Страница 3 из 22
Школа Венецианова основывалась на передаче собственных открытий великого художника своим ученикам. И главной его мыслью было то, что учителем художника является сама натура. Венецианов отказался от копирования образцов даже на ранних этапах обучения. Венециановская школа воспитывала умение видеть окружающий мир, но при этом отчасти останавливала художника от излишнего продвижения в интерпретации натуры, закрепляя созерцательно-фиксирующее отношение, может быть наивное, но цельное и позитивное - то самое, по выражению Венецианова, «бесхитростное воззрение» на натуру. Именно в произведениях Венецианова и его учеников впервые был художественно освоен среднерусский ландшафт. В них впервые появились широкие дали равнинного пейзажа, необъятное небо особой нежной голубизны, красота реальной родной природы.
Мокрицкий приступил к педагогической деятельности незадолго до появления Шишкина в Училище. Он относился к ученикам с повышенным вниманием, угадывая их потенциал. В Шишкине он увидел вполне сложившуюся личность и разглядел его незаурядный дар. Поэтому В.Г. Перов в своих воспоминаниях оценивает влияние Мокрицкого на учеников, и прежде всего на Шишкина, как «благотворное»7.
Под руководством Мокрицкого Шишкин писал акварели бытового жанра, изображения крестьян, интерьеры, копировал пейзажные этюды В.И. Штернберга и Ж. Куанье. Одновременно с этим он с товарищами по классу пропадал целыми днями на этюдах в окрестностях тогдашней Москвы - Сокольниках, Свиблове, воплощая установки венециановской школы в тесном общении с природой. Друг Е. Ознобишин писал ему: «Я думаю, что ты уже все Сокольники нарисовал»8.
То, что рисунок Мокрицкий ставил выше живописи, также отразилось на становлении Шишкина-пейзажиста: он воспринимал рисунок как незаменимое для пейзажиста средство изучения натуры. Исполненные им многочисленные этюды растений составили подобие ботанической коллекции - в них берет начало аналитический метод его работы.
В его ранних работах влияние живописи А. Г. Венецианова несомненно. Об этом свидетельствует одна из них - картина «Жатва» (1850-е). Начинающий художник обратился здесь к чрезвычайно сложной задаче панорамного решения пейзажа, он стремится одним взглядом охватить всю красоту мира, связывая ближний и дальний планы картины в единое целое. Эта еще несовершенная и робкая работа тем не менее открывает складывающиеся приоритеты Шишкина в пейзажной живописи. В Училище о нем говорили: «Шишкин рисует такие виды, какие еще никто до него не рисовал: просто поле, лес, река, а у него они выходят так красиво, как и швейцарские виды», - сообщает А.Т. Комарова, племянница художника и его первый биограф9.
Камни в лесу. Валаам. Этюд. 1858-1860 Холст, масло. 31,7 х 43 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
В 1852-1853 годах Шишкин вел для себя записи в ученической тетради, отбирая из книг и журналов то, что казалось ему важным, существенным лично для его судьбы. Это были фрагменты биографий великих художников, изречения по поводу задач искусства, описания природы и многое другое10. В этих записях проявляется глубоко осознанный поиск своей программы, своего пути в искусстве, который напряженно ведет в эту пору Шишкин. Одна из выписок (фрагмент статьи о художнике С.Ф. Щедрине), сделанная в конце его пребывания в Училище, звучит как итог юношеских размышлений и формулировка принципов будущей работы пейзажиста: «Одно только безусловное подражание природе может вполне удовлетворить требованиям ландшафтного живописца, и главнейшее дело пейзажиста есть прилежное изучение натуры, - вследствие сего картина с натуры должна быть без фантазии... Природу должно искать во всей ее простоте, - рисунок должен следовать за ней во всех ее прихотях формы»11.
Облик и характер Шишкина тех лет воплотил карандашный автопортрет московского периода, датированный 17 февраля 1854 года, с которого смотрит большеглазый серьезный юноша. Ему 22 года, и он испытующе вглядывается в самого себя.
За годы, проведенные в Москве, Шишкин приобрел много друзей, и возникшие в Училище дружеские и творческие связи сохранились почти до конца жизни. Среди ближайших Шишкину людей был старый другА. Гине, поступивший в Училище двумя годами позже, а также В. Перов, И. Нерадовский, П. Крымов, В. Петров, А. Колесов, В. Шокорев, Е. Ознобишин, Г. Седов, К. Маковский и другие. Большая и тесная компания молодых художников спорила, рисовала, читала одни книги, обменивалась идеями.
Вид на острове Валааме. Местность Кукко 1859-1860
Холст, масло. 69 х 87 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Кроме В.Г. Перова и К.Е. Маковского, это имена практически забытых сегодня художников, хотя некоторые - Гине, Шокорев, Седов - стали академиками. Но большинство из них окончили Училище со званием учителя рисования в гимназиях или неклассного художника. И имена их, и произведения затерялись в анналах русской живописи. Но именно рядом с ними, в тесном дружеском общении формировался могучий талант Шишкина. Тем более что некоторые из них продолжили обучение вместе с Шишкиным в Академии художеств в Петербурге.
«Занятиями своими и любовью к искусству подавал большие надежды», - написал Мокрицкий в последнем отчете о занятиях с Шишкиным после его отъезда в Петербург. Эти надежды Шишкин вполне оправдает. Сердечный характер отношений ученика и учителя сохранился и после переезда Шишкина в Петербург, о чем свидетельствует их переписка.
Окончив курс в Московском училище и понимая, что должен идти дальше, Шишкин 25 января 1856 года уезжает из Москвы в Петербург, чтобы поступить в Академию художеств. «Чувства у меня не совсем спокойные при оставлении Москвы. В Москве привык, сжился, приобрел любовь товарищей и наставников...» - пишет он в Елабугу. В одном из первых петербургских писем есть слова о том, что здесь «не верят почти никаким чувствам, души здешних обитателей такие же черствые и холодные, как и самый климат». «Москва как-то проще, а потому лучше» - таков был приговор Шишкина12.
Но именно с Петербургом отныне будет связана его жизнь. И уже через четыре года он напишет иное: «Петербургская жизнь с ее мишурой и прежде на меня не производила ровно никакого действия. Но в этой же самой жизни есть великолепные стороны, которые нигде у нас в России покамест встретить нельзя, и действие их так сильно и убедительно, что невольно попадешь под их влияние, и влияние это благотворно. Не принять и не усвоить их - значит, предаться сну и неподвижности, и застою»13.
Первое появление в Академии художеств вызывало у него робость. «Страшно представляться к строгим профессорам Академии, здесь мне кажется все величавым, массивным...» - писал Шишкин родным14. Однако все обошлось как нельзя лучше и он был определен в пейзажный класс, которым руководил Сократ Максимович Воробьев, сын известного живописца М.Н. Воробьева. В должность преподавателя пейзажной живописи после своего отца он вступил незадолго до приезда Шишкина - в 1855 году, а звание профессора получил в 1858 году. Шишкин в письмах отмечал его неизменную благожелательность и интерес к себе.
Уже в мае 1856 года Шишкин привлек внимание преподавателей Академии своими рисунками с натуры: «Я... представил им рисунки такие, что они удивились и почти единогласно воскликнули: молодец, москвич... И здесь я нашел людей, которые меня поняли... Посему я приобрел здесь почти всеобщее уважение, как было и в Москве»15.