Страница 6 из 15
Ли Куй - «Черный вихрь» переплывает реку
Над пятнадцатью томами этого альбома, задуманного им как пособие для начинающих художников, он работал в течение многих лет с перерывами. Последние три тома, подготовленные его учениками, вышли уже после смерти автора. Несмотря на то что альбомы не отличались красочностью и были напечатаны оттенками черных, серых и оранжевых тонов, необыкновенное богатство жизненных впечатлений, включенное в них, привлекло к ним огромное внимание, собрало вокруг них многочисленных учеников и в значительной мере определило дальнейший путь художника. Манга как подлинная энциклопедия жизни оказалась значительно шире первоначального замысла. В ней раскрылся масштаб личности и творческих интересов художника. В альбомах Хокусаем было зафиксировано буквально все, на чем останавливался его взгляд и что подсказывало его воображение. В них вошло множество рисунков с самыми разнообразными сюжетами, сделанных мастером кистью и зафиксированных ксилографическим способом. Здесь были мифологические герои, персонажи исторических хроник и уличные сцены, и ремесленники за своими занятиями, и изображение борцов и танцоров, лошадей, зверей, птиц, растений, архитектурных деталей, пейзажей, разнообразных вещей и предметов домашнего обихода, орудий труда. Внимание Хокусая привлекали характерные особенности движения людей и животных, показ женщин и мужчин за разными занятиями, с разными выражениями лиц и в разных эмоциональных состояниях, в разных позах и ракурсах, порой непривлекательных и неэстетичных, но всегда точных и выразительных. Смешное и гротескное, уродливое и красивое тесно переплетались друг с другом. Мысль художника была направлена на воспроизведение жизни во всем ее многообразии. Вместе с тем Хокусай не довольствовался простой фиксацией увиденного. Он выделял самое существенное, и каждый его набросок являлся обобщением увиденного. В гротескных образах не было злобы и агрессии, в них прослеживалась связь как с житейскими мотивами популярной литературы укиё-дзоси, так и с традициями сатирической живописи Средневековья, где с гротеском связывались философские суждения о смысле жизни.
Поэт Басё. 1817 Из сборника Манга, том VII
Из сборника Манга, том IV: Лошади. 1817
Стрелки из лука. 1817
Хотя в альбомах Манга не было внутреннего порядка в распределении изображений, одной из тем, как наиболее значительной, был выделен отдельный седьмой том. Опубликованный в 1817 году, он был целиком посвящен пейзажу.
В отличие от других томов здесь мастер ставил перед собой новые задачи исследования строения природы, основных законов ее бытия. Природа привлекала его не просто как красивое зрелище, но как объединяющее начало мира, выражение его совершенства. Именно в седьмом томе разрозненные идеи художника соединились в поток единых философских размышлений. В показе величавых гор, спокойных озер и могучих водопадов не было и следа характерной для других рисунков Манга иронии. Говоря о природе, Хокусай удивительно вдумчив и серьезен. И не случайно именно этому тому было предпослано поэтическое введение, написанное современником и другом Хокусая новеллистом Сикитэем Самба (1776 - 1882).
«Вчера, переправившись в Фукугава, на просторы Хирохата, где стоит известный храм Явата, мы отдали дань уважения старику Томотомо (псевдоним Хокусая в 1815-1817 годах. - Н.В.). Затем мы направились в Хасиба и причалили к Асадзи, чтобы прослушать пение кукушки. И тогда по нашей просьбе художник взялся нас нарисовать. Но сидеть дома и видеть природу через окно показалось нам слишком скучным. Тогда мы поднялись со своего места и пошли вперед. Мы видели, как дрожали бесчисленные изумрудные листья в густо-зеленых вершинах деревьев, как появлялись на небе пушистые облака, как они собирались в фантастические фигуры, похожие на причудливые горы. Затем мы пошли дальше через Ацути, перешли Мост обезьян и остановились, когда эхо повторило крик диких журавлей, донеся его до самых облаков. И тогда мы поняли, что пришли в Сакурада, что находится в провинции Овари.
А на горе Цукуба, куда мы взобрались, снег сверкал как мириады драгоценных камней под лучами утреннего солнца. Пройдя сквозь туманы, мы поднялись на берег Михо, где в Симиноэ растут древние сосны. Потом мы со страхом стояли на мосту Кумадзи и с удивлением смотрели на гигантские растения фуки в Акита. Так мы познали величие вселенной, постигли мощь мироздания. Мы видели и расцвет красных кленов, и луну, и снег, и весну, и осень. Здесь все было собрано воедино, и нам трудно описать красоту всего увиденного, настолько это было величественно. Грохот головокружительного водопада Оно продолжал отзываться в наших ушах.
А когда мы проснулись, то обнаружили, что лежим спиной к окну, и книга, где был изображен весь этот прекрасный мир, была нашей подушкой»[1 Цит. по: Искусство Японии. М., 1965, с. 70.].
