Элисабед, спустя много лет, рассказывал, что Нико, живший у них в доме, влюбился в его мать и написал ей письмо, предлагая стать его женой. Это было воспринято в семье как нелепая выходка. Нищий, безродный приемыш желал жениться на вдове состоятельного бакинского коммерсанта! Один тот факт, что Элисабед позволила ему жить в своем доме в Тифлисе уже говорит о том, что никто его как мужчину, как равного не воспринимал.

После этого случая Нико взял к себе жить брат Элисабед - Калантар. Спустя какое-то время Нико познакомился с молодым художником Гиго Зазиашвили, и ко второй половине 1880-х годов относится следующий жизненный шаг этого безумца. Вместе с Зазиашвили они открывают мастерскую по изготовлению живописных вывесок. Первую вывеску - для торговца рыбой - изготовили бесплатно. О других заказах ничего неизвестно. Вспомним, сколько в Тифлисе было маляров и художников, а Пиросмани, начав с нуля, решил сразу конкурировать с ними.

Как и история с предложением руки и сердца, это говорит о том, что у него были завышенные представления о себе.

Наконец, в 1890 году Пиросмани пошел на обычную службу. Он стал тормозным кондуктором товарных вагонов. По сигналу главного кондуктора он должен был приводить в действие ручной тормоз своего вагона. Железная дорога на Кавказе шла по горам через тоннели. Тормозной кондуктор все время стоял на своем рабочем месте - открытой площадке вагона.

Этих кондукторов можно разглядеть на картине, написанной по воспоминаниям, - Батуми. Поезд здесь как раз выкатился из тоннеля и идет вдоль моря. На море множество разных судов, по склону горы разместились рядами городские домики. Поездки по железной дороге должны были немало обогатить зрительный опыт Пиросманашвили. Возможно, что он глазел по сторонам гораздо больше, чем требовалось.

Ишачий мост

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Биографы изучали личное дело кондуктора Пиросманашвили, сохранившееся в архиве. Видимо, с работой он справлялся плохо. Его штрафовали "за опоздание на дежурство", "за неявку к поезду", "за ослушание главного кондуктора" и т. д. Кондуктор Пиросманашвили постоянно подавал рапорты о переводе на другое место, об отпуске по домашним обстоятельствам, о лечении и, наконец, об увольнении.