Заснеженная Фудзи. 1814 Из Альбома путевых зарисовок
Такое эмоциональное предисловие, раскрывающее образный смысл пейзажей Манга, написанное известным писателем, служило не только дополнением рисунков Хокусая, но и рекламой альбомов. Восторженный стиль этой небольшой новеллы не был обращен только к автору, но касался и самой многогранно раскрытой им темы. Ведь по существу рисунки Манга были первым опытом в истории гравюры укиё-э обращения к собственно пейзажному жанру. Хокусай выступил здесь первооткрывателем, нашедшим свою область искусства и показавшим ее своим современникам. Конечно, пейзаж не был новшеством в гравюре. Он появлялся уже во многих работах предшественников Хокусая - мастеров гравюры Харунобу, Ки- ёнага, Сюнсё. Но там он играл роль лишь сопровождающего фона, на котором развивались жанровые сцены. Хокусай первым ввел в гравюру пейзаж как самостоятельный жанр, наполнил его новыми чувствами и тем самым поднял гравюру укиё-э на новую высоту. Особенно наглядно это проявилось в седьмом томе Манга. Здесь можно было увидеть и пейзажные композиции, и зарисовки реальных мест, пронизанные мощным чувством восторга перед красотой природы. Особое внимание мастера привлекали горы, реки и моря, воплощающие древние дуалистические силы мира. Пейзажи, представленные в Манга, были весьма разнообразными как по содержанию, так и по размерам гравюр. Пейзажные зарисовки могли группироваться по нескольку на одном листе, могли выступать в виде диптихов, занимая одну или две страницы. Но все они объединялись конкретностью и узнаваемостью показанных мест Японии, всегда поэтически трактованных, увиденных при разной погоде, проглядывающих сквозь пелену дождя, перья облаков или дымку тумана и, тем не менее, лишенных средневековой условности и идеализации. Атмосферу поэзии тома Манга с пейзажными зарисовками подчеркивал и помещенный автором на титульном листе портрет поэта Мацуо Басё (1644 - 1694), прославленного создателя трехстиший хокку. Поэт изображен задумчиво сидящим под пламенеющими листьями красного клена, словно отдыхающим после долгого пути и наслаждающимся тишиной и спокойствием осенней природы. Его задумчивая поза и весь созданный Хокусаем поэтический образ спокойной осенней природы, окружающей путника, как бы раскрывает замысел тома, посвященного странствованиям по живописным местам Японии. Художнику были близки идеалы поэта, и он так же, как Басё в поэзии, стремился в гравюре наполнить глубоким философским смыслом все явления природы. Изображая знакомые всем прославленные места, куда японцы любили совершать паломничества, Хокусай схватывал самое характерное, то, что поражало его воображение: цветущие вишни в Уэно, огромные растения фука в провинции Акита, плакучие ивы, свесившие свои тонкие ветви к воде реки Сумидагава, крутящиеся вихри водоворотов в провинции Ава. Даже самые маленькие сценки представали перед зрителем как законченные монументальные пейзажи с продуманной законченной композицией, стремлением передать простор, воздух, туманные дали. Два мотива особенно часто привлекали внимание мастера - это горы и волны. Они были особенно многозначными, в них художник раскрывал законы дуализма жизни вселенной, искал больших обобщений. Вода для него - зримое воплощение вечных изменений, происходящих в природе. Он изображал волны то тихо плещущимися, то катящимися ровной чередой, то вздыбленными, неистовыми и грозными, порождающими из себя драконов и птиц. Горы для него - символ покоя и величия мироздания. Не случайно так часто изображал он вершины, покрытые снегом и словно застывшие в гордом безмолвии. Таковы представленные в седьмом томе Манга гравюры Хигати. Снег на горе Цукуба и Перевал Мисима, где от белых горных вершин, доминирующих в пейзаже, веяло холодом и пустынностью. Художник, монументализируя горный пейзаж, приближая и как бы надвигая снежную вершину на зрителя, укрупняя и выводя ее на передний план, менял свою традиционную позицию взгляда с птичьего полета, заставлял его смотреть на гору снизу вверх. Контрастом черного и белого он подчеркивал суровость зимнего пейзажа, создавая особое настроение бесприютности. Но творческий метод Хокусая был чрезвычайно разнообразен. Подчас он прибегал к сложным композиционным решениям, позволяющим зрителю по-новому взглянуть на привычный ландшафт. Композиция ряда пейзажей седьмого тома, таких как Мост в Синано или Река Фудзикава в провинции Каи, строилась на пересечении диагональных линий, сообщающих движению воды динамичность и естественность. Внимание художника все чаще привлекал показ стихийности и мощи природы. Ему нравилось изображать ураганы и ливни, показывающие движение жизни вселенной. Но пейзажи томов Манга представляли природу в разных состояниях. Во многих случаях Хокусай показывал себя и как вдумчивый философ и поэт, создатель эпических изображений. Почти в каждом томе Манга встречались пейзажные мотивы, полные тонких наблюдений природы, рассказывающие о смене сезонов, о цветении вишен или спящих селениях, как бы укутанных мягкой и пушистой снежной пеленой. В этих живописных композициях, наполненных большим человеческим чувством, каждый компонент имел определенное значение для создания образа. В весеннем пейзаже это старая слива, усыпанная цветами, и стаи легких птиц, кружащихся над ней, в зимнем ландшафте - мерно падающие хлопья снега и рыбачьи лодки, вмерзшие в залив. Красота природы во всех своих проявлениях волновала художника, а ее жизнь была осознана им как нечто значительное и ценное.